Сандра Мэй - Забудьте слово страсть

Она забилась в его руках, но уже через мгновение ответила, яростно и страстно, а еще через миг он выпустил ее из объятий и торопливо отшатнулся.

— Все, брек! Завтра повесите меня на крепостной стене. Сейчас — спать.

И закрыл за собой дверь, мерзавец!

Шарлотта задыхалась. Губы горели от поцелуя Филипа. Тело сотрясала дрожь. Ноги были слабыми, ватными, коленки дожали. Она отступила назад, вцепилась во что-то холодное и металлическое. Черт бы подрал рыцарские доспехи, черт бы подрал рыцарей, мужчин в целом и Филипа Марча в частности!

Шарлотта Артуа, холодная и сильная женщина, непоколебимая бизнес-леди, Стальная Лоза, Снежная королева, не могла справиться со своими вставшими на дыбы чувствами и эмоциями. Ее собственное тело изменило ей впервые в жизни, гормоны устроили пляску святого Витта, и полотняная рубаха царапала напряженные соски не хуже наждака.

Она кинулась к себе в комнату, упала на постель, укусила подушку — и провалилась в черный, бездонный сон.

Филип и Джонни проспали почти до полудня. Мальчик проснулся в плохом настроении, но роскошная розовая ванна слегка развеселила его. Филип ограничился контрастным душем. Чистая футболка и черные джинсы приятно холодили тело. Джонни изъявил желание понаблюдать, как Фил бреется, и ему тоже была выдана бритва — разумеется, без лезвий. Сосредоточенно намылив мордашку, малыш принялся повторять действия своего дядюшки, и Филип едва мог удержаться от смеха, глядя на сурового и немногословного мужчину четырех с половиной лет.

Потом они отправились на разведку. Дом при свете дня потрясал воображение. Вазы, в которых Джонни мог без труда спрятаться, рыцарские доспехи, картины и гобелены, роскошная мебель, витрины с дорогими безделушками… в конце экскурсии они не смогли отказать себе в удовольствии скатиться по широким мраморным перилам — и угодили прямо в объятия невозмутимого и величественного дворецкого в черном сюртуке.

Джонни оробел и спрятался за Филипа, но дворецкий величаво поклонился и густым басом произнес на прекрасном английском:

— Добрый день, молодой хозяин, добро пожаловать домой. Меня зовут Биггинс, мистер Реджинальд Биггинс. Я дворецкий. Все, что вам понадобится…

— А вы французский или английский?

Филип усмехнулся и потрепал Джонни по голове.

— Малыш, лучшие дворецкие родятся только в Британии. А твоя тетя Шарлотта берет от жизни только лучшее. Я прав, мистер Биггинс?

— Абсолютно, мистер Марч. Завтрак ждет вас. Прошу за мной, в столовую.

В столовой вполне можно было устраивать банкеты человек на сто. Громадный дубовый стол был накрыт белоснежной скатертью, китайский фарфор просвечивал розовым, сияло столовое серебро. Ковру на полу было не меньше сотни лет. Интересно, что будет, если Джонни прольет на него молоко? При виде непривычных рогаликов и ветчины Джонни наморщил нос.

— А я хочу хлопья. Я не хочу булки. Булки глупые.

Биггинс покашлял у него за спиной.

— Если позволите, мистер Джон… Внутри этих булочек горячий шоколад. Кстати, они называются круассаны.

Джонни с подозрением, но все-таки взял один рогалик. Через мгновение вся его мордашка уже была в шоколаде. Филип хмыкнул и налил себе кофе. В этот момент распахнулась дверь и в столовую стремительно вошла прекрасная и грозная Шарлотта Артуа. Безупречный макияж ПОЧТИ скрыл следы бурной ночи, элегантный кремовый костюм сидел на роскошной фигуре идеально, волосы были собраны в строгий пучок, и лишь один непокорный локон подпрыгивал возле щеки.

Филипа она взглядом не удостоила, а Джонни улыбнулась вполне мило.

— С добрым утром, хоть оно и затянулось. Пока ты спал, я приготовила тебе сюрприз. Шкаф из твоей комнаты уберут, а вместо огромной кровати у тебя будет твоя собственная, в виде гоночной машины. Продавщица сказала, мальчикам нравятся такие вещи…

Джонни почти с головой залез в чашку с какао и сердито прогудел оттуда:

— Мне нравится моя кроватка у нас дома. И куросаны свои сама ешь. Ничуточки и не вкусно…

Филип протестующе вскинул руку.

— Вождь, ты не прав. Даже враг на тропе войны заслуживает уважения, а воевать со скво мы не будем ни в каком случае. Это — позор для воина. Хуг! Я сказал.

— Я слышал тебя, Крепкая Рука. Скво мне не враг, но я не хочу никаких подарков, я хочу домой.

Шарлотта ошеломленно переводила взгляд с мальчика на мужчину и обратно. Оба выглядели совершенно невозмутимыми.

— Я не совсем поняла…

— Вождь, скво старалась, чтобы тебе было хорошо в твоем походном вигваме. Мы должны оказать ей честь.

Джонни засопел, потом соскочил со стула, вразвалочку приблизился к Шарлотте и посмотрел на нее исподлобья.

— Са-па-си-ба… тетя Шалро… рлотта.

Шарлотта осторожно села на корточки перед Джонни. Пальцем стерла шоколад с румяной щеки, потом облизала палец… Филип заерзал на стуле. Интересно, а она сама-то понимает, какое впечатление производит на мужчин?

Шарлотта выпрямилась и впервые посмотрела на Филипа в упор. В сине-зеленых глазах он прочитал нечто, похожее на благодарность.

— Если вы уже позавтракали, может, пойдем и посмотрим на новую мебель? Конечно, стоило бы выбирать ее вместе с Жанно, но мне не терпелось сделать сюрприз.

— Ты как, Маленький Джон?

— Ну… можно. Только я съем еще один куросан.

— Можешь даже захватить с собой всю корзинку.

— Тетя Шарлотта шутит. От всей корзинки ты слипнешься и будешь очень сладкий мальчик.

Джонни фыркнул, взял в обе руки по круассану и повернулся к Биггинсу.

— Большое спасибо за вкусный завтрак, мистер Биг.

— На здоровье, молодой хозяин.

— Всего вам доброго.

— И вам всего наилучшего, молодой хозяин.

Джонни важно кивнул и вышел из столовой.

На лестнице Шарлотта придержала Филипа за рукав.

— Уделите мне минуту. Важный разговор.

— С удовольствием. Только пусть Джонни займется игрушками.

Новая кровать потрясла малыша до глубины души. Настоящие фары, руль, обитый кожей, дверцы с обеих сторон, сверкающие колеса — а внутри белоснежные подушки, атласное одеяло и целая семья лохматых медвежат. Кроме того, посреди комнаты высилась гора разноцветных пакетов и свертков. Филип почувствовал укол зависти. Шарлотта знала, какой морковкой перед кем трясти. Перед такими игрушками не устоит и святой аскет. Честно говоря, Филип сам не отказался бы поспать в этакой постели…

Девушка отошла к окну, Филип последовал за ней.

— Ну, о чем речь? Имейте в виду, извиняться за ночь не буду.

В сине-зеленых глазах неожиданно запрыгали чертики.

— Еще не хватало! Я бы сочла себя оскорбленной, если бы вы принялись канючить, что такое больше не повторится. За последние двое суток у меня едва не развился комплекс неполноценности.