Сьюзен Уорт - Укрощение любовью

— Понятно. — Что-то в его голосе заставило Габи поднять взгляд, и она успела заметить, что в мрачных глазах мужчины мелькнуло выражение, которое у любого другого человека означало бы сострадание.

— Хотя она никогда не скрывала от меня правды, я считала ее своей матерью, глубоко любящей меня матерью. И именно поэтому, — добавила она вызывающе, — у меня нет никакого желания встречаться с ее отцом.

— Вы вполне уверены в этом, сеньорита?

— Вполне. И позвольте объяснить вам почему. Когда Елена убежала из дому, чтобы выйти замуж за небогатого англичанина, ее отец написал, что никогда не примет ее обратно, не хочет говорить с ней и с этого момента она — не его дочь. Только одно письмо — и больше ничего. Я нашла его в прошлом году после смерти Елены.

Лицо Габи исказилось, и на мгновение она прикрыла глаза.

— Но все-таки у нее осталось утешение — этот нищий англичанин.

Габи взглянула на Эстрадо и уловила в его глазах загадочное выражение.

— О нет, на самом деле нет, — голос Габи сломался. — Ее замужество оказалось неудачным. Он бросил ее, когда я была еще ребенком.

— Ваш дед ничего не знает об этом.

— Вы хотите сказать, что он не хочет этого знать, не так ли? — Габи не могла скрыть обиды.

— Но почему, же Елена не написала ему?

— Вы хотите спросить, почему она не попросила у него прощения? Нет! — Габи вскинула голову и встретила его взгляд. — Те, кто помнят моего деда, говорили, что он гордый и непреклонный человек. Я думаю, что и у Елены было немного его упрямства.

— Г-м-м. Но это не должно распространяться на ее приемную дочь.

Она пожала плечами.

— Возможно. Но в любом случае, сеньор Эстрадо, вы должны понять, что я не хочу с ним встречаться.

— Это правда, ваш дед всегда был немного, как бы это лучше сказать… авторитарен, но вы увидите, что с годами он стал добрее.

Габи стукнула рукой по подлокотнику кресла.

— Ничего я видеть не хочу. Я уже сказала вам, что не могу уехать и никуда не поеду. — Она судорожно вздохнула. Что же это такое случилось с ней, обычно такой спокойной и уравновешенной? — Поймите, я не хочу создавать для вас проблемы. Я напишу деду письмо, из которого будет ясно, что вы нашли меня и…

— У вас очень милая квартира.

— Что? — Габи посмотрела на Эстрадо отсутствующим взглядом. — Ах да, спасибо.

— И так удобно, что ваша клиника размещена в этом же доме.

— Да… да. — Габи осторожно взглянула на него.

В мягком голосе мужчины прозвучало нечто такое, что заставило ее насторожиться.

— Насколько мне известно, ваш договор об аренде истекает через шесть недель.

Габи настороженно улыбнулась.

— Есть ли что-то, чего вы обо мне не знаете?

— О, много чего, сеньорита Холм. Но дайте время, и я уверен, что буду иметь удовольствие раскрыть ваши самые интимные секреты. — И когда губы Габи сжались от ярости, он продолжил: — И, конечно же, вы тоже многого не знаете обо мне.

— Уверяю вас, сеньор Эстрадо, что не существует ничего, что интересовало бы меня относительно вас.

— Даже то, что Питер Троят мой старый знакомый?

— Вы знаете моего домовладельца? Но вы не можете!.. — слова вырвались у Габи помимо ее воли.

— Боюсь, что могу. Вы же понимаете, что недвижимость в Лондоне — только небольшая часть его бизнеса. Он работает везде. Недавно у меня появилась возможность подбросить ему одно дельце… И он очень мне за это благодарен.

Габи пристально смотрела на побелевшие от напряжения кончики стиснутых пальцев. Затем она снова подняла глаза на Эстрадо, и его взгляд вызвал у нее легкую дурноту. Это был взгляд Дикого кота, выпустившего когти и готового напасть на беззащитную жертву.

— К-кто вы? — Прошептала она.

— Вы сами сказали, сеньорита, что я — посыльный вашего деда. — Его холодные серые глаза снова издевались над ней. — Да, Питер был очень благодарен мне и сказал, что стоит мне только попросить, и он в любое время вернет мне долг. Поэтому, когда я повидался с ним вчера, то…

Он замолчал, выразительно разведя загорелые руки с тщательно ухоженными пальцами.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — отчетливо произнесла Габи. — Вы имеете в виду, что если я не соглашусь поехать с вами, то мой договор об аренде не будет возобновлен?

— Как быстро вы все схватываете!

По телу Габи пробежала дрожь. Она чувствовала себя рыбой, беспомощно бьющейся на крючке и пытающейся спастись, пока искусный рыболов неумолимо тащит ее к берегу.

— Но он, же обещал мне!

— Ну, видите ли, — в голосе Эстрадо слышалась бесконечная печаль, — обстоятельства меняются.

— Да, я вижу.

Габи произнесла это автоматически, пытаясь мысленно заглянуть в будущее. Она долго искала эту квартиру, расположенную в тихом районе, почти в центре. Здесь было так много гостиниц и офисов, поставляющих ей пациентов. И почти идеальных размеров приемная на первом этаже… Что она будет делать, если лишится этой квартиры? Взгляд Габи скользнул по пушистому ковру мягких голубых и зеленых тонов, по обломкам окаменелых сосен, которые она коллекционировала, бледно-золотистое дерево которых словно светилось. Наконец ее взгляд остановился на человеке, который расположился напротив и смотрел на нее, словно рыбак, готовый подсечь свою добычу.

— Надеюсь, вы понимаете, что это шантаж, — нетвердо произнесла она, — неприкрытый шантаж…

— Не совсем. Просто наиболее эффективный способ обеспечить сотрудничество.

— Вы имеете в виду, что это ваш способ?

— Если вам так угодно.

— Не понимаю, зачем все эти хлопоты, — ледяным тоном произнесла Габи. — Слишком поздно. Мама уже умерла.

— Но вы ведь живы, и ваш дед хочет с вами встретиться.

— Но почему со мной? Разве у него нет кровных внуков? Или мама была его единственным ребенком?

— Вы — его единственная внучка, — ответил Эстрадо, но у Габи осталось ощущение, что он хотел сказать нечто совсем иное.

Пальцы Габи отбивали неясный ритм на каминной доске. Может быть, она ошибается? Означает ли согласие на встречу — уступку? Следует ли продолжать чуждаться деда — или стоит забыть прошлое, а потом, вернувшись, продолжать жить как ни в чем не бывало? Она провела кончиком языка по губам и поморщилась, словно чувствуя боль от прикосновения к ним Эстрадо всего несколько минут назад. Но не может, же она вот так уехать с этим человеком, проводя кажущиеся бесконечными часы в его обществе?

— Хорошо, я поеду, — процедила она. — Но не сегодня, это не подлежит обсуждению. Можете передать деду, что я приеду вслед за вами, дня через три. Я обещаю.

— Нет. — Эстрадо слегка мотнул головой.

— Почему?

— Потому что я вам не доверяю.

— Я же вам сказала, что даю слово! — отчеканила Габи, и на ее щеках снова вспыхнул румянец.