Сандра Мэй - Ничего личного

— Как вам сказать… Зависит от человека. Джош Белью наверняка придет в джинсах. Лу Фонтейн нацепит все свои бриллианты.

— А вы будете в костюме и при галстуке!

Он почувствовал легкий укол раздражения и беспокойства. Неужели за столь короткий период о нем уже сложилось мнение, как о зануде с идеально отглаженными брюками? Или надо говорить — в брюках?

— Вы обиделись?

— Нет. То есть… Знаете, Белинда Карр, это, разумеется, не украсит мой образ, но дело в том, что я никогда в жизни всерьез не задумывался, какое впечатление произвожу на окружающих. Одновременно я всегда тщательно соблюдал принятые правила. Такой, знаете, глобальный дресс-код.

— Интересно. Наверное, это важно? Для бизнеса.

— Вот я и думаю теперь — важно или нет? Вы сказали про галстук и костюм, и я почему-то расстроился.

— Ох…

— Нет, в самом деле! Я всю жизнь потратил на этот самый бизнес, на статус, на то, чтобы меня воспринимали равным среди первых, — а все, что обо мне можно сказать с первого взгляда: костюм с иголочки и идеальный галстук.

— Я сейчас впаду в депрессию. Я не хотела вас обидеть!

— Я сам себя обидел, Белинда. Сам у себя отобрал лучшие годы. Ладно, что мы, в самом деле. Так вот, ланч. Думаю, вы вполне можете пойти прямо так. В конце концов, все костюмированные безобразия начнутся только завтра, сегодня у нас еще неофициальный вечер. А я… я пойду без галстука! Только пиджак…

— Нет уж! Давайте по-честному. К тому же вы очень хорошо выглядите в этом наряде.

Они рассмеялись и чокнулись шерри. Потом Мэтью предложил выйти прогуляться, и Белинда с радостью согласилась, — в окно вовсю светило солнце.

На крыльце она замерла, не в силах справиться с нахлынувшим восторгом. Теперь, когда все машины были отогнаны в гараж, и ничто уже не нарушало лесного колорита, вокруг царило великолепие Монтаны.

Деревья высились над Домом зеленым шатром, а лужайка перед крыльцом утопала в солнечных лучах. Легкий ветерок доносил аромат неведомых цветов, воздух был напоен свежим запахом листвы и травы. Джош Белью оказался прав: воздух Монтаны можно было пить, как хмельное вино.

Белинда вовремя посмотрела под ноги — иначе непременно свалилась бы с крыльца. Только этого и не хватало, подумала она с возмущением. Так могла повести себя Тумба Карр, Белинда-Мымра, Чучело в Драных Колготках, но никак не эта, новая, изрядно помолодевшая СИМПАТИЧНАЯ БАРЫШНЯ, как назвал ее давеча Джош.

Она подала руку Мэтью и спокойно спустилась с крыльца. Они пошли по дорожке, усыпанной гравием и еще носившей на себе следы разрушения, произведенного «хаммером» Джоша Белью.

Навстречу им шел высокий пожилой человек в шикарном охотничьем комбинезоне и высоких шнурованных ботинках. При виде Карлайла он приветственно вскинул руку, в которой болталась связка окровавленных птичьих тушек. Белинда тихо охнула и спряталась за спину Мэтью, торопливо пряча очки в карман джинсов. Лучше уж видеть все слегка в тумане, чем смотреть на убитых животных…

Высокий пожилой заговорил, и Белинда едва сдержала нервный смешок. Голос у него был совершенно неподходящим для такой внешности — пронзительный, немного жеманный, с растянутыми гласными и слегка присвистывающими шипящими.

— Привет, Карлайл! Рад вас видеть. Только приехали? Кто это с вами? Представьте меня вашей очаровательной спутнице…

Белинда почувствовала, как подлец-румянец снова наползает из-под пуловера. Что ж творится! Второй, совершенно посторонний миллионер за сегодняшний день делает комплимент!

Карлайл отреагировал неожиданно сухо.

— Добрый день, Тревор. Это мисс Карр. Белинда, это мистер Тревор Хант, глава банковского холдинга «Семпико».

Мистер Хант ухватил протянутую руку Белинды потной и холодной ладошкой, с жаром потряс и выпустил. Даже без очков она смогла разглядеть выражение слащавой приторности — или приторной слащавости? — на лице банкира.

— Очень приятно, мистер Хант…

— Для вас — Тревор. Просто Тревор и без всяких мистеров. Я еще сражусь за ваше внимание с Карлайлом. Между нами говоря, он не заслуживает такой Дамы. Он вообще не заслуживает дам, он слишком любит работать.

— Гм… Мы все здесь любим свое дело. Если следовать вашей логике, то вы больше всего любите деньги…

Тревор Хант рассмеялся дребезжащим и абсолютно неискренним смехом.

— Дорогой мой Карлайл, деньги — это единственная вещь на свете, способная не только составить конкуренцию женщинам, но и выиграть это состязание. Любовь к женщине недолговечна, любовь к деньгам неизменна. Отнюдь не все мужчины любят женщин, — но абсолютно все люди на Земле любят деньги. Увидимся за ланчем, дорогая мисс Карр. Карлайл, до встречи. Несу свои трофеи на кухню.

Он удалился, и Белинда откровенно перевела дух. Мэтью с кривой усмешкой взглянул на нее.

— Не слишком приятный тип, верно?

— О да! Или так говорить неприлично?

— Вы искренни — и для здешнего общества это большая редкость. Не меняйтесь. И не бойтесь ни Тревора, ни кого другого. Пойдемте?

И они углубились в лес, следуя узенькой, но ухоженной тропе.

Прогулка захватила обоих, но, в отличие от Белинды, Мэтью чувствовал довольно сильную усталость. С непривычки болела спина, немилосердно жгло в изящных, но неудобных туфлях ноги, он запыхался и, кажется, вспотел. Белинда Карр, напротив, выглядела свежей и бодрой, хотя они прошли по лесу и бездорожью не меньше мили. Легкие кожаные мокасины словно сами несли женщину по тропе, а дышала она на удивление ровно.

Мэтью споткнулся о спрятавшуюся в траве корягу и запросил пощады.

— Я сдаюсь! Давайте отдохнем хоть пять минут.

— Кабинетный работник, сразу видно. Вообще-то я тоже устала.

— Глядя на вас, этого не скажешь. Свежи и бодры. Как вам это удается? Спортом занимаетесь?

— Что вы! Для спорта я слишком ленива и совершенно лишена азарта. Возможно, это все дыхательные упражнения…

— Цигун?

— Нет, не то чтобы цигун…

Она вдруг расхохоталась своим удивительным, звонким, девчоночьим смехом, запрокинув голову и зажмурившись, и Мэтью окаменел. Он вдруг совершенно явственно вспомнил ощущение…

… Рита Дельгадо открыла дверь своего номера и повернулась к Мэтью Карлайлу. Она стояла совсем близко к нему, так близко, что пушистый мех ее белого палантина щекотал его руку.

От Риты пахло духами и совсем немного — шампанским. Черные глаза блестели, полуоткрытые губы напоминали о бутонах роз на рассвете — нежные, розовые, чуть влажные…

Легкая улыбка тронула ее губы, и Рита Дельгадо произнесла своим низким, хриплым, возбуждающе-женственным голосом:

— Такая ночь, Мэтью! Такая ночь способна заставить человека возненавидеть рассвет. Хотите кофе? Или нет, лучше ликер! Ирландский ликер, темный и пряный, как эта ночь! Пожалуйста, не говорите, что у вас еще много работы! Зайдите хоть на пять минут.