Абигайль Кейси - Лабиринты ревности

Теперь — аккуратно обследовать тупиковое пространство.

Малыш присел на корточки и раскинул руки.

Но кругом была лишь пустота и камень.

Камень и пустота.

Неужели Аида опять специально отправила его по ложному следу?

— Паскуда! — крикнул Малыш.

Но его сиплый голос застрял в тупике.

— Скунсиха! Безмозглая кукла! Плоская вешалка!

Перегрузив тупик бесполезными ругательствами, Малыш решил вернуться к диктофону и на этот раз выслушать все до самого конца.

Но тут оголенная пятка, еще не смозоленная о предательские выступы, неожиданно попала на что-то холодное, гладкое и, судя по всему, металлическое.

Малыш нагнулся к невидимой в тупиковом мраке находке.

Пальцы, заменявшие зрение, подсказали: это ложка.

Столовая ложка.

С дыркой, пробитой в ручке, и привязанным шнурком.

Аида всегда отличалась предусмотрительностью.

Малыш повесил столовую ложку на шею.

Инструмент для потребления жидкой и пастообразной пищи холодил грудь.

Малыш тщательнейшим образом прощупал каждый дюйм тупика.

Но больше здесь ничего не оказалось.

— Более изощренный цинизм трудно придумать, — пожаловался Малыш тупику и зачем-то лизнул пустую ложку. — Впрочем, похоже, без еды нас не оставят.

Малыш слишком хорошо изучил Аиду, чтобы ошибаться. Просто супруга подавала свое наказание медленно и последовательно.

Благополучно вернувшись с облизанной, но пустой ложкой к спальному мешку, крепко притомленный бесполезным рейдом, обманутый Малыш немного передохнул и вновь нашарил коварный гаджет.

И новые слова Аиды подтвердили догадку Малыша о тактике, выбранной разозленной супругой:

— Не беспокойся, родной, тебе будет чем заполнить ложку. Но сначала терпеливо выслушай ответ на главный вопрос твоей никчемной жизни. Почему я так поступила.

Короткая пауза.

— Ты никогда не интересовался истинными причинами моего решения выйти за тебя замуж. И правильно делал.

Длинная пауза.

— Так вот, знай: я пошла за тебя с отчаяния. И ремонт я затеяла, чтобы отвлечься от траурных мыслей. Прошло всего две недели, как моя настоящая любовь, мой самый хороший, самый близкий человек погиб. Тебе, среднестатистическому обывателю, получающему адреналин только от чтения древних мифов, не понять наших отношений. Он так же, как и я, исповедовал экстремальный образ жизни. Но, в отличие от меня, его стихией было небо. Такого мастера затяжных прыжков еще долго не будет на свете. Профессионал, инструктор, истинный мастер. Но, как это ни странно, его трагическая кончина развязала мне руки. Будучи женатым, он оставался верен своей дуре-жене, своим сопливым близнецам. И моя безответная любовь к покорителю заоблачных высот оборвалась в момент, когда не раскрылся его парашют. Что там произошло с запасным куполом, я не знаю. И на пышных похоронах я не присутствовала. Так что за тебя я пошла не из-за твоего аляповатого дизайна и даже не из-за твоего влюбленного взгляда. Пошла только с отчаяния. Променяла неизбежную тоску на имитирование оргазма и заботы о дорогом и единственном.

Малыш выключил диктофон, чтобы оборвать приступ ее язвительного смеха.

Но через мгновение включил снова.

Аида продолжила исповедь фальшивой жены.

— Но, несмотря ни на что, ты любил меня, любил искренне и нежно, пусть и простодушно, и слепо, но любил. К тому же семь лет замужества протекли гораздо лучше, чем я предполагала. За это, дорогой и хороший, я тебя вознаграждаю лишними днями жизни. Думаю, еще дней тридцать, а может, сорок ты протянешь, если, конечно, правильно распределишь норму потребления воды и продуктов. Ах да, я же еще не сообщила координаты. В общем, тебе надо вернуться в первый тупик, который показался тебе пустым. Я уверена на сто процентов, что ты по неопытности не додумался опереться на стенной уступ и пошарить на верхней полке.

— Вот гадина из гадин, — вклинился в паузу Малыш.

— Да, и самое главное. Там имеется консервный нож. Я привязала к нему надежный шнурок. Повесь нож на шею и не вздумай посеять. Банки ты не откроешь ни зубами, ни камнем. Так что будь внимателен. Я так хочу продлить твою пещерную агонию! И возьми с собой спальник — он тебе пригодится в качестве рюкзака. И еще не теряй зря силы, пытаясь добыть огонь, высекая искры из жести, — все равно не получится.

На этот раз в голосе доморощенного изверга, пусть и с палаческим высокомерием, но звучала истина.

Малыш, оставив диктофон в нише и захватив с собой спальный мешок, вернулся в указанный тупик.

Интуиция подсказывала узнику, что на этот раз его ждет спелеологическая пайка.

И действительно, вскарабкавшись на неудобный уступ, Малыш нащупал на узкой выщербленной каменной полке и холодные металлические бока консервных банок, и влажные грани пластиковых бутылок. Их тут было намного больше десятка.

Осчастливленный узник вдруг испытал искреннее чувство благодарности к своей пещерной мучительнице.

Но прежде чем начать спускать провизию вниз, на спальник, Малыш отыскал консервный нож.

Он, как и ложка, тоже был с продетым в дырочку крепким шнурком.

Аида, судя по всему, готовила эту комедию долго и тщательно. У нее был рассчитан каждый шаг, и это указывало, что выезд к «Бездонной глотке» тщательно проработан.

Малыш пристроил консервный нож на шею.

Отсутствие импровизации в действиях Аиды не оставляло Малышу никаких надежд.

Во-первых, опытная спелеологиня вряд ли допустила какую-нибудь ошибку, позволяющую наказанному выбраться из проклятого лабиринта. Во-вторых — это свидетельствовало о том, что она не вернется.

Малыш скинул на раскатанный спальник первую банку — та попала точно в цель и отозвалась приглушенным звуком.

Единственная зацепка оставалась в хлипком предположении, что Аида заранее учла количество оставленных продуктов и вернется точно в момент, когда они будут на исходе.

Малыш сбросил еще банку и опять не промазал мимо спальника.

Да, его семилетняя любовь действительно вознаграждена более чем щедро.

При каждом движении еще не пущенные в ход инструменты — нож и ложка — соприкасались, издавая изумительную предобеденную мелодию.

Двадцать пять банок!

Двадцать пять бутылок!

Аида явно захотела приобщить почти уничтоженного мужа к спелеологическому бытию.

— Спасибо! — сказал Малыш неизвестно зачем и даже повторил никому не нужную благодарность: — Спасибо!

Только спустив все банки и бутылки на спальник, Малыш позволил себе первый глоток и не мог остановиться, пока не опорожнил всю бутылку.

Пиршество в тупике продолжилось с открытием крайней банки.