Люси Рэдкомб - Свет надежды

— Не люблю беспокоить людей попусту, — слабо запротестовала она.

Лоренс задумчиво потер ладонью лоб, как если бы пытался осмыслить нечто от его понимания ускользающее.

— То есть даже Бенджамин ничего не знает?

— Бенджамин ничего не знает и узнать не должен! — решительно заявила молодая женщина.

Ее собеседник недоверчиво покачал головой.

— Ну как такое возможно?

— Я ему не сказала.

— А какого черта, спрашивается?

— Но ведь это очевидно! — Розанна не могла взять в толк, с какой стати Лоренс так распалился.

— Только не для меня.

— Твой брат считает, что это он во всем виноват... что я из-за него угодила в больницу и все такое прочее. Его мучает совесть. — Молодая женщина тяжело вздохнула: ну почему Лоренс по-прежнему смотрит на нее как на законченную идиотку? Ведь все понятно как дважды два! — А если бы Бенджамин еще и про синдром узнал, его бы это доконало! Ты не представляешь, как он вел себя после того, как я выписалась из больницы и вернулась на работу! Пылинки с меня сдувал, словно это я — всесильный босс, а он — мой помощник. Если бы я потребовала выписать мне чек с непроставленной суммой, он бы ни минуты не колебался!

— Значит, всю эту сверхсекретность и таинственность ты развела только ради того, чтобы пощадить чувства моего брата! — потрясенно выдохнул Лоренс.

— Возможно, по нему это и незаметно, но Бенджамин ужасно, ну просто ужасно переживает из-за всей этой истории, — с укором отозвалась молодая женщина.

— Знаешь, Розанна, вероятно, ты удивишься, но мой старший брат отнюдь не трепетная тепличная мимоза. Мальчик, знаешь ли, давно вырос. Но ты наверняка и сама это заметила, не правда ли?

— В таком ключе я о Бенджамине никогда не думала, — чопорно отозвалась Розанна.

— А обо мне думаешь? — Взгляды их скрестились, и на лице Лоренса отразилась такая яростная, слепая, первобытная страсть, что в голове Розанны не осталось ни одной мысли. Разум — чистая страница, как говорили древние...

Молодая женщина уставилась в пол, но сопротивляться неодолимому притяжению мужественной красоты и силы Лоренса смогла лишь несколько секунд. Она вновь подняла глаза и сглотнула: в горле отчего-то пересохло.

— Я пытаюсь вообще о тебе не думать, — хрипло призналась молодая женщина.

— И как, получается?

Лицо ее исказилось от невыразимой муки.

— Лоренс, — взмолилась она, — не спрашивай об этом!

— То есть все-таки обо мне ты думаешь... Может, даже не меньше, чем я о тебе... — Серо-стальные глаза так и буравили ее, и под этим взглядом сердце в груди сбивалось с ритма. — Ты все время не выходишь у меня из головы... Я постоянно представляю тебя в этих твоих скромных юбках и туфлях-лодочках. Ох уж эти юбки! Ты что, их оптом закупаешь?

— Я... я... — То, что Лоренс помнит ее гардероб, явилось очередным откровением в этот невообразимый вечер великих открытий. — Ты очень наблюдателен.

— Еще бы нет! — Уголок его губ дернулся. — А вот сережки с крохотными бриллиантами ты сегодня не надела.

До боли смущаясь собственного тела и слишком открытого платья, молодая женщина беспомощно заслонилась ладонью.

— К этому платью они никак не подходят. Тут нужен либо полный гарнитур, либо ничего. — Собственно говоря, Лоренсу-то какое дело и до серег, и до их происхождения? — Их подарил мне дедушка на окончание школы. Я ношу эти сережки в память о нем... — Голос ее понизился до шепота и наконец совсем прервался.

— Эти бриллианты меркнут в сиянии твоих глаз, — тоже шепотом отозвался Лоренс.

— Не говори так! — взмолилась Розанна.

— Отчего нет? — Он дерзко улыбнулся.

— Будь у тебя хоть малая толика чуткости, ты бы не спрашивал, а мне бы не понадобилось отвечать.

Лоренс ощутимо напрягся. Дышал он тяжело, точно после марафонской дистанции. Широкая мускулистая грудь вздымалась и опадала, завораживая молодую женщину ритмичным движением.

— Возможно, чуткости мне и недостает. Но если бы ты работала на меня, я бы, уж верно, заметил, что за последние несколько лет ты прошла через ад! — выпалил он, судорожно сжимая кулаки. — Бенни слепой, что ли? Если сегодняшнее происшествие — это типичный случай, такого от внимательного наблюдателя не скроешь!

— Бенджамин не следит за мной, точно ястреб за добычей, дожидаясь, чтобы я сказала или сделала что-нибудь, над чем можно всласть поиздеваться, — возразила Розанна.

— Я никогда и ни над кем не издеваюсь, — запротестовал он.

— Брось, Лоренс! Да на тему «Как поиздеваться над ближним своим» ты практические семинары можешь вести, — горько рассмеявшись, сказала молодая женщина.

— А что до «слежки», как ты изволишь выражаться, то тебе пора бы и привыкнуть к тому, что ты притягиваешь к себе взгляды, хочешь того или нет.

— То есть, по-твоему, я намеренно выставляю себя напоказ?

— То есть, по-моему, ты редкостная красавица, — глухо отозвался Лоренс. И все ее тело затрепетало в ответ на этот исполненный затаенной страсти шепот.

— Ну, Бенджамин и впрямь пару раз кое-что заметил, — благоразумно перевела разговор в прежнее русло Розанна, стараясь не встречаться с собеседником взглядом. — Но я сослалась на мигрень.

— И он поверил этой чуши?

— Почему бы и нет?

— Видимо, брат привык, что ты никогда ему не лжешь, — усмехнулся Лоренс. — Честная, кристально правдивая душа... Как можно тебя заподозрить?

— Ну и нечего тут насмехаться! — воскликнула Розанна. — Можно подумать, ты никогда не лжешь!

Лоренс хищно сощурился.

— Не уверен, что правда тебя порадует.

— А ты попробуй!

— Хорошо, вот тебе чистая правда. Всякий раз, когда я вижу тебя в одной из этих соблазнительных шелковых блузок, застегнутых до самого горла, мне хочется...

— Никакие они не соблазнительные, — запротестовала Розанна.

— Но меня они соблазняют.

— И до самого горла я их не застегиваю.

— Не придирайся к словам, женщина!

— Ну и чего ты от меня хочешь, Лоренс? Вызови полицию нравов, пусть меня арестуют!

— Я хочу видеть, как ты снимешь ее ради меня. Вот о чем я всегда мечтал.

Розанна застыла на месте. На долю секунды каждая клеточка ее тела словно оцепенела. А в следующий миг молодая женщина ожила и задрожала крупной дрожью.

— Всегда? — Она медленно, недоверчиво покачала головой.

Лоренс решительно кивнул.

С ее губ слетел легкий, еще слышный вздох.

— Но прежде ты никогда ничего подобного не говорил, — прошептала Розанна.

— Я всегда думал, что посягну тем самым на права Бенджамина. — Серые глаза Лоренса потемнели, стали почти черными. — А если бы я сказал раньше, что-то изменилось бы?

— Увы, этого мы никогда не узнаем.

— Но мы можем попробовать выяснить, — глухо предложил он.

Розанна судорожно сглотнула.