Виктория Холт - Седьмая девственница

Я заперлась в спальне. Специалисты работали все утро. Я слыхала, что должна быть обеспечена безопасность перед тем, как осуществлять спуск; такая давно не работающая шахта может представлять определенную опасность — затопление, земляные осыпи и другие бедствия. Узнать, представляет ли моя шахта какой-нибудь деловой интерес или нет, будет дорогим удовольствием.

Ким подъехал к Дауэр Хауз верхом. Я была рада, что Меллиора пошла гулять с Карлионом. Поднялась Дейзи и доложила, что он внизу; я сказала, что сейчас спущусь, посмотрела на себя в зеркало. В нем отражалась молодая женщина, многие сказали бы — в расцвете лет. Красивая женщина в лавандовом платье с кружевом по горлу и рукавам, с атласными лентами. Бабушка права: от любви начинаешь сиять. Мои волосы блестели еще ярче. Я носила их уложенными в высокую башню; глаза у меня сияли, от чего казались еще больше. Я осталась довольна собой. Спускаясь вниз встретить Кима, я знала, что, может быть, именно сегодня подтвердится, что я свободна.

Открыв дверь в гостиную, я увидела его, — он стоял у камина, расставив ноги и засунув руки в карманы; на губах мелькнула нежная улыбка, которая, несомненно, предназначалась мне.

Он подошел ко мне, взял меня за обе руки. Глаза его смеялись, как у человека, которого забавляет окружающее.

— Керенса! — Даже мое имя он произнес так, будто оно забавляло его.

— Как хорошо, что вы заглянули, Ким.

Он склонил голову набок и улыбнулся.

— Вас что-то забавляет? — спросила я.

— В приятном смысле.

— Я рада, что могу позабавить вас в приятном смысле.

Он рассмеялся и повел меня к окну.

— Ну, что-то они там сегодня расшумелись, на лугу.

— Да. Наконец-то приступили к работе.

— А результаты для вас очень важны, Керенса?

Я покраснела, на мгновение испугавшись, что ему известна истинная причина. С тех пор как Ким вернулся, глаза его, казалось, стали проницательней, в нем появилась какая-то мудрость, которую я находила привлекательной, но слегка тревожащей.

— Очень важно, чтобы мы смогли опять запустить шахту в работу…

Я велела Дейзи принести вина и особого сдобного печенья, всегда имевшегося у нас в аббатстве для гостей, — традиция, которую я, как и многое другое, принесла с собой в Дауэр Хауз.

Мы сидели за маленьким столиком, потягивая вино; и, оглядывая комнату, он сказал:

— Здесь сейчас поуютней, чем когда я тут жил. Странное чувство, Керенса, возвращаться в дом, который был для тебя родным, и видеть, что теперь он стал домом для кого-то другого, видеть другую обстановку, другие лица, другую атмосферу…

— Я всегда завидовала тому, как вы жили в Дауэр Хауз.

— Я знаю. Это было написано у вас на лице. У вас самое выразительное лицо в мире, Керенса. Вы никогда не умели скрывать свои чувства.

— Опасное свойство. Надеюсь, теперь это не так.

— Какая язвительность! Какая гордость! Никогда не видел никого похожего на вас.

— Я была сердитым ребенком.

— Бедная Керенса! — он рассмеялся. — Помню, как вы стояли в стене… в разломанной стене. Седьмая Девственница. Вы помните, как мы тогда были увлечены этой историей?

— Да. Я потому и пришла посмотреть.

— Мы все пришли. Мы же там встретились.

Я вдруг ясно увидела себя, Меллиору, Джастина, Джонни и Кима.

— Боюсь, что мы вас ужасно дразнили. И заставили очень разозлиться. Я и теперь вижу… как вы показали нам язык. Никогда не забуду.

— Мне бы хотелось, чтобы у вас были какие-нибудь более приятные воспоминания.

— Была еще мисс Карлион на балу. Великолепная, в красном бархате. И еще была та ночь в лесу… Вы видите, Керенса, я помню так много из прошлого. Вы с Меллиорой на балу! Меллиора привела вас без ведома хозяйки! — Он рассмеялся. — Для меня в этом была вся прелесть бала. Я всегда находил их занудными. Но тот бал… не забуду никогда. Я часто смеялся над тем, как Меллиора обеспечила вам приглашение…

— Мы всегда были как сестры.

— Я этому рад.

Он поглядел себе в бокал, а я подумала: «Если бы только знать, что я свободна. Когда он узнает, что я свободна, то скажет мне, что любит меня».

Ему хотелось поговорить о прошлом. Он заставил меня рассказать о том дне, когда я стояла, готовясь к найму на Трелинкетской ярмарке, и как явилась Меллиора и наняла меня. Я рассказала дальше, как печально умер его преподобие Чарльз Мартин и как мы оказались без гроша.

— Ни я, ни Меллиора не могли расстаться друг с другом, поэтому я стала камеристкой, а Меллиора — рабочей лошадкой старой леди.

— Бедная Меллиора!

— Жизнь была нелегкой для нас обеих.

— Но вы-то всегда умели позаботиться о себе.

Мы вместе рассмеялись.

Теперь пришел его черед говорить. Он рассказал об одинокой жизни в Дауэр Хауз. Он был привязан к отцу, но поскольку тот всегда был в море, то мальчика оставляли на попечение слуг.

— Я никогда не чувствовал, что у меня действительно есть дом, Керенса.

— А вам хотелось иметь свой дом, свой очаг?

— Я не знал тогда, но, конечно, хотелось. А кто же этого не хочет? Слуги были добры ко мне… но это не то. Я много раз бывал в аббатстве и был им очарован. Я знаю, какое у вас чувство к нему… потому что тоже ощущаю нечто похожее. В нем что-то такое есть. Может быть, нас привлекают легенды, которыми обрастают такие дома. Я часто говорил себе, что когда вырасту, то сколочу состояние и буду жить в таком доме, как аббатство. Мне был нужен не так сам дом, как все, что с ним связано. Я жаждал стать членом большой семьи. Видите ли, я одинок, Керенса. Всегда был одинок, и моей мечтой было иметь большую семью… чтобы она росла и ширилась.

— То есть вы хотите жениться, завести детей и стать важным старым джентльменом в окружении внуков и правнуков?

Я улыбнулась, потому что это было и моей мечтой. Разве я не представляла себя важной старой леди из аббатства? Теперь я представила нас вместе, Кима и меня, состарившимися. Безмятежные и счастливые, мы смотрели бы, как играют наши внуки. Тогда я не буду заглядывать вперед, а стану оглядываться назад… на жизнь, которая дала мне все, что я у нее просила.

— Это вовсе не плохая цель, — сказал он почти застенчиво. Потом он рассказал, как одиноко ему было в Австралии на ферме, как он томился и тосковал по дому. — А дом, Керенса, — это все… аббатство… люди, которых я знал.

Я поняла. Я сказала себе, что его мечта была моей мечтой. Нас прервало возвращение Меллиоры и Карлиона. Карлион смеялся и что-то кричал ей, пока они шли по газону.

Мы оба подошли к окну посмотреть на них. Я увидела улыбку на губах Кима и подумала, что он завидует тому что у меня есть сын.

Немного позже в тот же день Ким снова подъехал на лошади к Дауэр Хауз.

Я видела, как он подъезжал, и заметила озабоченное выражение его лица. Когда он вошел в холл, я была уже там и ждала его.