Алина Кускова - Любовь со всеми удобствами

Только нужно будет ему объяснить, что скоро придется уезжать ей. Но это можно сделать потом с помощью Фрица. Как догадалась Катерина, немцы снова вернулись вдвоем. После объяснения придется задуматься над тем, каким образом продолжить свое знакомство в городе. И продлят ли немцы свою визу на более длительный срок? Вопросов к Клаусу много, а по большому счету, один – нужен ли он ей? Права Анюта, над этим вопросом обязательно стоит задуматься. Если немец не шутит, то скоро он перейдет к серьезным действиям, на которые Катерине придется как-то реагировать. Пока же она сидела и гостеприимно подливала Клаусу кофе, слушая его непонятную болтовню.

На крыльце внезапно послышался шум, загремели ведра. Катерина вздрогнула, Клаус замолчал и принялся сосредоточенно жевать Анютин пирог. Дверь дома распахнулась, и показался хмурый Карпатов. Он молча прошел к столу и сел рядом с немцем.

– Вернулись, черти? – тоскливо произнес он, хлопая Клауса по плечу. – Варум?

Клаус принялся лепетать ему что-то, писатель кивал. Как оказалось, Карпатов знал несколько иностранных языков и прекрасно понимал немца. О чем они говорили, для Катерины осталось загадкой. Она сидела рядом с двумя мужчинами, которые что-то значили в ее жизни, и молчала, боясь нарушить покой и мир в своем доме. Катерина чувствовала, что достаточно одного неверного движения, одного грубого слова, и писатель взорвется, как брошенная граната. Вот только ей сейчас этого взрыва не нужно! Она хотела, чтобы тот ревновал, но издалека, тихо мучаясь и сгорая от любви, в которую он не верит.

Карпатов мучиться не собирался и потребовал от Клауса признания, что тот делает в доме Катерины. «Варум» означало «почему». Почему тот вернулся? То, что услышал от немца писатель, заставило его нахмуриться еще больше.

– Я там, – Карпатов кивнул в сторону крыльца, – воды принес.

– Спасибо, – выжала из себя Катерина, с испугом глядя на него, – кофе? Чай?

Карпатов отказался, встал и вышел. Как будто приходил не к Катерине, а к немцу. Как будто другого места, кроме как у нее, для того чтобы поговорить с Клаусом, он не нашел. А Катерину как будто и не заметил, так, пообщался мимоходом. Вот и верь после этого ведьмам! Впрочем, Комариха не обманула – немец-то вернулся. Жаль, конечно, что приворотное зелье не сработало, а дало какой-то противоположный эффект. И очень хорошо, что в ее отношениях с Клаусом никакого зелья не понадобилось. Он ее любит просто так. Лепечет что-то на своем языке.

Катерина улыбнулась. Может быть, вот оно, женское счастье? Был бы милый рядом. Сидел бы вот так с ней и баловался кофейком с пирогами, осыпал бы ее комплиментами, строил бы планы на будущее. А рядом бы мотылялся тот, другой, и ревновал, ревновал. Нет, других быть не должно, иначе это не любовь. А кто, собственно, говорит про любовь? Только Клаус.

– Ихь либе дир, – проникновенно сказал немец и взял руку Катерины в свою. – Замуш! – выпалил он неожиданно.

Катерина прислушалась, неужели ей это показалось, или в иностранном языке действительно есть схожее с замужеством слово?

– Замуш, замуш, – лепетал немец и радовался, как ребенок, покрывая поцелуями ее трепетную конечность.

Катерина ошарашенно уставилась на дверь. Если это то, о чем она подумала, то придется давать ему какой-то ответ. Клаус просит выйти за него замуж?

– Фрау Мюллер, Кэт, фрау Мюллер, – продолжал тот склонять к браку ни в чем не повинную женщину.

Ах, нет! Это ей в наказание за приворотное зелье.

А с утра все так хорошо начиналось, пришел Степаныч, сказки рассказывал про свою жизнь. Сейчас ей не до чужих сказок, у нее свой страшный конец намечается. Катерина чувствовала, что ничем хорошим это не закончится. Писатель не зря вышел от нее темнее грозовой тучи. Как бы объяснить бедному немчику, чтобы он не обиделся?

– Клаус, либе Клаус, – попыталась она донести до него важную информацию. – Я стану твоей фрау, стану. Куда же мне деться с тонущего корабля, на котором одни незамужние бабы? Ихь, – она ткнула себя в грудь, – стану фрау Мюллер. Только потом. Когда уедем в город. Ферштеешь, дорогой?

– Ферштее, ферштее, – закивал Клаус, – замуш! Замуш!

– Нам нужно поближе познакомиться, больше узнать друг о друге. К тому же ты не все обо мне знаешь. У меня квартира, работа в музее и дочка Ульяна. Если ты думаешь, что я одинокая старая дева, то ты ошибаешься. У меня растет дочка, просто ее со мной сейчас рядом нет, она отдыхает на море. Но я ее очень люблю. И тебе с ней тоже нужно познакомиться.

– Замуш, замуш, – восторженно говорил тот, по всей вероятности, выучивший единственное русское слово. Но такое судьбоносное и красивое.

«Его что, заклинило?! – растерялась Катерина. – Может, позвать Карпатова для того, чтобы он переводил?» От этой идеи ей стало смешно, но это был смех сквозь слезы.

Катерина поняла, что придется дожидаться вечера и Фрица. Но вечер не сулил ей ничего хорошего. Выпроводив Клауса, Катерина решила посоветоваться с Анютой. Она выскочила на крыльцо и наткнулась на полные ведра с водой. Так вот кто, оказывается, стал ее добровольным помощником! Сам писатель снизошел до того, чтобы таскать ей воду. Честь-то какая. Или ему просто надоело смотреть на ее мучения у колодца? Все-таки внутри он добрый, хоть и пытается это всячески скрыть. Катерина помахала рукой чучелу, которое колыхалось на ветру, и побежала к Анюте. Некогда ей про писателя думать, придется разбираться с немецким наступлением.

– Сдурела девка! – обреченно сказала Анюта, вертя Катерину по сторонам. – Или отвалилось чего в нужном месте? Или температура поднялась и зашкалила? Или мозги спеклись в диетическую кашу? – Она не понимала, почему Катерина не обрадовалась предложению Клауса и не повисла у него на шее. В ее понимании все незамужние женщины должны были вешаться: или от тоски, или на шею тем, кто сподобился сделать им предложение руки и сердца.

– Принц не принц, а все равно заморский, – рассуждала она, усаживая подругу за стол. – Принц!

– Ты чего ее в петлю тащишь? – возмутился Семен, орудуя ложкой в густых щах. – Где ж меж них любовь?! Раз любви нет, то и разговаривать не о чем, я так понимаю.

– Вам, мужикам, хорошо понимать, когда вы в меньшем количестве среди нас находитесь, – возразила ему Анюта. – А Катерине замуж нужно выходить. Плохо, когда дите без отца растет.

– Ты что? – возмутилась теперь Катерина. – Какой же Клаус моей Ульяне отец?

– Хороший! Будет хорошим. Если послушаешься умных людей и выйдешь за него замуж.

– Думай сама, Катерина. Не слушай Анюту, – пробурчал Семен. – Она мне говорила, что по любви за меня пошла. А что оказывается на деле? Просто потому, что нужно было замуж?!

– По любви пошла, по любви, – отмахнулась от мужа Анюта. – Но мы-то здесь при чем?