Шарлотта Лэм - Жизнь за любовь

Но что же теперь с ней будет? Если бы у нее было хотя бы малейшее понятие о том, чего незнакомец хочет от нее!.. При всем этом он не похож на сумасшедшего уголовника. Более того, Энни вынуждена была признать, что этот человек весьма импозантен, особенно если вам нравится типичный средиземноморский тип, которому присущи оливкового оттенка смуглая кожа, черные блестящие волосы и темные сверкающие глаза. Энни такой тип нравился, к тому же у нее самой была частичка французской крови от ее отца, который родился во Франции и, хотя прожил всю жизнь в Англии, все его предки были французами.

Энни бывала во Франции всего пару раз. Ей давно хотелось приехать в эту страну, еще с тех пор, как она стала гастролировать со хвоей группой, и она даже дала себе обет когда-нибудь разыскать родную деревню отца в горах Юра. Но у нее все не хватало времени, чтобы совершить это паломничество.

Так вот, отец Энни тоже был смуглым мужчиной с темными волосами, совсем как этот незнакомец.» Правда, он не был столь высок ростом, да и сложения не такого могучего. От отца Энни унаследовала длинные черные волосы, от матери ей достался светлый оттенок кожи и зеленый цвет глаз. Будучи ребенком, Энни часто переживала, что у нее не светлые волосы, как у матери-блондинки. Но сейчас она была рада тому, что взяла что-то от того и от другого, и даже хотела бы более походить на отца.

Энни обожала его, и его смерть, случившаяся, когда девочке было всего одиннадцать лет, омрачила ее детство. Еще более тяжко ей пришлось, когда в том же году мать снова вышла замуж. Энни никогда не нравился отчим, и она даже и не пыталась скрыть свою неприязнь. Понятно, что Бернард Тайлер тоже невзлюбил ее, как, впрочем, и ее собственная мать. Джойс Тайлер знала, что дочь осуждает ее за поспешное второе замужество, и это ее раздражало. Спустя пару лет мать Энни родила двоих мальчиков и полностью отдалась им. Она вообще была, что называется, «мужняя жена». Она не была злой к дочери, она просто была равнодушной. Кроме двойняшек, ее ничто не интересовало.

Когда Бернард Тайлер принялся наказывать

Энни, шлепая ее, Джойс Тайлер не пыталась одернуть мужа. Напротив, она всегда винила саму Энни.

— Если бы ты вела себя с ним хорошо, то и он был бы с тобой добрым. А теперь ты сама во всем виновата.

С четырнадцати лет Энни жила мечтой о том дне, когда подрастет достаточно для того, чтобы уйти из дому и жить самостоятельно. Когда она встретила Филиппа и тот предложил девушке карьеру певицы, Энни упаковала в чемодан все, что ей было необходимо, и ушла из дома. Она знала, что мать о ней и не вспомнит, а Бернард Тайлер и оба его сыночка будут искренне рады ее уходу.

Но когда она стала обретать известность, семейка разыскала ее для того, чтобы попросить денег. Родственнички принялись рассказывать долгую душещипательную историю об их финансовых затруднениях. К счастью, Филипп уладил это дело, как и все другие ее финансовые дела. Родне дали билеты на предстоящий концерт, и Энни накоротке пообщалась с ними в тот вечер. Потом они — исчезли — без сомнения, Филипп дал понять, что не будет больше им благодетельствовать. Энни вздохнула с облегчением — их внезапное появление напомнило ей о горестных днях детства.

Да, ее жизнь была бы совсем другой, будь отец жив. Тогда бы и мать не вышла замуж за Бернарда Тайлера. Безоблачное детство Энни окончилось в одиннадцатилетнем возрасте. До семнадцати лет она чувствовала себя одинокой и несчастной. Даже воспоминание о тех годах подняло волну горечи в ее душе. Девушка нахмурилась, отгоняя воспоминания прочь.

— Ты ведешь себя очень тихо, — подал голос шофер, и Энни встрепенулась. Она снова посмотрела на него, но ничего не увидела, кроме профиля да еще густых ресниц.

— Просто задумалась. Мои друзья будут очень расстроены и взволнованы, если я не приеду. Они начнут гадать, что со мной такое приключилось.

— Скоро они это выяснят, — — голос незнакомца был холоден и равнодушен. Энни вздрогнула.

Что это значит? Он им позвонит? И что скажет? — хотела бы она знать… Прямо сообщит о том, что ее похитили, и им придется заплатить за нее большой выкуп?

Энни очень хотелось увидеть наконец его лицо целиком. Обычно глаза человека могут многое рассказать о нем, но не у этого незнакомца. У него глаза казались просто бездонными, глубокие, сверкающие, от которых не скроешься… И еще, ей уже стала надоедать его назойливая фамильярность… Встречались ли они прежде, ломала голову Энни. Или же он хитроумно решил при помощи телефонных звонков зародить у нее мысль о том, что Энни уже знала его когда-то в прошлом и именно поэтому он и похитил ее в аэропорту?

Лимузин притормозил, затем свернул с шоссе направо. Энни вертела головой направо-налево, убедившись лишь в том, что машина теперь едет по зеленому тоннелю, образованному сомкнувшимися вверху кронами деревьев и кустов. Какая-то извилистая дорога.

Впрочем, нет! Это не дорога, а подъездная аллея, ведущая к жилью. А мгновением позже показался и дом, небольшой, двухэтажный, в окружении деревьев, с замшелым петухом-флюгером на крыше. Стены дома окрашены в белый цвет, ставни на всех окнах черные.

Пока лимузин тормозил перед входом в дом,

Энни пыталась разглядеть окрестности в поисках ближайших домов. Но сильно огорчилась, увидев, что белый дом стоит на границе с рощицей, которая начиналась сразу же за ним. С другой стороны простирались ровные поля. Никакого иного жилья поблизости не было видно.

Энни опять занервничала и закусила губу, ощутив новый приступ страха. Шофер вышел из машины и обошел ее вокруг, чтобы открыть дверцу перед девушкой. Она же осталась неподвижно сидеть на сиденье, воинственно вздернув подбородок.

— Я не стану выходить. Я буду сидеть в машине, пока вы не отвезете меня в Париж. Доставьте меня туда, и я забуду все, что произошло. Но если вы этого не сделаете, то я…

Незнакомец решительно просунул в салон длинные руки, схватил ее и рывком выдернул из машины. Он нагло воспользовался фактором внезапности и к тому же оказался еще сильнее, чем выглядел. Уже в следующий миг его руки обняли Энни за талию. Он приподнял ее и понес от машины. Энни беспомощно замолотила в воздухе руками и ногами.

Незнакомец донес девушку до крыльца, все так же удерживая ее на руках, словно ребенка, и никак не реагируя на ее попытки освободиться. Пока он отпирал дверь, Энни извернулась и сумела укусить его за руку. Незнакомец сдержанно вскрикнул, но не отпускал Энни до тех пор, пока они не оказались внутри дома и за ними с щелчком не захлопнулась входная дверь.

Тогда он медленно опустил девушку на пол. Его рука все еще обнимала ее за талию, крепко прижимая к себе так, что Энни беспомощно распласталась, напуганная и взволнованная этим явно продуманным маневром.