Памела Кент - Шанс Гидеона

– Я решила поесть наверху. К обеду пригласили нескольких гостей, поэтому я подумала, что так будет лучше.

– Нескольких гостей? – Боб чуть не поперхнулся. – Одним из них был я! А вам даже не пришло в голову, что я буду искать встречи с вами! Или нет? – Он подозрительно взглянул на нее. – Надеюсь, вы не избегаете меня, – спросил он, слегка покраснев. – Знаю, что порой бываю очень прямолинеен. Я ждал, когда миссис Фейбер станет немного лучше, чтобы пригласить вас куда-нибудь – вы, наверное, догадываетесь об этом! Но я вовсе не бесчувственный, и если вы предпочитаете избегать меня…

– Конечно, нет, – сказала Ким и для большей убедительности прикоснулась к его руке. – Как вы могли такое подумать?

Боб печально пожал плечами.

– Это оттого, что я немного неотесан, сам знаю – Стоит мне только пригласить девушку на танец, как я тут же наступаю ей на ногу, а если не танцевать, то ей быстро становится скучно со мной. Я хорош только на своей работе – вот и все мои достоинства. Спросите любую местную девушку – и она вам скажет!

В голубых глазах Ким внезапно заплясали огоньки, а на щеках появились ямочки.

– Итак, вы самый настоящий сэр Галахад (один из рыцарей Круглого стола), не так ли, мистер Дункан? – игриво произнесла она. – Спросите любую местную девушку?… А сколько всего этих местных девушек?

– Я имел в виду совсем другое. – Стремясь убедить собеседницу, Боб крепко схватил руку, касавшуюся его рукава.

Ким двинулась в сторону библиотеки, а он вместе с ней. Смеясь, она попыталась высвободить пальцы, но никак не отпускал их.

– Вы меня совершенно неправильно поняли! Я вовсе не настолько самоуверен, чтобы вообразить, будто любая девушка захочет пойти со мной, но были одна или две… Хотя совсем не такие, как вы, – воскликнул он, пожирая ее глазами. – Я до сих пор не встречал таких, как вы, Ким…

– Кажется, я вам не давала разрешения называть меня Ким.

Видимо обед прошел очень хорошо, наверняка подавали отличные вина, включая шампанское, и несколько вольные манеры Боба свидетельствовали о том, что он отдал ему должное и, безусловно, той же самой причиной объяснялся его отказ отпустить ее руку. Она сказала, что ей нужно поменять книгу, и Боб сумел открыть дверь библиотеки, все еще крепко сжимая ее пальцы и громко выражая свое мнение, что Ким – совершенно восхитительное имя, когда они оба поняли, оторопев, что библиотека вовсе не пуста, как предполагалось. Наоборот, в ней было даже очень людно, потому что перед камином стоял сам владелец дома с Моникой Флеминг, одетой во что-то огненное и блестящее, наподобие горного хрусталя. Моника легко сплела руки на шее Гидеона Фейбера, и свет от огня позволил прочитать выражение ее глаз. Откинув голову, она все внимание сосредоточила на том, кто стоял с ней рядом.

– Простите, сэр!.. Я не знал! – извинился Дункан, выпуская руку Ким.

Но Гидеон обернулся и, прищурившись, рассматривал непрошеных посетителей.

– Вы что-то хотели? – резко спросил он.

– Я пришла, чтобы поменять книгу для вашей матери… – чуть сдавленно ответила Ким.

– Ну так поменяйте ее!

– Я встретил мисс Ловатт, когда проходил через холл, – объяснил Дункан, а затем счел необходимым ретироваться. – Я вернусь к остальным!

Ким подошла к полкам. За те несколько минут, что она ставила на место книгу и выбирала другую, соответствующую вкусу миссис Фейбер, она чувствовала, что к ней прикованы взгляды оставшейся в комнате пары. За спиной послышался шелест платья, а дошедший до нее запах духов вызывал легкую тошноту. Низким, чуть сипловатым голосом Моника потребовала сигарету.

– Спасибо, дорогой. – Зажглась спичка, и женщина тихо пробормотала: – Как жаль, что нужно уезжать… Но ты ведь отвезешь меня домой?

– Конечно.

– И постараешься встретиться со мной завтра? Нам нужно о многом поговорить!

– Знаю.

Ким, словно привидение, выскользнула из комнаты, не извинившись за вторжение и даже не взглянув в их сторону. Как только за ней закрылась дверь, она представила, что они снова кинулись в объятия друг друга. Оказавшись наверху в своей гостиной, она не стала зажигать свет. Просто подошла к окну. Несмотря на то, что вечером собирался дождь, стояла прекрасная ясная ночь, и луна высоко светила среди великолепных быстрых облаков. В озере, как в зеркале, отражались бегущие облака и бледный круг луны. Даже в самом густом кустарнике отливал серебром проникший туда лунный свет. Ким неподвижно стояла перед окном, чувствуя, как будто видит все это впервые… и что-то ей нашептывало, что, возможно, в последний раз. Завтра облака закроют луну, и не будет больше ничего, кроме тьмы. На следующую ночь все может повториться опять, и опять… А потом луна начнет убывать, и снова будет темно. Поэтому сегодняшнюю красоту, возможно, больше никогда-никогда не придется увидеть.

Подвинув стул к окну, и опускаясь на него, Ким ощутила холод, но не подумала включить электрокамин. Достаточно, что работало центральное отопление. Холод был у нее внутри… холод и потрясение. Она не обратила особого внимания на слова миссис Фейбер, когда та утверждала, что Моника Флеминг представляет собой угрозу… Моника превратится в угрозу, если однажды появится в Мертон-Холле в качестве его хозяйки, и миссис Фейбер придется смириться с ней как с невесткой.

А теперь уже можно не сомневаться: Моника станет невесткой миссис Фейбер. Как она там сказала?.. «Нам нужно о многом поговорить!» Объявить о помолвке? Сколько она просидела перед окном, прежде чем услышала шум машин, проезжавших по аллее, Ким не имела ясного представления, но как только этот звук достиг ее ушей, она ближе прижалась к стеклу и увидела яркие задние фонари, исчезающие за поворотом. Затем она прошла в спальню и, не зажигая света, начала готовиться ко сну. Она двигалась машинально, не понимая, что делает. Наверное, взяла щетку и расчесала волосы, наверное, повесила платье в гардероб и, наверное, хотела раздеться дальше. Но вместо этого накинула халат и обдумывала вопрос, принять ли ей ванну еще раз. Она как раз размышляла, стоит ли включать воду, когда по аллее быстро проехала вернувшаяся машина, и почти сразу вслед за этим в ее окно швырнули горсть гравия.

Вначале Ким от испуга и удивления даже не шевельнулась. А затем медленно подошла к окну и раздвинула шторы. В ярком лунном свете она разглядела хозяина Мертон-Холла, Гидеона Фейбера, который стоял в смокинге с белым шелковым шарфом вокруг шеи и подавал ей знаки открыть окно. Она сделала это неловко, от волнения пальцы плохо слушались, и до нее донесся ясный, холодный, повелительный голос Гидеона:

– Наденьте пальто и спускайтесь… Мне нужно с вами поговорить! Оденьтесь как следует. Ночь холодная.