Джо Келлоу - Миг удачи

— Когда-нибудь мы это все-таки обсудим!

Она оглянулась на него, но ничего не ответила.

Клуб находился в нескольких милях от центра города. Холли никогда прежде не бывала в местах развлечения городской элиты. Снаружи здание выглядело точь-в-точь как особняки времен Гражданской войны [6] Война за отделение 11 южных штатов в Confederate States of America, проходила в 1861—65 гг (называется также эпохой Конфедерации). , — ослепительно белое, с колоннами и широкой верандой, выдержанное в чисто южном стиле. Они вошли в огромное фойе, справа от которого был виден зал ресторана.

Красивая хозяйка тепло и приветливо поздоровалась с Ником.

— Ник, как чудесно, что ты пришел! Мы ведь слышали, что ты вернулся. Где ты прятался?

— Дома, — улыбнулся он.

Она снова спросила:

— А как твоя Большая Ба?

— Ей гораздо лучше, — бодро ответил Ник и добавил: — Благодаря моей спутнице.

Теперь хозяйка будто только что заметила Холли, посмотрела на нее и в глазах этой элегантной женщины отразилось множество вопросов, которые Ник поспешил сразу же снять с повестки дня:

— Это Холли Гамильтон, патронажная сестра в нашем округе, — он улыбнулся, — а это Фрэнсис Мэнсфилд.

— Очень приятно, — произнесла Холли, краем глаза заметив, что все, кто был в зале, уставились на них, точнее — на Ника. До этого момента она как-то не осознавала, что он знаменитость. Холли немного расслабилась только тогда, когда хозяйка наконец подвела их к столику у окна, выходящего на заднюю террасу с видом на покрытую бархатным ковром зелени лужайку для гольфа.

Сев за столик, она быстрым взглядом окинула зал: мягкое освещение, тяжелая мебель из темного дерева; на идеально белых стенах — картины, на каждом столе — легкая светло-зеленая скатерть, зеленые салфетки, небольшой букетик живых цветов, зажженная свеча.

Присев напротив, Николас спросил:

— Ты здесь впервые?

— Да, — она снова обежала глазами зал. — Очень красиво.

— Я люблю бывать здесь зимой, — сказал он, и его взгляд устремился на камин, сложенный из больших неотесанных камней, — когда на улице воет вьюга, а здесь рычит огонь.

— Да, это, наверное, здорово… — молвила Холли, отхлебнув из бокала.

Ник наклонился к ней.

— Может, тогда уж сразу договоримся о свидании здесь зимой?

— Зачем же ждать так долго?

Глаза Ника неотрывно смотрели на Холли. Казалось, он хочет прочесть ее мысли. Он отвлекся от этого занятия лишь тогда, когда официант принес и разлил вино, а потом снова принялся разглядывать Холли. Накрыв ее руку своей, он наконец спросил:

— Холли, сколько тебе лет?

— Двадцать семь… — тихо ответила она.

— Ты ведь разведена? — снова спросил он, откинувшись на спинку стула и поднеся бокал к губам.

— Да.

— Почему? — прозвучал требовательный вопрос.

Холли была обескуражена подобным напором и от удивления широко распахнула глаза.

— Ну, — выдохнула она, пожимая плечами, — тогда я решила, что так надо.

— А сейчас? — он убрал свою руку, — сейчас тебе по-прежнему кажется, что ты поступила правильно?

Холли слегка поежилась и нервно прикусила губу.

— Да, кажется. А тебе? Ведь и ты разведен.

Он кивнул.

— Мне тоже.

При свете свечей его глаза казались темно-ореховыми. Ник хотел что-то сказать, но тут к ним подошел невысокий белобрысый паренек.

— Послушай, чемпион, можно взять у тебя автограф?

Николас обернулся и сразу развеселился, увидев смущенное, все в веснушках лицо.

— Ясное дело!

Ник расписался на своей фотографии в каком-то журнале. Получив автограф, мальчишка впился взглядом в свое сокровище, потом поднял сияющие зеленые глаза на Ника.

— Осенью ты уложишь Большого Бена, да?

Николас рассмеялся.

— Можешь не сомневаться! Не успеет оглянуться, как я уложу его одним хуком.

Чем дольше Холли смотрела на них, тем сильнее росло в ней напряжение. Став свидетелем этого разговора, она поняла, что ей не нравится профессия Ника. Он, безусловно, привлекает ее как мужчина, но его профессия вызывает в ней неприятие.

Когда мальчишка ушел, Ник хитро посмотрел на нее.

— Тебе что-то не нравится, Холли?

— Нет, — вяло улыбнулась она.

— А я думаю, что именно так. По-моему, тебе не нравится, как я зарабатываю себе на жизнь.

Она не дала ему договорить.

— Ник, это не мое дело, — она покачала головой, — правда, не мое.

Увидев, что к ним направляется официант, она облегченно вздохнула.

Все оставшееся время они молча ели, лишь изредка похваливая великолепную еду.

После того как официант унес грязную посуду и подал кофе, Ник откинулся на спинку стула и вытянул ноги, коснувшись под столом ее ног. Холли отодвинулась, но он снова чуть сжал ее ноги своими, и на этот раз она не сопротивлялась. От этого прикосновения у нее что-то затрепетало в груди и слегка порозовели щеки. После долгого молчания она поставила чашку на блюдце и посмотрела Нику прямо в глаза.

— Я не понимаю, что ты делаешь, Ник.

— Надеюсь. — В его голосе звучала неприкрытая чувственность.

Чувственность была и в том, как он сжимал ее ноги, и Холли ощутила, что вверх по ним медленно поднимается невыносимый жар. Холли себя не обманывала — физически она очень тянулась к нему. Напряжение в ней нарастало с каждой секундой — огромное, испепеляющее. Холли глубоко вздохнула.

— Это был прекрасный ужин, Ник.

Он улыбался и смотрел на нее горящими глазами.

— Хочешь уйти?

Она кивнула.

— Думаю, да.

Ей показалось, что в тот момент он прочел ее самые сокровенные мысли, поэтому так горели его глаза. Уже представляя себе их возвращение, она решила, что ни в коем случае не пригласит его к себе на бокал вина на прощанье. Это слишком дорого ей обойдется. Она просто не могла себе этого позволить.

Но вышло все совсем иначе. Выехав на шоссе, Ник не направился к городу, а свернул налево, на боковую дорогу, которая через десять миль от клуба превратилась в узкую колею из мелкого гравия. Холли несколько раз искоса бросала на Ника недоумевающие взгляды и наконец холодно поинтересовалась:

— Не скажешь ли мне, куда это мы едем?

Он же, взглянув на Холли, лаконично ответил:

— Мы уже почти на месте.

— Возможно… Только вот места, по которым ступала нога человеческая, давно позади. Куда же ты все-таки меня завез?

Он усмехнулся и ответил еще лаконичнее:

— Увидишь.

Глаза Холли остановились на его четком профиле. Лунный свет придал его светлым волосам какой-то медовый оттенок; у Ника был прямой, благородной формы нос — достойное украшение его мужественного лица; полные губы, крепко сжатые, и сильная челюсть говорили о сильном и твердом характере. Что же он такое задумал?

С каждой минутой Холли ощущала себя все более беспомощной и, глядя с тоской на узкую дорожку, запоздало ругала себя за то, что слишком доверилась этому человеку — боксеру, которого почти не знала. Во всяком случае, не настолько знала, чтобы безбоязненно ехать с ним в такие заброшенные места… Она все больше волновалась, и, кашлянув, потребовала: