Эми Плам - Умри за меня

Разместившись в одной из просмотровых кабин библиотеки, я просматривала катушки микрофильмов с записью самых богатых на события дней беспорядков. Прочитав, что 10 мая был днем ожесточенного столкновения между полицией и студентами, я просмотрела первую полосу того дня, сделала кое-какие заметки, а затем пропустив заголовки начала читать передовицу. Трудно было себе представить что подобное насилие происходило всего за рекой в латинском квартале, в пятнадцати минутах от того места, где сижу я.

Я достала катушку и заменила её другой. Беспорядки возобновились 14 июля, в день независимости Франции. Многие студенты, а также туристы, посетивших Париж в праздники, были доставлены в близлежащие больницы. Я сделала заметки с нескольких первых страниц, а затем щелкнула назад на две страницы, к некрологам и соответствующим им черно-белым фотографиям. А там был он.

На первой половине первой страницы. Это был Винсент. Его волосы были длиннее, но выглядел он в точности, так же, как и месяц назад. Моё тело окаменело, когда я прочитала текст.

Пожарный Жак Дюпон, девятнадцати лет, родившиеся в Ла Боле, Пэ де ла Луаре, был убит при исполнение своих обязанностей прошлой ночью в здании, где был пожар. Предполагают, что пожар был спровоцирован коктейлем Молотова, брошенным студентами-бунтовщиками. Жилое здание 18 по улице Шампольон было в огне, когда Дюпон и его коллега, Тьери Симон (дата смерти, секция S) ворвались в здание и начали выводить людей, которые укрылись от беспорядков в расположенной рядом Сорбонне. Застрявший в ловушке под горящими бревнами, Дюпон скончался прежде, чем его смогли доставить в больницу и его тело доставили в морг. Двенадцать жителей, в том числе четыре ребенка обязаны своей жизнью этим героям.

Этого не может быть, подумала я. Если только конечно это ни его отец, который зачал сына незадолго до смерти… (Я посмотрела на некролог) девятнадцать. Что не может быть не невозможным…

Так как мои рассуждение зашли в тупик, я направилась к следующей странице и пролистала до Ss в поисках Симона. Это был: Тьери Симон. Парень с развитой мускулатурой, который увел нас от драки на реке. Тьерри на фото выглядел массивным Афро, но с той же уверенной улыбкой, что он одарил меня в тот день на террасе кафе. Это определенно был тот же парень. Но больше чем сорок лет назад.

Я закрыла глаза, ничему уже не веря, а затем открыла их для того, чтоб прочитать абзац про выстрел в голову Тьери. То же я прочитала и про Жака, за исключением того, что здесь говорилось о его возрасте, двадцать два, и месте рождения, Париж.

— Не понимаю, — прошептала я, и, молча, нажала на кнопку для печати обеих страниц.

После того, как я вернула катушки с микрофильмами на стойку регистрации, я вышла из библиотеки как в тумане и помедлила прежде, чем ступить на эскалатор, ведущий на следующий этаж. Я собиралась сидеть в музее пока не пойму, что делать дальше.

Мои мысли дергались в десятки разных направлений, когда я проходила через турникет и по огромной галерее с высоким потолком, со скамьями, размещенных в середине зала. Сев, я положила голову на руки, пытаясь очистить своё сознание.

Наконец я подняла глаза. Я находилась в зале посвященному одному из моих любимых живописцев начала и середины двадцатого века Фернану Леже. Я изучила двумерные поверхности, заполненные яркими основными цветами и геометрическими формами, и поняла, что прихожу в норму. Я бросила взгляд на угол, где висела моя любимая картина Леже: на ней выглядевшие статично солдаты первой мировой войны сидели за столом, курили трубки и играли в карты.

Перед картиной спиной ко мне стоял молодой человек. Он наклонился поближе, внимательно всматриваясь в композицию. Он был среднего роста с коротко стриженными волосами и в грязной одежде. Где я видела его раньше? Может это был кто-то из школы.

Потом он повернулся, и я открыла рот от удивления. Человек, стоявший через галерею от меня, был Жюлем.

Моё тело больше меня не слушалось. Я встала и направилась к фантому. Или у меня нервный срыв, подумала я, который начался еще в библиотеке, или парень, стоявший передо мной — призрак. Оба объяснения казались более вероятным, чем то: что Жюль действительно выжил в лобовом столкновении с поездом метро и по-видимому не пострадал.

Когда я была от него всего в нескольких шагах, он заметил меня и на секунду заколебался. А затем он повернулся с совершенно пустым взглядом на своём лице.

— Жюль! — выпалила я.

— Здравствуйте, — спокойно сказал он, — Я Вас знаю?

— Жюль, это я, Кейт. Помнишь, я приходила в твою студию вместе с Винсентом? И я видела тебя в тот день на станции метро… в день катастрофы.

Выражение его лица изменилось от озадаченного до весёлого.

— Боюсь, Вы меня с кем-то перепутали. Меня зовут Тома и я не знаю никого, кого бы звали Винсентом.

Тома… я хотела пнуть его, чтобы встряхнуть.

— Жюль. Я знаю, это ты. Ты участвовал тогда в том ужасном, несчастном случае… чуть больше месяца назад?

Он покачал головой и пожал плечами, как бы говоря, извини.

— Жюль, ты должен мне рассказать, что происходит.

— Слушайте, гм, Кейт? У меня нет ни малейшего представления, что происходит, но позвольте мне помочь Вам присесть. Вы должно быть перевозбудились или перенапряглись.

Он взял меня за локоть и повел обратно к лавке.

Я выдернула свою руку и встала перед ним, сжимая кулаки.

— Я знаю, что это ты. Я не сумасшедшая. И я не понимаю, что происходит. И я обвинила Винсента в бессердечности за то, что он бежал с места, где ты погиб. И вот теперь выясняется, что ты жив.

Я осознала, что начинаю повышать голос, когда увидела голову охранника смотревшего в нашу сторону.

Я сверлила Жюля яростным взглядом, когда к нам подошёл человек в форме и спросил — Какие-то проблемы?

Жюль спокойно посмотрел охраннику в глаза и сказал:

— Нет проблем, сэр. Похоже, что она приняла меня за кого-то другого.

— Я не ошиблась! — прошептала я себе под нос, затем оставила его и быстрым шагом пошла к выходу.

Оглянувшись, я увидела, как Жюль и охранник смотрят мне вслед, я вышла из музея и побежала вниз по эскалатору. Было только одно место, куда я могла пойти.

Поездка на метро обратно в свой район казалась бесконечной. Но вот, наконец, я выбежала из метро на солнечный свет, который шел на убыль, и направилась на улицу рю де Гренель. Остановившись перед массивными воротами, стены которых были украшены виноградной лозой, я позвонила в дверной замок. Над моей головой зажегся свет и я посмотрела в камеру видео наблюдения.

— Oui? спросил голос, через несколько секунд.

— Это Кейт. Я… — я замолчала, мгновенно растеряв всю свою смелость.