Арина Ларина - Сказка для взрослых девушек

– Я не намекала!

– А я сегодня так устал, что ничего не соображаю. Ты просто скажи еще раз, что мне сделать, и все.

«Что значит – и все? – переполошилась Галя. – И разбежимся? Не могу же я…»

– Как что? Просто попить кофе. Пойдем, что мы встали? – Страх потерять Женю вытеснил ужас перед объяснением с мамой.

– Действительно, что мы тут застряли? – обрадовался Евгений и, словно поезд, который вернули на рельсы, радостно рванул по проторенной дорожке.

Галя шагала впереди, аппетитно подрагивая тылом. Сквозь тонкую ткань просматривался контур трусов, явно купленных в ближайшей галантерее. Пионерский фасон.

«Сорок восемь или пятьдесят? – размышлял Женя, последний год измерявший дамские прелести на глаз в соответствии с маркировкой собственного товара. – Надо бы подобрать ей что-нибудь».

– Ты о чем сейчас думаешь? – вдруг резко затормозила Галя, волновавшаяся по поводу того, что у него перед носом трясется ее застиранное платье и мелькают старые замызганные шлепанцы.

– О цифрах, – честно признался кавалер.

– А-а, – уважительно протянула она и доложила: – Уже пришли. Вот здесь я живу.

Дверь была хлипенькой, обитой темно-коричневым дерматином. Местами из-под него торчал поролон. Ручка выглядела расхлябанной и держалась на одном винте. Звонок тоже болтался, скособочившись и жалко темнея стертой кнопкой. Мужской руки во всем этом пейзаже не чувствовалось.

– Женя, ты подожди, пожалуйста, я первая зайду.

– В смысле, на лестнице?

– Да, минутку.

– Ладно. – Он пожал плечами. – Надо так надо.

Галочка быстро открыла дверь и юркнула в щель. Замок щелкнул, оставив Евгения на лестничной клетке в гордом одиночестве.

– Мама! – донеслось из-за двери. – Это я.

Дальше пошло неразборчивое бухтение где-то в глубине квартиры.

– Мам, я не одна. – Галя умоляюще сложила руки. – Он зашел попить кофе.

– Он? – удивилась Светлана Николаевна, щеголявшая по квартире в изумительных розовых панталонах и черном бюстгальтере устрашающего размера. – Что, отец приехал? Так передай ему…

– Нет, мама! – в отчаянии перебила ее Галина. – Я познакомилась с парнем и пригласила его попить…

– Знаю, попить они все любят! Вот твой отец…

– Мам, кофе попить. Оденься, пожалуйста, он на лестнице ждет!

– Я у себя дома, – уперлась Светлана Николаевна. – В чем хочу, в том и хожу. Не нравится – пусть пьет кофе в другом месте! Представляю, кого ты там приволокла!

– Ладно, – вспылила Галя, – тогда пусть он сам решает, нравится ему твой наряд или нет! В конце концов, он ко мне пришел, а не к тебе!

– Да, именно! – крикнула ей в след мама. – Если уж он позарился на девицу в таком рубище, то пусть не удивляется, что у ее матери надеть нечего. Нормальные дочери в твоем возрасте уже давно обеспечили родителям достойную старость и не позорят их перед соседями и знакомыми, а ты все свиристишь, как стрекоза! Учительница она! Нашла чем гордиться!

– Заходи! – Галочка распахнула дверь. Губы у нее прыгали, а в глазах стояли слезы.

Часть разговора Женя слышал, поэтому примерно представлял, с кем ему придется иметь дело.

– С тещей надо правильно себя поставить с самого начала, – учил его пострадавший в неравной борьбе с родственниками Толик. – Иначе потом не заметишь, как тебя запрягут и станут на тебе кататься и огород пахать.

Испуганная и жалкая Галочка была ему сейчас ближе и понятнее, чем тогда, на лестнице. Ее хотелось защитить. Какое-то незнакомое чувство ворохнулось у него в груди, словно теплый пушистый зверек. Женя вдруг взял ее за плечи и улыбнулся:

– Прорвемся!

– Да?

– Да! Где тут кофе наливают?

– Проходи в кухню. – Галя впервые принимала у себя мужчину, который был ей небезразличен, и волновалась. Да еще мама где-то в тылу, опасная, как бомба с часовым механизмом.

В кухне, как обычно, было нечто среднее между небольшим бедламом и помещением после обыска. Светлана Николаевна любила порядок, но страсть к чистоте просыпалась в ней лишь перед сном, когда вдруг выяснялось, что где-то что-то не на месте, посуда не домыта. Виноватой во всех грехах обычно оказывалась Галя.

Стол был заляпан, заставлен кружками с недопитым чаем и разнообразной кухонной утварью. Привыкшая к маминому разгильдяйству Галочка, смущаясь перед кавалером, который мог подумать бог знает что, начала метаться по кухне, с реактивной скоростью прибирая последствия маминых трапез.

Беспорядок в пищеблоке, в первую минуту ужаснувший Женю и напомнивший ему собственную кухню, исчезал на глазах. Галя так ловко прибиралась, что он невольно залюбовался, мимоходом пожалев, что действо происходит не у него в квартире. К моменту, когда чайник вскипел, единственным, что напоминало о недавнем разгроме, была гора посуды в раковине.

– Я потом помою, – застенчиво потупилась Галочка. – А то ты в гости пришел, а я к тебе все время спиной.

Конечно, Женя мог бы сказать, что вид сзади его тоже вполне устраивает, но далеко не все девушки любят и понимают подобные комплименты, поэтому он широко улыбнулся и поддержал идею:

– Хватит хлопотать, давай, садись!

– Ты какой кофе любишь: растворимый или молотый?

– Люблю молотый, а пью растворимый. Молотый у меня сбегает постоянно, – Женя решил не пугать девушку, поскольку турки он нигде не заметил, да и особым гурманом не был. Не стоило гнуть пальцы перед и без того закомплексованной барышней.

– А я и не умею варить, – хихикнула Галя, снова почувствовав близость и общность. Мощный поток флюидов, исходивший от гостя, обволакивал и кружил голову.

И тут пришла мама.

– Здра-а-авствуйте, – протянула она так, словно застукала у себя в доме мелкого воришку или мужа с любовницей. В ее приветствии не было ни грамма доброжелательности, зато от него веяло неприятностями.

– Здравствуйте! – Женя сделал вид, что не замечает ведра яда, выплеснутого на него невысокой полногрудой женщиной с обилием мелких пружинистых завитков на голове и недобрым прищуренным взглядом маленьких глазок.

Нос у нее был Галочкин – маленький и вздернутый, из чего можно было сделать вывод, что она и есть мама. Сначала он хотел попробовать решить все мирным путем, для чего вознамерился произвести на хозяйку хорошее впечатление. У Жени имелись свои представления о том, что нравится мамам невест. Когда Анфиса Максимовна пыталась сосватать ему дочку местного депутата, она довольно четко обрисовала сыну канву поведения: не пить, не выражаться, изображать городского, для чего поцеловать депутатше ручку, нахваливать угощение, дом, хозяев, есть немного, но аккуратно. В тот раз Женя справился с задачей отлично: старшее поколение осталось им довольно. Правда, дочка, ради которой все затевалось и которая была очень симпатичной, внимания на жениха не обращала и всячески намекала, что они не пара. Навязываться Женя не стал, решив, что на его век симпатичных и более сговорчивых невест хватит. Поиск идеала слегка подзатянулся, но теперь он, как никогда ранее, был близок к цели.