Шарлотта Лэм - Жизнь за любовь

Ее груди упирались в его грудную клетку, бедра тесно сомкнулись, Энни ощутила жар его тела даже через одежду. Это прикосновение наэлектризовало ее. Она вынуждена была признать — его крепкое объятие почти заставило ее потерять голову.

Едва дыша и вся трепеща, Энни попыталась оттолкнуть незнакомца, едва тот опустил ее на пол, но ей никак не удавалось разорвать кольцо его рук. Ее длинные черные волосы разлетелись и рассыпались, она смотрела на незнакомца сквозь них своими зелеными глазами, очень похожими на глазенки испуганного темнотой малыша.

Незнакомец поднял укушенную Энни руку и осмотрел ее. Энни тоже посмотрела.

— Течет кровь, — с некоторым удивлением произнес незнакомец. — А у тебя острые маленькие зубки. — Затем он невозмутимо лизнул ранку розовым языком. Энни, трепеща, смотрела на него — этот простой человеческий жест почти покорил ее и вызвал новый отзвук желания в ее теле.

Именно с этого момента она по-настоящему испугалась, поверив, что все, что с ней приключилось, произошло на самом деле. Что она похищена по каким-то мотивам, которые не в силах разгадать, похищена человеком, который и пугал ее, и притягивал к себе одновременно.

Внутри у нее все замерло, но Энни отчаянно пыталась не выдать свой страх. Она откинула назад голову и прямо посмотрела незнакомцу в глаза, надеясь при этом, что выглядит спокойной и уверенной в себе.

— Послушайте, почему бы вам не отвезти меня обратно в Париж до того, как уже не будет пути к отступлению? Похищение людей — это не игрушки, вы ведь понимаете?

— Конечно, — невозмутимо согласился незнакомец.

Энни показалось, что он насмехается над ней, и она вспыхнула:

— Вы можете провести остаток своей жизни в тюрьме!

— Сначала им надо будет меня поймать, — равнодушно ответил незнакомец, поправив упавшую ей на лоб прядь черных волос. От легкого, нежного прикосновения его сильных загорелых пальцев у Энни по спине побежали мурашки, и она испугалась. К чему это все может привести? Что он намеревается сделать с ней?..

— Почему бы нам не посмотреть комнату, которую я приготовил для тебя?

Энни даже в жар бросило. Только бы он не услышал бешеный стук ее сердца, не увидел, что она вся покрылась испариной. Но если незнакомец и заметил ее нервозность, то никак этого не выказал.

— А потом перекусим, — добавил он.

— Я не голодна! Я не могу есть, — вскрикнула Энни. — Я плохо себя чувствую.

— Когда поешь, то самочувствие улучшится, — объяснил он. — К тому же там ничего особенного и не будет. Я не повар, но у меня там целый ворох всякой зелени, немного сыра и фруктов. Все это я купил утром на рынке, тебе понравится! А еще я припас бутылочку хорошего вина!

— Я не пью вино!

— Ты не пьешь вино? В таком случае ты лишаешь себя одного из подлинных удовольствий в жизни. Мне придется научить тебя наслаждению вкусом вина, пока ты будешь здесь. Это поможет тебе успокоиться и расслабиться.

Как раз этого Энни и боялась, этого она не могла себе позволить. Она все время должна быть начеку, пресекать любые его поползновения. И выискивать любую возможность для побега. Если бы ей удалось выбраться из дома, она бы спряталась в роще и просидела там до темноты. А потом шла бы, пока не добралась бы до деревни. Ну ктото же должен жить в этой глуши!

— Если вас так заботит состояние моей нервной системы, то вам следовало бы для начала освободить меня, — заявила Энни.

Незнакомец молча отпустил ее.

Энни тут же отскочила на несколько шагов в сторону, оглянулась на небольшую затемненную залу, в которой начиналась лестница, ведущая на второй этаж.

— Это ваш дом?

Незнакомец не ответил, и Энни поняла, что он не был владельцем.

— Послушайте… э… мистер… Вы все еще не представились. Или скажите мне по крайней мере, как вас называть. Должна же я буду иногда к вам обращаться.

Незнакомец нахмурился, поколебался и кратко буркнул:

— Марк.

Было ли это его настоящее имя, Энни не стала уточнять

— Марк, — повторила девушка. — Вы ведь француз, не так ли?

— Как вы догадались? — Незнакомец явно подтрунивал над ней.

— Внезапное озарение, — торжественно произнесла Энни. Склонив голову набок, она прислушалась к окружающей их тишине. Снаружи не доносилось ни звука, помимо неумолчного шелеста крон деревьев в роще за домом. Вдруг этот лесной шепот показался ей знакомым. Целую минуту девушка пыталась припомнить, где она слышала этот звук. Потом поняла, что слышала его в том самом сне той ночью. Тогда ей показалось, что это гул океанского прибоя. Но этот звук оказался не гулом автострады, не шумом прибоя, а шелестом и шепотом сотен ветвей и листьев, качающихся, поскрипывающих, шуршащих на ветру.

Но как, черт возьми, ей удалось услышать этот звук во сне? Туг было что-то необъяснимое. Энни стало не по себе. Ведь она никогда прежде тут не была, почему же ей приснился этот звук? А может, он звонил ей отсюда? Тогда на кассете автоответчика вполне мог записаться этот шелест листвы.

— Вы звонили мне отсюда? — спросила девушка. Марк бросил в ее сторону быстрый взгляд, отрицательно покачав головой.

— Телефон в доме снят

Жалко. Но, возможно, тут замешана телепатия? Он мог думать об этом звуке во время разговора с ней по телефону, и она каким-то образом отреагировала на это. И ничего сверхъестественного тут нет. Энни пару раз приходили в голову идеи, которые созревали в умах Филиппа и Дианы, когда они тесно работали вместе над программой. Если удается поймать подходящую мысленную волну — тогда вообще все просто. Но ведь она-то вовсе не была настроена на его мысленную волну, спохватилась Энни. Да, тут должно быть что-то другое.

— А почему здесь снят телефон? — спросила Энни. Она уже заметила, что в доме царит странная атмосфера пустоты. Создавалось впечатление, что в нем никто не живет.

— А мне он не был нужен.

— Тогда откуда же вы мне звонили?

Он не ответил, только посмотрел на нее.

Несколько дверей из этой залы вели в комнаты, в которых царил полумрак из-за закрытых ставней на окнах. Энни лишь мельком осмотрела их убранство — глянец на мебели из темного дуба, кожаные кресла, обои с рисунком плюща и голубых цветов…

— А в доме кто-нибудь еще живет? — хрипло спросила девушка, вслушиваясь в тишину.

Марк слегка улыбнулся.

— Никого больше нет. Только мы вдвоем, Энни.

Она сжалась и прикусила губу, наблюдая за ним. Как ей хотелось знать, что у него на уме! А нужно ли это? Может, лучше ничего не знать…

— Ну, скажите же мне наконец, что все это значит? Почему вы меня сюда привезли? Вам нужны деньги? Вы будете требовать от фирмы грамзаписи большие деньги за мое освобождение? — Мозг Энни лихорадочно работал. А если Филипп и заплатит ему требуемый выкуп, то отпустит ли он ее? Живой?