Юлия Климова - Очаровательный Синий Чулок

Никита был дома. Раздался крик, грохот, полетели страшные фразы, почему-то погасла лампочка в коридоре, а в соседской квартире залилась лаем собака. Стены такие тонкие – слышно.

Оправившись от шока, Соня пулей полетела в кухню, где разворачивалось страшное действо. Плечистый парень бил ее брата, ругался и наносил удары, а Никита хоть и отбивался и тоже попадал то в плечо, то в глаз, но все же проигрывал. Казалось, сейчас этот громила убьет его! Соня всхлипнула, сжала кулаки и отчаянно бросилась на врага. Она кричала, чтобы он убирался прочь, она его не боится, сейчас явится милиция, он сумасшедший, и многое, многое другое… А парень не обращал на нее внимания, отмахнулся пару раз, не причинив вреда, и все. А потом он врезал Никите, и тот отлетел к стене. «С тебя хватит! – зло бросил он и добавил: – Забудь о спокойной жизни, очень скоро у тебя не останется ничего». – И ушел, оставив дверь нараспашку и терпкий запах страха в кухне и в коридоре.

Соня разрыдалась, схватила полотенце, намочила его и стала прикладывать к ранам на лице брата. «Кто это? – спросила она дрожащим голосом. – Что ему вообще нужно?!» Никита отстранил ее, поднялся и ответил: «Это никто… просто придурок, не обращай внимания. Мы с ним одну девушку полюбили, а она предпочла меня, вот и бесится, сволочь».

Спокойная жизнь действительно пошла под откос – расползлась в разные стороны, не соберешь. Налаженный бизнес Никиты подвергся серьезным встряскам, он терял то одно, то другое, метался и постоянно проклинал человека по имени Кирилл Комлев. «Все из-за него, все из-за него… обещал испортить жизнь и вот портит!» Посыпались штрафы, образовался долг.

Соня хорошо запомнила имя врага, мечтала узнать его адрес, подкараулить и… То ей хотелось бросить ему в лицо обвинения, то треснуть так, чтобы он стал кривой и косой, то вырасти, превратиться в умную женщину и тоже разорить его. Кирилл Комлев – жирная строчка в памяти.

Никита похудел, осунулся, все чаще мечтал уехать подальше, где можно начать все сначала, где большая стройка или моря-океаны. Ругал Москву, раздражался, злился, хватался за что-то и бросал. А через год отвез Соню с вещами к двоюродной тетке – болезненной, сварливой женщине сорока пяти лет. «Но…» – только и смогла произнести Соня. «Я уезжаю, – объяснил Никита. – Далеко и надолго. Так что не скучай, скоро не вернусь, но это и неважно. Квартира твоя, деньги по возможности буду высылать». – «А куда ты уезжаешь?» Это было настолько неожиданно и больно, что Соня не сразу поверила в происходящее. «Я нашел работу… в Торонто. Надеюсь обжиться, устроиться, а потом и тебя заберу отсюда».

С тех пор она его не видела. Зато вызубрила английский язык – на всякий случай.

Никита перечислял деньги тетке, присылал сувениры с лаконичными надписями на открытках: «У меня все нормально, скоро свидимся», «Штат Калифорния. Лови подарочек», «Привет из Ванкувера!», «А я опять в Америке!», потом надолго пропал. Сначала Соня очень волновалась, напридумывала удобных историй и поверила в них. Вернулась в свою квартиру, окунулась в мир театра, «сходила» замуж. Почему бы и нет?

Никита неожиданно объявился, когда Соне исполнилось двадцать пять лет, практически сразу после дня рождения. Нет, не приехал, а позвонил и попросил денег. «Выручай, сестренка, больше обратиться не к кому!» Она уже понимала, что ее брат стал иным и в ней, увы, совершенно не нуждается. Но не он виноват – другой, тот, который разрушил его жизнь! Разве возможно отказать?

Уломав знакомых, Соня влезла в долги и взяла кредит. Может, для Канады эта сумма и не являлась большой, но для девушки, живущей на зарплату актрисы, она была огромной. Позже пришлось поменять квартиру на меньшую, случай подвернулся, и Соня согласилась. Особых денег сделка не принесла, но долги знакомым отдала, однако кредит продолжал давить на плечи. Банк попался так себе… Выдавал весомые суммы, не цепляясь к бумажкам, но с удовольствием драл бешеный процент. Тихонько так драл, ни на чем не настаивая, не требуя, терпеливо накручивая десятки, сотни, тысячи рублей.

Никита вновь пропал, лишь через год прислал нелепую рождественскую открытку со словом «Поздравляю!».

Зато Кирилл Комлев стал напоминать о себе часто: то в газете промелькнет, то в журнале. И его судьба течет ровно и состоит из покоя, достатка и наверняка счастья. Где же справедливость?

– Вы ворвались в нашу жизнь и сломали ее! Кто вас звал, кто просил? – Голос Сони звенел металлом. – Мой брат ничего не сделал вам плохого, и не его вина, что девушка предпочла не вас! Как же низко и мелко мстить… У Никиты было любимое дело, но вы вмешались, и все пошло прахом. Не понимаю, почему власть и сила постоянно достается таким людям, как вы, самодовольным и жестоким? – Соня замолчала, выровняла дыхание и бросила Комлеву взгляд, точно дуэльную перчатку. – Почему молчите? Вам нечего сказать?

– Сядь, – произнес Кирилл. – Тебе пора выслушать и вторую сторону. И, вероятно, я не покажусь тебе таким уж самодовольным и жестоким. – Он с грустью усмехнулся, дождался, пока Соня сядет на стул, и посмотрел на нее задумчиво и… нежно. – Мы с твоим братом никогда не являлись соперниками, он обманул тебя.

– Неправда!

– Я тебя выслушал, позволь теперь сказать мне. – Кирилл нахмурился. – Повторяю, мы никогда не являлись соперниками, и никакая девушка не металась между нами и не выбирала. У меня есть младшая сестра, Валентина. Так совпало, что сейчас она носится по земному шару, налаживая одно из направлений моего бизнеса. Вернее, я давно собирался отказаться от него, но передумал. Решил подарить сестре. Это туризм. Мне не очень интересно, да и времени не хватает, а для Валентины подобная самостоятельность много значит.

– А при чем здесь ваша сестра? – холодно спросила Соня, стараясь успокоиться. Разумеется, он станет выкручиваться и отрицать, но она не поверит…

– У твоего брата с моей сестрой были отношения интимного характера, и именно поэтому я, как ты говоришь, ворвался в вашу жизнь. Ей тогда только-только исполнилось семнадцать. Понимаешь?

Соня смотрела на Кирилла и не понимала – мысли в голове перепутались, а ухватить самую нужную не получалось.

– Вы не скажете правды.

– Ты поймешь, я не вру. Я мог не приглашать тебя на этот разговор, не так ли? Давай по порядку. Моей сестре было семнадцать лет. И вот однажды я застаю ее рыдающей и узнаю, что она ждет ребенка, а любимый, твой брат, – Кирилл сцепил руки, – не желает больше знать ни ее, ни ребенка. Брак и отцовство не входят в его планы.

– Ложь, я вам не верю! – бросила Соня и хлопнула ладонью по гладкой столешнице. Когда живешь много лет, повторяя одно имя – имя врага, непросто потом заглянуть в глаза правде.