Джуд Деверо - Дикие орхидеи

Пятую девушку звали Джеки Максвелл, и я сразу же понял, что это та самая. Невысокого роста, коротко подстриженные волосы мягко вьются. Девушка, будто бы сошедшая с рекламного плаката «Будь в форме!». От одного взгляда на нее мне захотелось выпрямить спину и втянуть живот. Лицо ее показалось мне интересным. Темно-зеленые глаза, кажется, видели все, что происходит вокруг. Пару раз мне пришлось отвернуться, чтобы она не догадалась, что я за ней наблюдаю.

Спустя какое-то время случилось кое-что странное. В разгар вечеринки Отем вдруг плюхнулась в кресло посреди комнаты и заплакала. Плакала она, должен признать, очень красиво. Будь здесь Пэт, она бы бросила едкое замечание о том, как этой девушке удается плакать, не напрягая ни единого мускула на лине.

Но самое удивительное заключалось не в том, что девичий смех в мгновение ока перешел в слезы — посреди комнаты, кстати говоря, — а в том, что, когда эта невозможная красота зарыдала, все взгляды обратились на Джеки.

Даже женщина, которая стояла рядом со мной и несла какую-то околесицу — мол, «я тоже пишу книгу, не такую, как ваши, а серьезную, ну, вы понимаете...» — отвернулась от меня и уставилась на Джеки.

Я что-то пропустил? Я с интересом наблюдал, как Джеки подошла к Отем, опустилась перед ней на корточки, словно какая-то африканская туземка, и заговорила с ней материнским тоном. От голоса Джеки мне захотелось свернуться калачиком под одеяльцем и чтобы она меня утешила. Я повернулся к стоявшему рядом мужчине и начал что-то говорить, но он оборвал меня: — Тсс, Джеки рассказывает историю. Все присутствующие — и в конечном счете лаже бармены — на цыпочках окружили большое кресло, чтобы послушать, как эта девчонка что-то там рассказывает.

Ладно, может, я и позавидовал. Вокруг меня никогда так спонтанно не собиралась настолько благодарная аудитория. С таким восхищением люди меня слушали только после большой рекламной кампании — если я приезжал на лимузине.

Так что же это за история? Удивительно. Она утешала эту безмозглую королеву красоты Отем, рассказывая о том, как написать роман и получить Пулитцеровскую премию. Мои гонорары не позволяли мне попасть в круг писателей, которые получают награды и премии («Деньги или награды, — говаривала моя редакторша. — Одно из двух»). По мере того как я слушал, мне захотелось, чтобы она говорила еще язвительнее. Больше критики! Как насчет избытка метафор и сравнений? А чувства? В таком романе не должно быть сильных чувств. Холодно. Интеллектуально. С достоинством.

Мы всегда желаем большего. Лауреаты премий жаждут высоких гонораров. Авторы бестселлеров жаждут наград.

Когда Джеки закончила, я ожидал, что люди в комнате взорвутся аплодисментами, новее, напротив, сделали вид, что ничего не слышали. Странно, подумал я.

Она легко встала (меня, между прочим, в ее возрасте уже мучили колени), посмотрела мне в глаза, проигнорировала мою улыбку и направилась к бару пропустить стаканчик. Я пошел следом и едва не прикусил язык, когда попытался сделать ей комплимент. Раз уж люди, которые ее знают, ничего не сказали, может, она ненавидит похвалы?

А потом у меня вырвалось, что я хочу нанять ее на работу, и я чуть сквозь землю не провалился.

Боже правый! А она расхохоталась и сказала, что согласилась бы работать на меня, только если бы у нее было две головы. Мне потребовалось не меньше минуты, чтобы понять, что она имеет в виду. Точно не знаю, откуда эта цитата, но разгадать смысл несложно.

Ладно, я понимаю намеки. Я развернулся и ушел.

Я бы тогда отправился домой, если бы миссис Хозяйка Дома не схватила меня за руку и не стала бы таскать из комнаты в комнату, представляя разным людям. Через несколько минут такой гонки она сказала, что я должен простить Джеки, что иногда она бывает... ну...

— Несносна?

Миссис Хозяйка посмотрела на меня со значением.

— Моя двоюродная сестра работала у вас четыре с половиной недели. Каждый день она звонила мне и рассказывала, как вы над ней измываетесь. Скажем, есть люди, которые имеют привилегированное право быть несносными, а Джеки к ним не принадлежит, и на этом остановимся, о'кей? Но, мистер Ньюкомб, если вы ищете помощницу, это единственная женщина, которая сможет у вас работать.

Она развернулась и ушла, а я остался стоять на том самом месте. Если б на дворе не была ночь, я в ту же минуту позвонил бы перевозчикам и сказал:

— Немедленно приезжайте и заберите меня отсюда!!!

Через несколько секунд меня поймала и взяла в оборот премерзкая сухонькая женщина, которая хотела, чтобы я опубликовал ее церковный бюллетень, большинство которых никто — я имею в виду ни один приход — никогда не читал.

— Это же первоисточник, — говорила она с таким видом, словно нашла неопубликованные дневники Джорджа Вашингтона.

Джеки меня спасла. Я хотел поговорить с ней на улице с глазу на глаз, извиниться и, может, попробовать еще раз, однако, обернувшись, я увидел, что с ней притащилась свита оголтелых девиц. Меня забросали вопросами. Они прямо-таки накинулись на меня, и я заметил, что Джеки хочет потихоньку улизнуть. Я задумался о правомерности философии «чему быть, того не миновать», когда одна из девушек сбросила на меня настоящую бомбу: она сказала, что Джеки знает правдивую историю о дьяволе.

Хоть я и недалеко продвинулся в своих исследованиях, по большей части самостоятельных, я точно знал, что истории про дьявола крайне редки. Привидения и ведьмы встречаются тут и там, но вот дьяволы... Редко, очень редко.

Под давлением Джеки в двух словах рассказала свою историю — но в этих двух словах она сказала все. Кто-то когда-то говорил мне, что по-настоящему талантливый рассказчик может всю историю вместить в одно слово, и это слово становится заглавием книги. Например. «Экзорцист». И этим все сказано.

Ее история заинтриговала меня до такой степени, что я испугался. Ого! Женщина влюбилась в мужчину, которого местные считали дьяволом. А почему они так думали? И потом они ее убили. Не его — ее. Почему? Из страха? Не смогли найти его? Он вернулся обратно в ад? А что случилось после убийства? Велось ли расследование? Но я не успел ни о чем спросить. Однако чуть позже я снова попытался завести с ней разговор и выведать подробности истории про дьявола, но так ничего и не выведал.

На следующее утро я позвонил в фирму, занимавшуюся мебельными перевозками, и отложил отъезд на неопределенный срок. Я решил, что мне на самом деле необходимо понять, куда я поеду, прежде чем начну паковать вещи. У меня не было ни ассистентки, ни домработницы, так что я холил в нестиранной одежде и ел перед телевизором — совсем как в детстве. Несколько недель подряд я искал любую информацию об истории про дьявола. Я лазил по Интернету. Я позвонил в книжный магазин «Малапропс» в Ашвилле и велел прислать мне по экземпляру всех книге легендами Северной Каролины, какие у них есть. Я позвонил своему издателю, и она раздобыла мне телефонные номера нескольких писателей из Северной Каролины, и я обзвонил их всех.