Алина Кускова - Любовь со всеми удобствами

– Привет, – он обнажил свои кривые желтые зубы, – ты кто? – и он уставился на нее немигающим взглядом.

– Екатерина Павловна Павлова, – недоуменно представилась Катерина и поймала себя на мысли, уж не собирается ли парень ее ущипнуть.

– Не понял, – переспросил Тимофей, – дачница или на постоянное место жительства?

– Дачница, – призналась Катерина.

– Понятно, – протянул парень, – а я Тимофей, можно просто Тимоша. Но это только для очень хороших знакомых. – И он изучающим взглядом окинул ее фигуру, словно проводил кастинг на вакантное место хорошего друга. – Ты к феминисткам как относишься? – поинтересовался Тимоша.

– Никак не отношусь и ничего с ними общего не имею, – пожала плечами Катерина, закрывая книгу. Этого гостя ей не удастся спустить с бугра.

– Как это «ничего»? – переспросил Тимоша. – Ты же баба? Баба. Но это хорошо, что ты к ним не относишься. Неси свой паспорт! – скомандовал он.

Катерина и в мыслях не держала, что участковые милиционеры могут ходить в драных майках на голое тело и ненавидеть феминисток. Она пошла и принесла документ, подтверждающий то, что она – баба. Хотя, глядя на фотографию в паспорте, в этом можно было засомневаться. Фотографы, когда им признаешься в том, что хотели бы использовать в дальнейшем их произведение искусства в паспорте, специально снимают так, чтобы потом было мучительно больно заглядывать в этот документ. Катерина переснималась три раза, но результат был один – из ее паспорта на людей глядело изможденное тяжелым недугом лицо беглого каторжника. А она в то время как раз сделала креативную стрижку и сногсшибательный макияж.

Но участкового ее фотография не заинтересовала, он сразу раскрыл документ посредине.

– Понятно, – процедил Тимофей, разглядывая пустую страницу. – Одинокая.

– Ничего подобного! – возмутилась Катерина. – У меня дочь есть, квартира и любимая работа.

– Квартира – это хорошо, – задумчиво проговорил Тимофей. – Ну ладно, – он протянул ей паспорт обратно, – живи пока что.

– Пока что? – испугалась Катерина, почувствовав что-то недоброе.

– Не понял, – протянул Тимофей, – чего не нравится?

– Все нравится, – поспешила закруглить разговор Катерина, – абсолютно все!

– Покладистая, – почесал затылок участковый и потопал к калитке, возле которой уже стояла Анюта. Она-то и внесла ясность в этот туманный разговор.

Как оказалось, местный участковый давно и безрезультатно искал невесту своему брату Захару. Деревенские девушки, не желая связываться с братьями, давно повыскакивали замуж за других парней, уехали на постоянное место проживания в город. И приходилось Тимоше подыскивать невесту брату среди заезжих дачниц, обольщая их разными методами. Сегодня он и к Катерине приходил как к возможной кандидатуре на это вакантное место.

– Захар неплохой, – поделилась выводами Анюта, – да кто ж за него пойдет-то без любви? Ты смотри, девка, на уговоры не поддавайся. Не твой это мужик.

– Да я не собираюсь поддаваться! У меня дочь, квартира, работа…

– Любимая работа, – поправила ее Анюта.

– Ну да, любимая работа, – оправдывалась Катерина. – Я хоть и не феминистка, но замуж не собираюсь!

Она принялась жалко лепетать, что кавалеров у нее в городе пруд пруди, что на первом месте должна быть карьера, потом дочь. Или дочь, а потом карьера. И вообще, она сторонница гражданского брака, без пачканья чудесного документа – паспорта, в котором у нее такая изумительная фотография. Катерина всегда была и останется волевой, целеустремленной, современной и независимой. Она замолчала, подыскивая эпитеты, и этой паузой воспользовалась соседка.

– Завидую, – призналась она, – а я, как последняя дура, люблю своего Семена, на котором свет клином сошелся! Может, мне показать ему, какая я устремленная, и дать в глаз?!

– Зачем в глаз? – опешила Катерина.

– Правильно, – согласилась Анюта, – лучше молотком по темечку!

– Ни в коем случае! – испугалась Катерина. – Только не молотком.

– Думаешь, действеннее сразу под дых? Чтобы любил крепче и по чужим бабам не шарахался!

Катерина округлила и без того огромные глаза и повела соседку в дом.

Теперь она точно знала, что Ермолаев пришел не просто так. Она смотрела на него в окно, и он ее тоже увидел. У нее что, печать безбрачия на лбу?! Или жители этой деревни все такие проницательные?! Или в ней все-таки что-то не так? Конечно, не так! Она скучает по Ульяне, ребенок для матери – это тебе не «с глаз долой – из сердца вон». Как она там?! Мобильных телефонов нет ни у той, ни у другой, даже поговорить с дочкой нельзя. Зато с Анютой можно.

Анюта и говорила. Катерина в это время ела самую вкусную картошку в своей жизни. Со свежими огурцами, от которых пахло зеленью и летом. Это не затхлые огурчики из магазина, потерявшие все ароматы в процессе длительной перевозки. Эти – что-то необыкновенное. А картошка, оказывается, может быть такой рассыпчатой и нежной… Жаль, Ульяна сидит в своем оздоровительном лагере на государственных харчах.

– Баба должна иметь свою личную жизнь, – втолковывала ей соседка. – Чтобы ни дети, ни работа ей не мешали наслаждаться счастьем. Одна-то чем насладишься?! Ты обрати внимание на писателя.

– А почему я должна на него внимание обращать? – пробубнила Катерина с полным ртом.

– Потому что ты ему понравилась, – доверчиво рассказывала Анюта. – Он, как только ты поселилась, все глаза в своем окне проглядел. Я-то неслепая, вижу.

– А я слепая, – призналась Катерина, – минус два. Очки не ношу из принципа, – здесь она соврала. – До сих пор не знаю, поздоровался со мной тот тип в шляпе или просто головой мотнул.

– Какой тип?! – Анюта отодвинула в сторону пустую упаковку от диетического творожка. – Гадость необыкновенная. – Она вытерла пальцами губы. – Как вы там, в своем городе, этим питаетесь?

– Тот, – Катерина глазами указала на соседний огород, где мотылялся мужик в светлом костюме. – Может, я тоже ему понравилась? Он весь день торчит на солнцепеке и не уходит.

– Ему? – Анюта привстала и выпучила глаза. – Слепуха ты, слепуха!

– А я и не скрываю, – обиделась Катерина, но уминать картошку не перестала.

– Этому типу понравиться довольно сложно, – заявила Анюта.

– Вот и я о том же, – вздохнула Катерина, – мне нравятся такие: молчаливые и обходительные.

– Хорошо, что хоть какие-то нравятся, – обрадовалась соседка. С приездом дачницы у нее появилась идея фикс – выдать ее замуж. Нельзя лишать человека счастья. Что это она одна живет и радуется, когда другие бабы любят и мучаются?! – Ему понравиться невозможно, – объяснила Анюта, – он же чучело.

– Чучело?! – изумилась Катерина. Вот так всегда, только ей попадется нормальный мужчина, как сразу окажется чучелом. – Не может быть. – Она прищурила глаза и уставилась в окно. – А такой импозантный, вдумчивый, в нем сразу чувствуется родственная душа…