Марджори Льюти - Необыкновенная помолвка

— Я об этом и не думала. Он казался таким прочным.

Бретт кивнул:

— Да, верно. Это не какой-нибудь уцененный дом.

— Он очень старый? — с интересом спросила Лиз.

— Херонсвуд? Его построили в начале прошлого века. Отец Джи Би купил его, когда начал зарабатывать большие деньги. Думаю, он хотел, чтобы дом переходил от отца к сыну. Но война этому помешала.

— Миссис Джексон сказала мне, что сын Джи Би не вернулся после войны. — Чтобы Бретт не обвинил экономку в излишней болтливости, Лиз добавила: — Я хотела немного узнать о семье.

— Конечно. Для этого мы и здесь, правда?

Однако, по-видимому, Бретт не спешил. За едой он коротко поведал ей, чем занимался Рокингтон, — строительство домов для густонаселенного Бирмингема.

— Чем вы занимаетесь в компании? — спросила Лиз.

— Моя формальная должность — генеральный директор. Но на самом деле работа растет вокруг меня, как новая кожа. Когда я закончил учебу, то появился в офисе Джи Би и спросил: «С чего мне начинать?»

— И с чего вы начали?

— Искал цемент, который Британская железная дорога пыталась незаконно перепродать.

— Вам удалось его найти? — Лиз с интересом подалась вперед.

— Да, у судоходного канала в Карлайле. Мне удалось его вернуть, прежде чем в Бирмингеме начали возводить перекрытия. Помню, в то же время мы строили в Олтоне новый трехэтажный торговый и жилой центр.

Бретт довольно улыбнулся и показался Лиз намного моложе.

— Должно быть, здорово строить дома для людей, — сказала она. — Мне так нравятся новые дома, пустые и чистые, ждущие жильцов. Если есть возможность, я всегда рассматриваю недостроенные дома.

Официант принес шанди, Бретт поднял стакан и произнес:

— Надо взять вас рекламным агентом.

Лиз улыбнулась:

— Ловлю вас на слове. Скоро мне понадобится новая работа.

Они прекрасно провели время и вкусно поели. Ломтики холодной дыни были чуть присыпаны имбирем, форель под острым соусом нежной консистенции была с поджаренным картофелем и горошком. О таком Лиз только читала, но никогда не пробовала. Совершенно не похоже на маринованную селедку Дороти или рыбные палочки, которые она ела во время работы сиделкой в Лондоне.

Лиз огляделась. Хрустальные люстры, толстый ковер, накрахмаленные скатерти, сияющая посуда и крохотные вазочки с цветами на каждом столе. У Терри никогда не хватало денег, чтобы сводить ее в такое место. Но теперь у него все будет по-другому. Внезапно Лиз представила, как он входит в первоклассный отель в Кейптауне, а за ним идет дочь Фрэнка Картера (Лиз была рада, что Терри не сказал как ее зовут) в модном платье, с настоящими драгоценностями на шее и запястьях, с гладкой прической и ароматом французских духов. С горечью Лиз подумала, что они с Терри тоже всего смогли бы добиться.

После форели принесли ананасовые меренги для Лиз и сыр с бисквитами для Бретта. Он сказал:

— Мы будем пить кофе в гостиной. Там удобнее говорить.

Когда они расположились в глубоких креслах с подушками, поставив перед собой на низеньком столике кофейный поднос, Бретт вдруг спросил:

— Вы сейчас говорили серьезно насчет работы?

— Боюсь, что да. — Лиз оглядела роскошную комнату и улыбнулась. — Как тут красиво, но я к этому совсем не привыкла.

Бретт вновь, как и тогда, смотрел на нее оценивающе. Лиз смутилась.

Отпив кофе, он заговорил:

— Мы пришли сюда, чтобы прояснить ситуацию, но сначала я должен вам кое-что сказать. У Джи Би была своего рода романтическая мечта насчет Элизабет и меня.

— Да, я догадалась.

— Неужели?

— Он сам сказал, когда я была у него во второй раз: «Я всегда надеялся, что ты и Бретт будете вместе».

— Да, это правда, он все это придумал много лет назад. Понимаете, наши семьи были всегда тесно связаны, с тех пор как мой отец и отец Элизабет вместе ходили в школу, и, думаю, Джи Би принял свое решение насчет Элизабет, чтобы закрепить эти отношения. Так раньше считали. К тому же существовали и другие причины, о которых сейчас не стоит говорить. Да, он был бы очень счастлив, если бы именно так все и обернулось.

— Интересно, она вышла замуж за того человека, ради которого сбежала из дома? Джи Би спросил меня об этом почти сразу.

— И что вы ответили? — Голос Бретта стал резким.

— Правду. Свою правду, а не ее. Я ответила: нет, я не вышла за него. Я поняла, что не люблю его.

— Вы действительно знаете что сказать! — с издевкой произнес Бретт.

Непринужденная атмосфера растаяла. Однако Лиз не смутилась. Она плеснула в кофе немного сливок из маленького молочника и с вызовом взглянула на Бретта:

— Откуда я знала, что говорить? Вы сами сказали действовать по ситуации. Я так и сделала.

Гнев Бретта стал постепенно утихать.

— Простите, — сказал он, и Лиз вновь уловила в нем напряжение.

— Разве так ужасно то, что я сказала Джи Би? — мягко спросила Лиз.

— Ужасно? Нет. Хотя могли быть и последствия.

— Почему?

Бретт задал ей встречный вопрос:

— Скажите, почему вы ответили именно так?

— Все просто. — Лиз попыталась говорить спокойно. — Это история моей жизни. Поэтому я оказалась в самолете, который летел из Южной Африки.

Лиз оглядела уютную, тихую гостиную и с удивлением подумала, что могла бы все с легкостью рассказать Бретту.

— Вся моя история может уложиться на одной странице. Мои родители давно умерли. Мать вышла замуж во второй раз, и я жила с отчимом, пока не закончила курсы секретарей и не нашла работу в Лондоне. Полгода назад познакомилась с мужчиной, и мы полюбили друг друга. Когда он получил повышение в Южной Африке, мы решили, что я приеду к нему, устроюсь на работу, а когда найдем квартиру, то поженимся. Но э-этого не произошло.

Губы Лиз задрожали и она замолчала, чтобы успокоиться.

— Поэтому я вернулась, — закончила она.

Бретт помешивал кофе, не глядя на нее, и Лиз была ему за это благодарна.

— Вы правда поняли, что не любите его?

— Нет, все было не так. Он сам разорвал наши отношения. Он нашел более вескую причину для женитьбы, нежели любовь.

— Он так сказал?

— Он сказал, что любовь — это роскошь, которую большинство мужчин не могут себе позволить. Мужчины должны быть практичными, а чувства — женская блажь. Он собрался жениться на дочери управляющего. Очень практично, не так ли?

Бретт горько усмехнулся:

— В высшей степени. Я бы сказал, вам повезло.

— Именно это я и пытаюсь внушить себе.

— Но вы этому не верите?

Лиз посмотрела на большие, широкие окна, цветы и траву за ними.

— Когда ты кого-нибудь любишь, когда отдаешь этому человеку все свои мечты и надежды, нельзя просто так обо всем забыть.

Бретт откинулся на спинку кресла.

— И это все? Окончательно и бесповоротно?

Лиз кивнула.