Диана Блейн - Сплетение судеб

— И бедный Джо встал ему поперек дороги? — Уперев глаза в грудь Марка и ничего не видя, Габи провела пальцами по его рубашке. — Все, чего Джо хотел от жизни, — это быть таким, как ты. Ты это знал, — произнесла она с мягкой улыбкой. — Он боготворил тебя, Марк, несмотря на все его споры с тобой, все его интриги. Ты был его героем.

— Тебя он боготворил не меньше, — сказал Марк. — Он всегда хотел завоевать тебя. Поэтому он лгал мне. Он знал, что я тоже хочу тебя.

— Видит Бог, я не хотела заставлять его страдать!

— Да, теперь я это знаю. Прости меня, Габи, что я не верил тебе. Убив себя, Джо убил и меня тоже. Всю жизнь мы стояли с ним рядом, плечом к плечу, сражаясь со всем миром. Я потерял единственного брата, я никогда так не страдал, как сейчас.

Габи обвила его шею руками, прижалась к нему, покачиваясь с ним в такт.

— Мне так хотелось быть рядом с тобой, когда это случилось, — прошептала она. — И на похоронах. Но я не могла. Я боялась, что теперь уж наверняка ты возненавидишь меня навсегда.

Прошла, наверное, целая минута, прежде чем он заговорил.

— Я тоже так думал, — признался он. — Пока ты не пришла ко мне в офис и не начала настойчиво звонить мне, пытаясь объяснить мне, пробиться к моему сознанию. Когда ты позвонила мне в последний раз и сказала, что кто-то гонится за тобой, мне уже было все равно, что ты сделала. Я прибежал бы к тебе в любом случае.

Габи улыбнулась ему в воротник.

— Спасибо, мой дружок, — прошептала она.

— О, думаю, мы немного больше, чем друзья? Ты так не считаешь? — прошептал он ей в ухо. — После этой ночи?

— А что было этой ночью? — лукаво спросила Габи.

— Ты хотела отдать мне это упоительное тело, — ответил Марк, обведя своими большими руками ее груди, талию, бедра. — А я сказал «нет».

— Ты сказал: нас соединит другое чувство, — поправила она, судорожно схватив ртом воздух, когда он добрался до ее сосков и прикрыл их ладонями поверх тонкой майки.

— Каких только глупостей я не наговорил, — ответил Марк.

Он поднял голову и устремил на нее свои черные дерзкие глаза. Больше он не сказал ни слова, но его руки стали более настойчивыми. Он наблюдал, как лицо ее заливается краской, как широко раскрываются глаза. Взгляд его упал на майку, он захватил ее снизу и стал медленно заворачивать, пока не открыл ее крепкие, полные груди.

— Не делай такого испуганного лица, — поддразнил он. — Ты все утро только этого и ждала.

— Что ты делаешь? — испуганно спросила Габи, когда он стянул с нее майку и руки его потянулись к молнии на джинсах.

— Ты знаешь, — сладострастным голосом произнес Марк. Дыхание его участилось, но с губ не сходила улыбка. Он потянул за молнию и, высвободив Габи из джинсов, швырнул их в сторону. Теперь Габи лежала у него на коленях совершенно нагая.

— Вот так! — с победной улыбкой сосредоточенно сказал Марк, лаская ее глазами и руками, с наслаждением трогая своими грубыми пальцами ее шелковистое теплое тело. — Так-то куда лучше! А теперь ты…

Марк поднес руки Габи к своему галстуку и помог ей развязать его и снять вместе с рубашкой. На ремне пальцы ее замешкались, но он помог ей расстегнуть пряжку и снять все остальные части одежды, которая разделяла их. Затем он поднял ее так, чтобы она смотрела ему в лицо, положил на себя, на свою вздыбившуюся плоть, а его руки нежно ласкали ее грудь, бедра, плоский живот.

— Все хорошо, не обязательно лежать в постели или на песчаном берегу, — горячо шептал он ей в ухо. Он мягко проводил своими губами по ее губам, ощущая их трепетание, а руки его все настойчивее и крепче притягивали ее к его телу. Габи задрожала, у нее перехватило дыхание.

— Марк… — Голос ее сорвался, ногти беспомощно царапали его широкие плечи.

— Габи, мы сделаем это сидя! — выдохнул он, не отпуская ее взгляда. — Здесь. Сейчас. И я буду наблюдать каждое твое движение, а ты мое.

— Но… нам нельзя! — выговорила она, но он снова начал ласкать ее, и она, застонав от наслаждения, приподнялась и изогнулась в его руках.

— Ш-ш-ш… — выдохнул он. Он покрывал поцелуями ее веки, а руки его касались таких мест, каких никогда не касался ни один мужчина.

На губах его блуждала улыбка, когда она, задыхаясь, ловила ртом воздух, он получал удовольствие от того, что она вонзала ногти ему в грудь, изгибалась и дрожала, когда он находил самые чувствительные места.

— Еще, еще! — шептала она, в бессилии покусывая его губы, приблизившиеся к ее губам. Его нежные ласки мучили ее, ей хотелось большего, чем эта упоительная игра. — Прошу тебя, Марк, пожалуйста.

Он потерся носом о ее нос. Дыхание у него стало хриплым, он весь дрожал.

— Хочешь сейчас? — прошептал он. — Ты уже готова принять меня? Так скоро?

— Да! — Против ее воли бедра ее начали совершать медленные кругообразные движения — они тоже просили его, как и ее мягкий голос.

Марк обхватил их своими ручищами, поднял и усадил ее как надо.

— Открой глаза, я хочу в них смотреть, — шепотом приказал он.

Он следил, как расширяются ее зрачки, когда он искал и нашел самое потаенное, мягкое, теплое.

— Ну вот, Габи, сейчас мы сольемся в одно. Возьми меня мягко, Габи!

Она обволокла его своими бедрами, и он почувствовал, как открывается ее тело, словно поток, поглощающий камень. Ни сопротивления, ни травмы.

Габи судорожно втянула в себя воздух. Глаза ее смотрели на него — неуверенные и все еще немного испуганные.

— Слушай меня, — настойчиво прошептал он. — Слушай, Габи! Покажи мне, куда. Направь его. Ну давай.

Он взял ее руку и поднес к своим чреслам.

Сначала она не поняла, пока он лихорадочным шепотом не объяснил, чего он от нее хочет. Габи ужасно покраснела.

— Ну что ты, — упрекнул он ее. — Не стыдись показать мне. Позволь мне подарить тебе наслаждение. Разреши мне, чтобы это случилось наконец. В первый раз. Все получится, если ты покажешь мне. Только поспеши, Габи! Поспеши!..

Лицо его исказилось, рука Габи замерла лишь на мгновение, потом двинулась, тело ее приподнялось, и его бедра тоже поднялись вслед за ней. Она вскрикнула.

Их тела были мокрые от пота. Кожа его скользила под ее губами, прижатыми к его плечу. Она чувствовала под собой силу и мощь его тела, чувствовала, что тело ее так плотно соединилось с его телом, будто стало его частью, и она закричала от радости, от этой пронзительной близости, этого единения. Двое превратились в единое существо. Тела сомкнулись. Вздымаются и опускаются вместе, как волны. Бьются, рушатся, неистовствуют, устремляясь к чему-то непостижимому сквозь оглушительный стук собственного сердца. Она слышала его прерывистое дыхание, чувствуя, как ее пронизывает наслаждение, сейчас она не вынесет его, тело ее н?пря~-лось, его точно пронзила звонкая струна. Она вскрикнула, изогнулась назад, вцепилась руками в его бедра, удерживая его, а тело ее молило об освобождении, тело не могло больше выносить напряжения, которое разрывало его на части.