Евгения Кайдалова - Пятница, Кольцевая

— She is our iron lady [5] Она наша железная леди ( англ. ). , — заметил один из американцев, Стэн, наблюдая за очередными попытками Криса добиться Сашиной благосклонности.

— No, she is our adamant lady [6] Нет, она наша алмазная леди ( англ .). , — констатировал третий гость из Штатов, Дэвид.

После я долго размышляла, почему он назвал Сашу именно так. Видимо, прозвище Маргарет Тэтчер показалось ему недостаточно сильным. Но тогда почему не diamond lady [7] Бриллиантовая леди ( англ .). ? И звучит проще… Хотя бриллиант ассоциируется в первую очередь с блеском, а блеска Саша была лишена. Итак, алмаз — несгибаемая твердость и чистота. И еще: алмаз — единственный камень, который нельзя согреть.

Я взглянула на Сашу, которая, оставив Криса на берегу, сильными рывками уплывала в море. Мне впервые стало ее по-человечески жаль.

— А каким видом спорта ты занимаешься? — спросила я ее однажды, просто для того чтобы поддержать разговор.

Мы недавно покинули музей Пикассо и, отдыхая, сидели на маленькой площади в древнем готическом квартале города. Над нашей головой сияли плодами апельсиновые деревья.

— Лыжами, — ответила Саша и уточнила: — Беговыми.

Кроме «М-м, понятно», я не знала, что и сказать в ответ. В горных лыжах есть риск и красота, в беговых, на мой взгляд, — ни того ни другого. Неподходящий какой-то для девушки вид спорта.

— Знаешь, как чудесно бывает зимой в лесу? — словно в ответ на мои мысли заговорила Саша. — Все так величественно… как будто в храме!

И тут меня шарахнула догадка: может быть, она верующая? Потому и отвергает все радости жизни… Но с другой стороны: ни крестика на шее, ни расставленных в комнате икон, да и в соборах, куда мы неоднократно заходили, она вела себя исключительно как туристка, без налета религиозности. Мне захотелось спросить напрямик, но я решила действовать окольным путем.

— Надо бы нам сходить в собор «La Sagrada Familia» [8] «Святое семейство» ( исп. ). , — заговорила я, — а то всего три дня осталось до отъезда.

— Я там уже была, — откликнулась Саша.

— Когда?

— Да когда вы тусовались в баре «Oveja Negra».

В какой-то степени моя догадка получала подтверждение.

— Сходишь еще раз, со мной за компанию, ладно? — попросила я.

На следующий день мы с Сашей отправились к собору, который считается главной достопримечательностью Барселоны. Спроектированный в начале двадцатого века архитектором Гауди, он до сих пор не достроен окончательно, но даже в наполовину завершенном виде La Sagrada Familia потрясает воображение и украшает все туристические проспекты о Барселоне. Даже сейчас, порядочно поездив по миру, я могу, положа руку на сердце, заявить: более феноменального сооружения мне видеть не доводилось, а уж тогда, в юности, я попросту застыла в благоговении, едва ступив из переулка на соборную площадь. Эти восемь колоссальных серых башен словно не люди возвели, а вытянула ввысь неведомая сила, иначе они не приняли бы форму ростка, пробивающегося к солнцу из-под земли. Чрезвычайно узкие, закругленные конусы, увенчанные своеобразными крестами, они, казалось, продолжали расти прямо на глазах. Стоило нам приблизиться к собору, как упала вуаль расстояния, и La Sagrada Familia предстала перед нами в еще более поразительном виде. Собор по всей своей высоте был причудливо изрезан узкими окнами и покрыт не привычными глазу скульптурами. То каменные улитки ползли по его стенам, то совы прятались в серых закоулках здания, то всадник с мечом выезжал на фасад. А перед самым входом возвышалась замеченная мной лишь когда мы приблизились вплотную, статуя Христа, привязанного к колонне для бичевания. Эту сцену я прежде никогда не наблюдала в религиозной скульптуре, хоть соборов и музеев мы обошли предостаточно.

Несколько мгновений Саша простояла на месте, с болью в глазах созерцая изображение беспомощного, готового к мучениям человека, а затем шагнула внутрь. В соборе еще полным ходом шли строительные работы, и внутреннего убранства просто не существовало. Саша повела меня наверх, и я, поминутно опасаясь вывалиться из какого-нибудь окна, расположенного на уровне пояса, последовала за ней по винтовой лестнице. Периодически мы выходили на лепящиеся к стенам башни балконы — пощекотать себе нервы и полюбоваться видами Барселоны и окрестностей.

Но этот подъем и последующий спуск воспринимались всего лишь как небольшое приключение, не имеющее никакого отношения к храму, а настоящее восприятие La Sagrada Familia становилось возможным лишь тогда, когда вы смотрели на него со стороны. Здание со всем его убранством казалось поистине летящим к небу. Находясь здесь, практически нереально оставаться атеистом. Я никогда не задумывалась раньше над своим отношением к вере, но сейчас мысли настойчиво вились вокруг этой темы.

Почему я некрещеная? Многие мои однокурсники на волне возвращения к религии уже поспешили это сделать, а я никогда не испытывала внутренней потребности приобщиться к Богу. Что мне до него? Что ему до меня? Высшие силы существовали словно вне моего восприятия, я всегда жила исключительно земными интересами и земными страстями. Мне было радостно все, что давало мне мир, я испытывала удовольствие от жизни и не знала, с чем мне обращаться к небу. Молитва? Но я не ощущала в ней никакой необходимости, не считая смешного ребячливого перед экзаменом: «Ну пожалуйста, ну пусть все будет хорошо!» Хотя и в этом случае я толком не представляла, к кому обращаюсь.

Обогнув собор, мы с Сашей присели передохнуть возле роскошного пруда, расположенного с обратной его стороны. Здесь плавали белые гуси, и эти небольшие, скромного вида птицы, в отличие от напыщенных лебедей, показались мне не нарочито размещенным здесь украшением, а чистыми, светлыми душами, слетевшимися к храму за живой водой веры.

Мне мучительно хотелось расспросить Сашу о своей догадке в отношении ее, но я не представляла, как заговорить об этом, хотя и время, и место, и обстоятельства были более чем подходящими.

— Всего два дня осталось до Москвы, — с грустью сказала Саша, нарушая наше почти священное молчание.

— Еще не поздно купить тот золотой блузон, — лукаво откликнулась я.

Саша передернула плечами. Было видно, что ей неприятна эта тема.

— Не вижу особого смысла, — произнесла она.

— А я вижу! — подстрекаемая каким-то вредным бесом, продолжала я. — И в том, чтобы одеться, вижу смысл, и в том, чтобы с каким-нибудь симпатичным Крисом что-нибудь закрутить, тоже вижу.

— Крис… — со странной полупрезрительной улыбкой проговорила Саша. — Слишком уж он много улыбается.

— А почему бы ему не улыбаться?! — воскликнула я. — Он на каникулах, в Испании, вокруг девушки — что он, плакать должен? Не все же ведут себя, как монахи, — не удержавшись, добавила я.