Вайолетт Лайонз - Подарок к рождеству

Эта мысль преследовала его всю вторую поло­вину дня, и он, до самого вечера, пребывал в ка­ком-то непонятном, сумбурном настроении. Аби­гейл, пару раз, пыталась оживить их беседу, но Ник в ответ лишь буркал что-то невнятное. Махнув на него рукой, она выбрала на полке любовный роман и углубилась в чтение. Спустя два-три часа ее, стала одолевать сонливость, она потянулась на диване и, прикрыв рот рукой, зевнула.

— Тебе пора обратно в постель, — сказал он и поднялся с кресла. — В первый день после болезни не следует перегружать организм. По лестни­це можем подняться вместе. Не возражаешь?

— Буду только благодарна тебе, — ответила она и одарила его нежной улыбкой.

Уложив Абигейл в постель, он накрыл ее одеялом и, облегченно вздохнув, вернулся в гостиную.

На следующее утро она проснулась в чудес­ном настроении. На душе было светло и спо­койно. Ничто внутри не болело, не скребло, не ныло. Слабость и усталость, не дававшие покоя с вечера, исчезли, и на смену им, при­шли бодрость и четкая работа мысли.

Отбросив в сторону одеяло, она села на край кровати, сунула ноги в шлепки и пошла в ван­ную. После душа надела чистое белье, с усили­ем натянула на бедра тугие джинсы и нырнула в пушистый свитер с бело-голубыми цветами, который ей очень нравился. Одежда на женщи­не должна быть красивой и нравиться ей, что­бы стимулировать в ней уважение к самой себе, рассуждала Абигейл, спускаясь по лестнице на первый этаж.

Когда она вошла в кухню, Ник сидел за сто­лом и наливал себе кофе. Он выглядел, явно, не таким отдохнувшим, как она, под голубыми глазами были заметны темные круги. Увидев Абигейл, он, удивленно, изогнул одну бровь и сухо произнес:

— Доброе утро. Ты выглядишь веселее.

— Потому что чувствую себя сегодня гораз­до лучше.

— Хорошо поспала?

— Прекрасно! — И она говорила сущую прав­ду. — Как сегодня с погодой?

Ник выглянул в окно: вся земля, по-прежне­му, была покрыта сверкающими белыми сугро­бами. Повернувшись к Абигейл, он сказал:

— Ночью снег больше не шел, но теплее от этого не стало. Еще довольно холодно, и ниче­го не тает. Полагаю, по дорогам и сегодня, как во все эти дни, ни пройти, ни проехать.

— И телефонные линии вряд ли починили. Я угадала?

— Угадала. — Он налил ей кофе и протянул чашку. — Телефон мертв. Завтракать будешь?

— С удовольствием. Кажется, ко мне начи­нает возвращаться аппетит.

— У тебя и щеки заметно порозовели.

Они вели себя, как чужие люди, случайно оказавшиеся рядом, отметила про себя Аби­гейл: осторожно обменивались обтекаемыми фразами, кружа друг подле друга, поддержи­вали вежливую беседу, из которой, фактически, ничего нового для себя не узнавали.

Впервые за эти несколько дней она съела кусок вареного мяса, сыр, бутерброд с мас­лом, выпила, приготовленный Ником, кофе и сразу ощутила во всем теле прилив сил и уба­юкивающее, и, одновременно, бодрящее тепло.

— Итак, чем ты сегодня намереваешься за­няться? — оживленно спросила она.

— Заняться? — Ник равнодушно пожал пле­чами. — Разве можно чем-нибудь заниматься, если застрял в коттедже, который чуть ли не до крыши завален снегом и отрезан бездорожь­ем, и нарушенной телефонной связью от всего остального мира? У тебя есть какие-нибудь идеи насчет того, как мы могли бы развлечься?

— Эй, да ведь сегодня канун Рождества! — неожиданно воскликнула она после паузы. — Недопустимо, чтобы он прошел, как обычный день. Мы должны что-то придумать!

— И что ты предлагаешь?

— Если бы я сейчас была дома, мы стали бы развешивать украшения и наряжать елку!

— К сожалению, в моем доме нет никакой елки.

— Но ее можно придумать! — Абигейл вско­чила из-за стола, выбежала в гостиную, подо­шла к широкому окну и раздвинула шторы. Уви­дев заснеженный сад, она восхищенно ахнула:

— Какая красота! Нет, ты только взгляни...

Она обернулась — и, почти, нос к носу стол­кнулась с Ником. Придя в веселое возбужде­ние, Абигейл даже не заметила, как он про­следовал за ней по пятам и гостиную.

— И на что я должен взглянуть? — спросил он. — Мои глаза видят только одно: снег, жуткие сугробы, заснеженные дали... Такие карти­ны отлично смотрятся на рождественских от­крытках, но, в реальности, они создают значи­тельные неудобства и могут представлять оп­ределенную опасность для людей.

— Да ты не туда смотришь! — Она бросила на него укоризненный взгляд и тут же одарила опять, как вчера перед сном, сияющей, нежной улыбкой. — Вон видишь там два великолепных остролиста? — показала Абигейл на сад. — На них даже висят ягодки. Это как раз то, что надо! Мы можем позволить себе обломать несколько веточек?

С этим намерением она уже направилась, было, к наружной двери, как вдруг ее остано­вил Ник. Догнав Абигейд, он схватил ее за руку и, довольно, резким тоном сказал:

— Никаких вылазок! Это ж надо быть такой дурехой! Не успела выкарабкаться из полуобморочного состояния — и ей тут же приспичи­ло выйти в сад! Да при такой холодной погоде, ты сразу схватишь воспаление легких. И если тебе не надоело валяться дни и ночи в кровати, то мне роль сиделки осточертела дальше некуда.

— Валяться мне еще как надоело!

— Тогда сиди в тепле и не рыпайся.

Ник надел куртку и вышел наружу. Через несколько минут он вернулся с целой охапкой веток остролиста, и Абигейл тут же ушла с головой в рождественские хлопоты.

Она связала зеленые ветви друг с другом, и у нее получилась великолепная гирлянда, которой ей захотелось украсить деревянную доску над камином. К гирлянде через равные промежутки были прикреплены крупные банты, сделанные ею из атласной красной ленты. В ход пошли и белые свечи, которые где-то обнаружил Ник.

Покончив с декорированием камина, Аби­гейл занялась старинным комодом. Стоявшие в нем большие чашки и тарелки она обложила листьями, а в огромной глиняной вазе помес­тила крупную гроздь ягод.

На все эти хлопоты ушел почти весь день, зато результатами своего труда, Абигейл оста­лась, вполне, довольна.

Ник зашел в гостиную, как раз, в тот мо­мент, когда она только-только присела на ди­ван и, оглядев красочные плоды своих усилий, невольно, заулыбалась.

— У тебя все получилось здорово, — сказал он. — Ты обладаешь настоящим художествен­ным талантом, о чем я даже не догадывался.

— Я всегда занималась рождественскими ук­рашениями в доме родителей, когда жила с ними. — Ее глаза вдруг потухли, на лицо легла тень задумчивой грусти. — На этот раз там не­кому будет заняться елкой.

— Эй, послушай... — Заметив, как она пере­менилась в лице, Ник нежно коснулся ладо­нью ее щеки. — Ведь твоя мама знает, что ты сейчас находишься в безопасном месте.

— Я хотела бы дозвониться до нее и погово­рить с ней сама.