Мелани Кертис - Вернись до заката

Патриция смерила мужа ледяным взглядом. Она услышала, как он тяжело вздохнул, и поняла, что он и сам не на шутку встревожен появлением своей бывшей подружки. Как дважды два, это была пресловутая Эстер.

Густав и не подумал встать, как подобает вежливому человеку при появлении женщины. Вместо этого он молча смерил француженку с ног до головы холодным взглядом, как будто отвечать ей было ниже его достоинства. Патриция заметила, что даже идеальный макияж ее соперницы не может скрыть краски замешательства на ее щеках. На мгновение Патриции даже стало жаль ее.

— Хотел бы я сказать, что рад тебя видеть, Эстер, но это означало бы покривить душой, — наконец сказал Густав. — Почему бы тебе не вернуться к твоей сестре и не дать мне и моей жене спокойно закончить ужин?

— Так я оказалась права? Это твоя жена? И неужели она уже забеременела? Насколько мне помнится, ты очень торопился стать отцом. — Язвительные фразы стремительно слетали с ярко накрашенных губ. — Да, она, несомненно, обладает тем здоровым цветущим видом, который наводит на мысль о будущем материнстве. Вся эта бело-розовая плоть. Что касается меня, я никогда бы не стала рисковать фигурой, чтобы оказаться в том же положении, что и она, — презрительно повели плечами точеная куколка.

— И вы называете это фигурой? — сделав неопределенный жест в сторону соперницы, Патриция небрежно бросила салфетку на стол, а затем встала. — Я видела телеграфные столбы и с большим количеством изгибов. Вы меня простите, как вас там, но я неожиданно почувствовала необходимость подышать свежим воздухом. Было очень мило с вашей стороны подойти к нам с мужем, чтобы немножко поболтать.

Патриция небрежно кивнула головой, как бы отпуская непрошеную гостью, и царственно прошла по ресторанному залу в направлении дамской комнаты, даже не потрудившись обуться, как была, в одних чулках. И в зале не было ни одного мужчины, который не проводил бы ее взглядом.

Густав не сумел скрыть своего изумления от неожиданного отпора, который его жена оказала Эстер. Вне себя от гнева, Эстер пробормотала что-то оскорбительное на своем родном языке, а затем удалилась восвояси с кислым выражением лица. Когда Густав остался один, он откинулся на спинку стула и расслабил узел галстука. Если бы он знал заранее, что Эстер будет сегодня здесь, он бы постарался избежать встречи с ней. Но его жена удивила его, поставив нахальную девицу на место и без его помощи.

Девушка, на которой он женился когда-то, как-то постепенно и незаметно превратилась из маленькой трусишки в энергичную, уверенную в себе женщину, умеющую постоять за себя. А еще она настолько красива, что заставляет людей оглядываться ей вслед, и при этом держится с такой непринужденной грацией, что люди поневоле надолго задерживают на ней взгляд.

Густав поднял хрустальный бокал и задумчиво посмотрел на искрящееся вино. У него больше не было сомнения в том, что он по уши влюблен в собственную жену. Будущее без Патриции не представляло для него никакой ценности, тем более теперь, когда они скоро станут родителями. Он радостно поблагодарил судьбу за то, что она дала им еще один шанс обрести счастье, и поклялся, что сделает все возможное, чтобы сохранить его.

Через десять минут, так и не дождавшись возвращения Патриции, он озабоченно посмотрел на часы, затем подозвал к себе официанта и спросил, не может ли кто-нибудь сходить в дамскую комнату, чтобы проверить, не случилось ли что-нибудь с его женой, миссис Батергейм. Потом он отпил глоток вина и постарался успокоиться.

В комнате отдыха, пахнущей пудрой и всевозможными духами, сияющей зеркалами и журчащей маленькими фонтанчиками, Патриция, как фокусница, вытаскивала из коробочки одну за другой мягкие бумажные салфетки и протягивала их молоденькой хорошенькой блондинке, сидящей напротив нее в плетеном кресле и горько рыдающей.

Хлюпая носом и размазывая по лицу слезы, женщина с благодарностью приняла очередную кипу салфеток и громко высморкалась.

— Я ему такого наговорила… — сквозь рыдания только и могла сказать она. — Я заявила, что если он так любит свою работу, почему бы ему совсем не переехать жить в свой офис? — На мгновение прекратив рыдать, она добавила: — А что, в этом есть определенный смысл. Мне было бы гораздо удобнее сдавать кому-то его комнату. По крайней мере, мне было бы с кем поговорить.

Ее большие голубые глаза блестели от слез.

— А он посмотрел на меня таким злобным взглядом, будто хотел убить меня, и взвился на дыбы, процедив, что я должна была бы проявлять больше понимания, ведь он работает именно для меня и для нашего ребенка, чтобы в будущем у нас все было самое лучшее. А затем он… Он у-у-ушел из ресторана и оставил меня здесь одну…

Женщина опять залилась безутешными рыданиями, размазывая по лицу слезы и косметику.

— Ты ждешь ребенка? — спросила Патриция, чтобы как-то отвлечь ее.

Молоденькая блондинка отчаянно закивала, не в состоянии произнести ни слова. Проревевшись, она пробормотала сквозь слезы:

— Я была так рада этому, а теперь мне хочется только одного — умереть!

Она прикрыла лицо руками, размазывая тушь по лицу, превращаясь в маленького грустного клоуна с черными кругами под глазами.

Патриция присела перед ней на корточки, поправила ее растрепанные светлые волосы и нежно убрала ее руки от лица.

— Как тебя зовут? — спросила она, с сочувствием глядя на молоденькую женщину.

— Долли.

— А меня — Патриция. Я, кстати, тоже жду ребенка. Я испытала нечто подобное в своей жизни. Хотя мы с мужем уже прошли через трудный период, подобный вашему. Мы тоже с ним часто ругались из-за того, что он много времени проводил на работе, и, вместо того, чтобы идти на какие-то взаимные уступки, я лелеяла в себе чувство обиды и возмущения. Иногда я была права, а иногда… — Патриция замолчала, как будто задумавшись над чем-то. — Но это неважно. Все дело в том, что вам необходимо откровенно поговорить.

Патриция ласково погладила блондинку по руке.

— Не позволяй своему раздражению овладеть тобой, иначе в сердцах ты можешь сделать что-то такое, о чем потом будешь жалеть всю жизнь. Ты должна знать, что у ребенка должно быть два родителя, которые любят друг друга и создадут для него самый лучший дом на свете. Поверь мне, если вы немного успокоитесь и чистосердечно поговорите, то сразу же поймете, что же на самом деле имеет для вас самое большое значение. Все у вас будет в порядке, обещаю тебе.

Только сейчас Патриция поняла, как она теперь непохожа на ту несчастную, погруженную в себя женщину, которой была лишь месяц назад, и смогла поздравить себя с этим. Даже оскорбительные выпады этой французской штучки, намекающей на то, что она нужна Густаву только как суррогатная мать, потому что он хочет стать отцом, не могли затмить собой главное. Она прекрасно понимала, что слова Эстер ужасно далеки от настоящей правды. Хотя Густав еще и не сказал ей ни слова о своей любви, но когда бы он ни смотрел в сторону Патриции, его глаза всегда светились обожанием и гордостью за нее.