Сандра Мэй - Забудьте слово страсть

И уж совсем неожиданным было видение, от которого стало жарко в животе.

Филип Марч обнимает Шарлотту и целует ее прямо в губы, а она нетерпеливо сдирает с него футболку, и они медленно опускаются на старенький ковер в крохотной гостиной съемной манхэттенской квартиры…

Если бы не бессонница, ничего бы он не успел собрать. Вещей образовалась порядочная куча, в основном, разумеется, вещи Джонни. Под утро Филип вышел на кухню, чтобы сварить кофе, — и заметил, что пальцы у него дрожат.

Он прислушался к своим ощущениям. Невероятно! То, что он считал злостью и решимостью бороться до конца, оказалось самой банальной трусостью. Он нещадно боялся предстоящей поездки. Ему было стыдно и паршиво — он выступал в дурацкой роли… приживала, что ли… Шарлотта Артуа будет оплачивать его счета, он будет жить у нее в доме, под одной с ней крышей.

Дальше в голову полезло что-то неприличное. Какая она дома? Без макияжа, без жемчугов и мехов, растрепанная и румяная со сна…

Надо пойти и снять все деньги со счета. Париж, говорят, город дорогой, но уж носки и зубную щетку он себе купит сам. Образно выражаясь.

Филип вдруг охнул. Фантастика! О чем он думает? Об этой холодной стерве и о том, как бы не уронить себя в ее глазах. А ведь думать надо о другом. О Джонни, который еще даже не знает, что сегодня его жизнь в очередной раз круто изменится. О маленьком человечке, которого Филип беззаветно и навсегда полюбил четыре с половиной года назад, едва взяв на руки крошечный кулек, из которого выглядывало сердитое личико с белесыми, страдальчески насупленными бровками.

Филип посмотрел на часы. Скоро проснется, поросенок. И надо бы поискать правильные слова, чтобы не напугать и не расстроить малыша.

Он так и не нашел их, сидя на кухне с остывшей кружкой в руках, а когда зашлепали по полу босые пятки, оглянулся и улыбнулся заспанному ангелу.

— Ну что, ковбой? Готов к приключениям?

— Конечно!

— Тогда бегом писать и умываться. Сегодня мы с тобой отправляемся в путешествие.

— В парк?

Джонни очень любил играть в Центральном парке. Филип вздохнул.

— Гораздо дальше. Полагаю, сегодня мы полетим на самолете.

Джонни издал радостный вопль.

— Мы убегаем от злой тетки, да?

— Почему ты думаешь, что она злая?

— Потому что я подслушивал.

— Джонни Марч! Тебе стыдно!

— А вот и нет. Это была разведка. Она хочет забрать меня у тебя, но у нее ничего не выйдет. Я удеру, даже если она посадит меня в башню и пустит сторожить драконов…

— Ну, до этого-то, я думаю, не дойдет. Вот что. У тебя есть не только я, а еще целая куча родственников, но живут они очень далеко. На другой стороне глобуса.

— Ух…

— Не то слово. Так вот, мы к ним слетаем, познакомимся и посмотрим, стоит им доверять или нет.

Джонни неожиданно насупился.

— Фил! А ты правду говоришь? Ты ведь не отдашь меня?

У Филипа сильно и резко заболело в груди. Он осторожно притянул к себе Джонни.

— Никогда и никому. Даже за сто миллионов триллионов биллионов мороженых. Веришь?

— Верю.

Шарлотта приехала ровно в час, и Филип вынужден был признать, что француженки обладают врожденным шармом и способностью выглядеть сногсшибательно в любом одеянии. Снежная королева оделась по-походному — прямого покроя брючки из тонкой черной шерсти, замшевые сапоги на невысоком каблуке, бирюзовый пуховый свитерок и норковый свингер. На точеной шее переливалось ожерелье из некрупных топазов в белом золоте, в ушах посверкивали такие же топазы каплевидной формы. Просто, элегантно и дорого. Разумеется, духи. Видимо, мадам Артуа от природы пахла «Шанель № 5».

Джонни встретил тетку взглядом исподлобья, презрительным фырканьем в ответ на приветствие и демонстративным игнорированием подарка — большого лохматого медведя с удивленным взглядом. Руку тетке Джонни так и не дал, в такси уселся в самый угол и потребовал, чтобы Филип сидел рядом. В результате Филип сидел между ним и Шарлоттой и почему-то страшно смущался.

В аэропорту ощущение «бедного родственника» только усилилось. Филип и Джонни тащились в хвосте сверкающей кометы по имени Шарлотта, а мадемуазель Артуа бодро рассекала толпу. Двое носильщиков почтительно укатили в багажный отсек пять роскошных кожаных чемоданов Шарлотты, потертый чемодан средних размеров с вещами Джонни и спортивную сумку Филипа, у которой в последний момент разошлась молния — пришлось перехватывать скотчем, в результате багаж Филипа окончательно приобрел сходство с поклажей бедного турецкого иммигранта.

Джонни был здорово напуган — но и заинтригован. Такого количества народу он никогда не видел, поэтому на всякий случай вцепился в руку Филипа намертво и только головой вертел в разные стороны. В самолете же ему очень понравилось, особенно наушники, висевшие на спинке кресла.

Молоденькая стюардесса ослепительно улыбнулась Филипу, раздевавшему Джонни.

— Принести мальчику что-нибудь попить, мсье Артуа?

Джонни возмущенно воззрился на девушку.

— Еще чего! Это мой дядя, Фил Марч, а меня зовут Джонни Марч, а эта тетка — моя тетка, только я чего-то не уверен в этом…

Филип торопливо надел мальчику наушники.

— Послушай-ка сказку. У вас есть детские записи?

— Конечно. Сейчас включу Меня зовут Синтия. Если что-то понадобится…

Филип одарил девушку своим фирменным взглядом, и та немедленно затрепыхала ресницами и разулыбалась еще пуще. Шарлотта неожиданно почувствовала укол ревности. Когда она заговорила, ее голосом можно было резать стекло.

— Будьте добры, принесите мне пару пледов и подушку. Через пару часов, если мальчик не заснет, принесете ему обед. Разумеется, без кетчупа.

— Я люблю кетчуп!

— Очень плохо. Детям кетчуп вреден.

— А откуда ты… вы знаешь? У тебя же нету детев.

— Детей. Посмотри в окошко. Мы сейчас взлетим.

— Ха! Окошко! Это называется алюминатор!

С этими словами Джонни гордо отвернулся и стал смотреть в «алюминатор». Синтия незаметно подмигнула Филипу и ушла, а Шарлотта недовольным голосом заметила:

— Вы нарочно не останавливали мальчика, мистер Марч. Напрасно вы это делаете.

— Что именно?

— Показываете свою неприязнь. Так ему будет сложнее привыкнуть ко мне.

— Ну уж нет, дорогая мадемуазель. Не стоит перекладывать на меня вину за отсутствие у вас обаяния. Вам предстоит самой добиться расположения Джонни.

— Даже если вы будете мне мешать?

— Не собираюсь этого делать. Согласитесь, если я буду делать вид, что вы мне сразу понравились и я доволен сложившейся ситуацией, — это будет враньем.

Шарлотта прикусила губу, а потом вдруг усмехнулась:

— Знаете, вы сейчас похожи на дикого кота, которого вытряхнули из мешка посреди абсолютно чужой и незнакомой квартиры. Кот несколько потрепан и сильно испуган, но старается держать фасон и сохранять присущую котам независимость. Кроме того, все его чувства обострены, ибо он старается поскорее изучить незнакомое место…