Стефани Ховард - Наследник замка Глен-Краннах

Камилла быстро взглянула на часы. Было уже поздно.

— Мне пора в отель. Примерно через полчаса я жду звонка.

Не стоит давать ему ни фана лишней информации. Она вовсе не обязана рассказывать этому человеку о своих личных делах. И кроме того, она знала: в ту же минуту, как слова слетят с ее губ, он этими же словами начнет подкалывать ее.

— Звонка от любящего друга, который хочет проверить, удалось ли вам пережить первый день в этой варварской стране? — Язвительная улыбка заиграла на губах, и высокомерно поднялась темная бровь.

Как ни странно, но он был абсолютно прав. Она ждала звонка именно от Эрика.

— Да, что-то вроде этого. — Камилла окинула его холодным взглядом.

Он скрестил руки на груди, и широкие плечи под толстым свитером расслабились, а на лице вспыхнуло веселое удивление.

— Так, значит, у вас есть постоянный друг? — Камилла не сочла нужным ответить, а он откинул голову назад и, улыбаясь, стал бессовестно, откровенно оценивать ее женские достоинства, будто она была каким-то товаром. — Расскажите мне о вашем друге. Нет, постойте. Лучше я сам о нем расскажу…

— Пожалуйста, не утруждайтесь. Вам до Эрика, черт возьми, нет никакого дела! — Камилла просто метала молнии.

— Эрик? — Он пропустил мимо ушей грубость и стал размышлять над именем. — Держу пари, что я смогу сказать более-менее точно, что этот ваш Эрик представляет собой.

Он еще раз окинул ее дерзким взглядом, и от этих атакующих потемневших глаз вся плоть в ней загорелась и забурлила кровь. Камилла смешалась и не нашла что ответить.

— Держу пари, что он банкир или бухгалтер… или адвокат, — с вызовом добавил Росс. — Человек, у которого чистые ногти, хорошие манеры и ни единой вредной привычки.

Камилла вдруг возненавидела Росса Макеоуна с такой силой, что ненависть чуть ли не доставляла ей удовольствие.

— И что плохого в чистых ногтях и хороших манерах? — Она почти дымилась от злости. — Что плохого в том, если он адвокат?

— Ага, значит, я прав? — Росс усмехнулся со злобной радостью. — Держу пари, что он слушает Моцарта и кантри-мьюзик и ежегодно берет в июле двухнедельный летний отпуск. Любимая еда у него индийская, и он пьет скандинавское пиво и немецкое вино.

Росс замолчал, а ее затрясло от ярости. Он перечислял свои догадки так, будто зачитывал обвинительный приговор. Камиллу приводил в бешенство не столько его пренебрежительный тон, сколько поистине дьявольская проницательность. Шотландец угадал все. Почти все.

— Вы закончили? — прошипела она.

— Нет, если хотите, я могу продолжить. Держу пари, что знаю, какая у него машина, не говоря уже о цвете его носков.

Камилла стиснула зубы и с огромным трудом подавила желание ударить наглеца. Ей нужно всячески избегать прикосновения к нему в любой форме. Достаточно и того, что она вынуждена находиться с ним в одном помещении.

— По-моему, вы человек самого недостойного поведения, с самыми скверными манерами, какого только я имела несчастье встречать! — Камилла с удовлетворением заметила, что веселое выражение исчезло с ненавистного лица. — А сейчас, если позволите… — И она быстро направилась в приемную, намереваясь пройти мимо него. — Я оставила там сумку от аппаратуры. Я возьму ее и сейчас же уйду.

— Только минуту, если не возражаете!

И прежде чем она успела отступить, он выпрямился и взял ее за руку, вызвав волну панических, сумбурных вопросов, как кегли разлетевшихся в мозгу. Что за злобное намерение родилось у него в голове? Какую отвратительную, мерзкую дань он собирается с нее взыскать? Он рывком подтянул ее к себе, и все инстинкты выживания кинулись ей на помощь. Какую бы несправедливость он ни задумал учинить над ней, она сумеет постоять за себя!

Но Камилла абсолютно не ожидала того, что он сделал.

— Еще один пустячок, прежде чем вы уйдете. — Ловким движением он снял ремешок фотоаппарата у нее с плеча, в то же время резко отстранив ее. Отступая, она даже чуть пошатнулась и потом с беспомощным ужасом наблюдала, как он открыл заднюю стенку ее бесценного «Никона» и умело вытащил катушку с пленкой.

— Какого черта! Вы думаете, что делаете? Я уже отсняла почти всю пленку!

— Совершенно верно. — Глаза, будто мясницким ножом, полоснули Камиллу по лицу. А он нарочито медленно размотал и засветил всю пленку. — Без разрешения не делают снимков в чужом доме. Не говорите мне о манерах, мисс Холден, пока сами не усвоите хоть наиглавнейшие.

Камилла проклинала себя за то, что часом раньше нарушила принятые правила. Не в ее это привычках. Претензии Росса были, конечно, обоснованны, но он обошелся с ней слишком круто.

— Вы не имели права так поступать! — возмутилась Камилла. — Только часть пленки использована в вашем доме. На остальной были пейзажи, которые я снимала, когда ехала сюда.

— Ну что ж, вы можете сфотографировать их на обратном пути. — Росс ни капельки не раскаивался.

Камилла смотрела на него, сжав кулаки и дрожа от ярости при виде его откровенного самодовольства.

— Вы же знаете, вам нужно было только попросить, и я бы не использовала ни одного снимка, сделанного в вашем доме. Но, думаю, вы совершенно незнакомы с такой цивилизованной процедурой.

— Полагаю, мисс Холден, что знаком. — Он нахмурился, и у него опасно вздулись желваки. — Но не в моих привычках ПРОСИТЬ, тем более если затронуты мои права. — Он протянул ей фотоаппарат вместе с бесполезной катушкой пленки. — Я бы посоветовал вам помнить это, когда будете иметь со мной дело.

С застывшим от ярости и негодования лицом Камилла прошла мимо него в приемную. Теперь она ни капельки не сомневалась: судьбой предназначено, чтобы это задание стало ее карой.

Дрожащими пальцами она засунула аппарат в сумку, застегнула молнию и нетерпеливо накинула ремень на плечо. А потом, когда он вел ее через холл к парадной двери, Камилла, даже не взглянув в его сторону, быстро пробормотала:

— До свидания.

— До свидания, мисс Холден, — спокойно ответил он. — До завтрашнего утра. В восемь.

Камилла чувствовала, что он стоит в дверях и смотрит, как она на негнущихся ногах бредет к машине. И хотя ничто на свете не заставило бы ее обернуться и встретиться с этими дерзкими темно-серыми глазами, она без труда могла представить его лицо и улыбку превосходства и триумфа.

Она влезла в машину и захлопнула дверь. Будь он проклят вместе со всеми своими сокровищами! Прежде чем повернуть ключ зажигания, Камилла помедлила и бросила взгляд в зеркало заднего вида, где отражалась высокая фигура на ступенях замка. И вдруг злорадно улыбнулась неожиданной мысли, мелькнувшей в голове.

Если на Земле и есть человек, заслуживающий, чтобы древнее кельтское проклятие обрушилось на его голову, то, конечно, этим человеком может быть только Росс Макеоун!