Вирджиния Лавендер - Прерванный сон

— Нет, гарема у меня нет, — сонно отозвался Тилль, собственническим жестом поглаживая ее по нежному изгибу бедра. — Это я могу тебе сказать твердо…

На этом их беседа как-то сама собой прекратилась, потому что любовники заснули.

И вот теперь Эллен металась по комнате, одновременно стараясь не разбудить Тилля и побыстрее одеться. Шум, который она при этом умудрялась производить, мог бы разбудить и утомленных долгим маршем солдат, но Тилль, похоже, обладал железными нервами, к тому же он жутко устал.

Только когда Эллен, одевшись, опустилась на колени около их смятого ложа, мужчина подал признаки жизни и ответил на ее поцелуй.

— Хочу снять в этой вашей гостинице комнату, — пробормотал он. — За любые деньги. Вот эту. Со всем содержимым.

— Все к услугам клиента, — улыбнулась Эллен. — Я принесу завтрак в постель.

Но Тилль уже снова спал, с головой завернувшись в одеяло.

Молодая женщина немного постояла у двери, глядя на него, потом выпорхнула в коридор. Настроение у нее было самое, что ни на есть прекрасное.

— Так вот кто загадочный счастливец, — усмехнулась ехидная Ри на следующий день, обнаружив, что в «Лисьей норе» появился еще один постоялец. — А я-то все гадала, кто тайный избранник твоего сердца. Ну, веселого Рождества!

— Веселого Рождества! — Эллен чувствовала себя на вершине блаженства: Тилль контрабандой поселился в ее комнатке и уезжать не собирался.

Праздничная атмосфера царила в маленьком, щедро разукрашенном гирляндами и еловыми ветками доме, стоящем среди заснеженных полей. По комнатам разносился пряный запах пунша и кофе со сливками.

Со стороны могло бы показаться, что обитатели «Лисьей норы» слегка помешались, но это, конечно же было не так. Четверых опьяняла любовь, остальные же поддались шальному рождественскому настроению.

Во дворе всеобщими усилиями слепили огромного снеговика. Одинокий и важный, он высился посреди двора, сжимая в ледяной руке лопату для чистки снега.

— Вот кто будет расчищать вместо меня дорожку перед домом! — радостно пропыхтел слегка замерзший Пэд, энергично растирая покрасневшие от холода щеки и нос. — Пусть теперь поработает этот замечательный истукан. Вон какой здоровенный!

— Назовем его Клаусом, — немедленно предложил Тилль, резвившийся словно мальчишка.

Он уже успел покатать на плечах внуков почтенной леди-детектива, научил их сшибать сосульки с крыши при помощи снежков и засунул за шиворот Эллен пригоршню снега.

— Ну да, Санта-Клаусом.

— Тогда ему нужен колпак, — решила Ри, критическим взором оглядывая плоды коллективного творчества.

Эллен немедленно приволокла старый байковый ночной колпак, который они с Пэдом осенью отрыли в куче старого хлама.

— Вот! — торжествующе заявила она. — А твой нерачительный брат все нудел: «Выброси, выброси…» Теперь наше творение приобрело законченный вид.

Пэд оживленно защелкал фотоаппаратом. Тилль скромно улыбнулся. В дверях появилась Марта с подносом сногсшибательных вкусностей.

Ничего нет приятнее, чем собраться в морозный зимний денек вокруг наполненной пылающими углями жаровни с ароматными поджаренными колбасками и горячими хрустящими лепешками.

Нет ничего приятнее, чем в тесном кругу друзей чокаться глиняными кружками с пряным пуншем, шутить, весело смеяться и хотя бы на часок позабыть обо всех тревогах.

— Да здравствует калорийная пища! — торжественно провозгласила Марта, одной рукой поднимая исходящую паром кружку, а другой подцепляя шипящую колбаску, проткнутую деревянной спицей.

— Да здравствуют немудреные сельские радости! — вслед за ней воскликнула Ри, пытаясь подлить в горячий шоколад сливок из кувшина. Выяснилось, что сливки промерзли насквозь. — И мокрые ноги, — добавила она, немного подумав.

— Если бы все время было тепло, — рассудительно заметил Пэд, пытаясь в свою очередь разжиться аппетитной колбаской, — мы не могли бы оценить всю прелесть горящего очага…

Пляк! Колбаска лопнула и обрызгала беднягу горячим соком.

— И вкусной еды, — философически закончил он, утираясь рукавом.

— Вот, умойся! — предложил сердобольный Тилль, поднося к его лицу полную горсть липкого мокрого снега.

— А! Отгоните проклятого варвара!

— Держи его!

— Бей!

— Нет, не смейте трогать моего Тилля!

— Постойте, постойте! Потом меня прикончите! — со смехом отбивался бедняга от наседающих на него девиц. — Я хочу съесть колбаску! Это мое последнее желание! А потом делайте со мной все, что угодно!

— Чревоугодник!

— Лакомка!

— Накормим его снегом!

— Это же неоригинально! Пощады! Колбаску! Дайте мне лучше колбаску! И вот эту кружку!

— Держи! — тут же предложила Эллен, всегда готовая помочь ближнему, и протянула рухнувшему на снег Тиллю пустую кружку.

— Ладно, сдаюсь! Сдаюсь! Слезьте с меня!

— Так малочисленные, но храбрые кельты победили алчных и жестоких викингов, значительно превосходящих их численностью, — торжественно объявил Пэд, щелкая затвором фотоаппарата. — Запечатлею эту поучительную картину в назидание потомкам.

— Я, не превосходящий численностью, — прохрипел Тилль, тщетно пытаясь вывернуться. — Я всего один! И у меня в роду не было викингов.

— Кто может знать наверняка?

— Пустите!

— Йо-хо-хо! — с диким воплем в свалку вмешались братья Маклахлин, бросившиеся на помощь новому другу.

Противник в панике отступил, смешав ряды и бросив съестные припасы на милость победителя.

— Увы, среди и так немногочисленных кельтов отыскались подлые перебежчики, соблазнившиеся ложным блеском противника, — грустно констатировал Пэд, укрывшись на крыльце. — Так кончается слава земная…

— И колбаски, — печально подытожила Марта, глядя, как стремительно остатки съестного исчезают под энергичным натиском молодости.

— Ты думаешь остаться здесь надолго? — спросил как-то Тилль свою возлюбленную во время долгой конной прогулки по безмолвным ледяным пустошам.

Тут и там торчали безлистные кусты, укрытые снежными шапками, высились одинокие деревья, ветками-пальцами касающиеся белесой кисеи низкого зимнего неба. Тропу, по которой неторопливо ступали кони, пересекали цепочки мышиных и заячьих следов.

— Не знаю… — Эллен пожала плечами, согретыми теплой шерстяной курткой.

В голубой вязаной шапочке, скрывающей длинные волосы, и таком же шарфе она походила на очаровательного подростка. Маленькие крепкие руки уверенно сжимали поводья. Да Морган и не возражал против медленного перехода по ровной тропе. Правда, его немного смущал здоровенный рыжий жеребец, на котором ехал Тилль. Но великолепный немец демонстрировал прекрасное владение искусством верховой езды и в седле держался твердо.