Кортни Пакард - Принцесса и ковбой

— Вивиан… — Он робко приблизился к жене. — Я… Я найму лучших адвокатов…

— Да оставь же меня в покое! — закричала та высоким срывающимся голосом. — Я тебя ненавижу!

Она задохнулась от ярости и сжала дрожащие руки так, что побелели костяшки. Сэм все еще был без сознания. То-то он удивится, очнувшись за решеткой.

— Мистер Гамильтон, вам бы действительно следовало связаться со своим адвокатом, — сочувственно сказала Долли. — Я думаю, что судья разберется, но все-таки основным подозреваемым были вы.

Он равнодушно кивнул, но не двинулся с места. Это предательство единственного любимого человека потрясло Эдгара настолько, что он никак не мог до конца поверить в случившееся. Но шок постепенно проходил, а на смену ему являлась нестерпимая боль.

— Вам надо набраться терпения. — Долли невыносимо было смотреть на его мучения. — Надеюсь, все закончится хорошо. Вы ни в чем не виноваты.

— Что ж, ребята, вы молодцы! — Кларк Гордон благожелательно улыбнулся, что было большой редкостью. — Признаться, я не верил, что из этого что-нибудь выйдет. Но рад, что оказался не прав.

Долли и Ральф переглянулись: похвала начальника отдела, вечно хмурого и недовольного, многого стоила. Жаль только, что это происходило без свидетелей. Остальные сотрудники ни за что не поверят, что сам грозный Кларк удостоил их личной благодарности.

— Можете отдохнуть несколько дней. — Он скептически осмотрел осунувшееся лицо Долли со свежей ссадиной на скуле и с припухшими губами. — Мда… Это дельце оказалось довольно запутанным. Но вы отлично справились. Ну, идите.

В отделе их ждали: приветственные возгласы и довольно ощутимые хлопки по плечам сопровождали победителей на всем пути до дверей. Долли улыбалась, хоть это и причиняло ей боль. Вот ради этого момента и стоило рисковать жизнью! Наконец-то ее признали своей, и разбитая голова — не слишком большая цена за это.

Теперь она перестала быть просто богатой чудачкой, которая пришла в полицию, чтобы чем-то занять время и избавиться от скуки.

Ральф весело отвечал на поздравления, но что-то смутно беспокоило его и не позволяло полностью отдаться радости. Да, они, конечно, вышли победителями, но что дальше? И как сложатся его отношения с Долли? Со вчерашнего вечера, когда полиция увезла Вивиан и Сэма, они не виделись. Ральфу пришлось поехать с инспектором Найтом, чтобы дать показания в защиту Эдгара. А Долли, собрав вещи, вызвала такси и умчалась домой, даже не простившись.

— Может быть, выпьем где-нибудь по глоточку? — с тайной надеждой спросил Ральф. — Отметим удачное завершение задания…

— Почему бы и нет? — Она быстро взглянула на него и отвела глаза.

Ощущение неловкости опять возникло между ними. Как будто неделю они жили в каком-то другом мире, а теперь вернулись в реальность и снова стали чужими малознакомыми людьми, которых связывает только общая работа.

В маленьком кафе было немного посетителей, солнечный свет пробивался сквозь расписанные под витражи стекла, играла негромкая Музыка. Официант принес два бокала вина и блюдо с ломтиками сыра и поджаренного хлеба.

— Вчера…

— Я думаю…

Они заговорили одновременно и тут же замолчали. Почему-то невозможно было просто пойти, взявшись за руки, к кому-то из двоих домой, лечь в постель и предоставить телам выяснять отношения.

Долли с преувеличенным старанием разглаживала салфетку, Ральф вертел в пальцах забытую кем-то зажигалку. Ну почему все так глупо получается? Почему никто из них не решается первым предложить то, чего обоим так страстно хочется?

— Как Тори? — наконец спросил Ральф, когда тишина стала невыносимой.

— Вовсю пользуется вновь обретенным даром речи, то есть лая. Соседка утром даже пожаловалась, что не могла ночью уснуть. — Долли улыбнулась. — Я и подумать не могла, что моя крошка такая смелая.

— Да, я был не прав, когда говорил, что она ни на что не годится.

Они отпили вина и, когда ставили бокалы на стол, нечаянно прикоснулись друг к другу руками. И словно бы искра проскочила между кончиками пальцев. Ральф побледнел и вдруг сжал ладонь Долли так сильно, что та тихонько вскрикнула.

— Прости, — смущенно пробормотал он.

— Ничего страшного.

Она, потупившись, смотрела на белую скатерть. Это мучительное ожидание какого-то чуда причиняло ощутимую физическую боль, и сердце билось слишком часто и громко. Долли даже испугалась, что Ральф услышит этот сумасшедший стук.

Если бы она только могла первой произнести заветные слова, которые шептала в полусне вчера ночью, прижавшись щекой к подушке и вспоминая лицо мужчины, подарившего ей такое наслаждение. Долли уже призналась себе, что влюблена, что готова, кажется, на все, лишь бы быть рядом с Ральфом. Но сейчас не могла заставить себя разжать губы.

Это в одиночестве признание представлялось простым. Ну что тут ужасного: первой сказать о своей любви? И даже не страх получить в ответ равнодушное молчание останавливал Долли. Она слишком хорошо понимала, что этим ничего не добьется, кроме нескольких страстных ночей, проведенных в объятиях Ральфа. Но чем дольше они будут вместе, тем сильней станет зависимость.

И когда придет время расставаться, боль вернется сторицей. Если бы знать, что творится в этой голове! О чем он думает сейчас, нервно барабаня пальцами по столу. Что таит в себе скользящий мимо взгляд чуть прищуренных глаз.

— Прогуляемся?

Задумавшись, Долли и не заметила, что Ральф уже успел рассчитаться с официантом. Она кивнула и вышла вслед за ним на улицу, залитую розоватым светом заходящего солнца. Легкие облака, такие пушистые на вид, что их хотелось погладить, тоже были окрашены алым. Ветер приносил откуда-то сладковатый, даже чуть приторный запах роз. Вечер, казалось, был напоен нежностью и истомой. Прохожие, обычно спешащие куда-то и замкнутые в себе, поглощенные собственными проблемами, вдруг словно расслабились, на лицах блуждали мечтательные улыбки.

Навстречу Долли и Ральфу шла, обнявшись, парочка молодых влюбленных. Они не замечали ничего вокруг и двигались будто во сне, медленной лунатической походкой. При взгляде на них Долли пронзила острая зависть: наверное, впервые в жизни она захотела стать другой, полностью измениться.

Или это было желание сбросить буквально приросшую к коже маску хладнокровной и уверенной в себе женщины? Ведь когда-то она не была такой и, как все, мечтала о любви, о том, чтобы нашелся человек, к чьему плечу можно доверчиво прислониться и не бояться предательства. Неужели неудачи и разочарования так ожесточили ее, что уже невозможно вернуться к себе прежней?

— Ну, вот твой дом, — негромко сказал Ральф.

Долли удивилась: ей казалось, что прогулка длилась совсем недолго. Да она могла бы часами бродить вот так, в молчании, перебирая, словно четки, собственные чувства и воспоминания.