Линн Смитерс - Потери и обретения. Книга первая

- У нее так много дел. - Наконец-то! Джоанну прошибло холодной испариной, пока она развязывала этот взбесившийся узел.

Поль Бертье взял у нее листы и положил их на стол изображением вниз. Он достал из кармана пиджака золотой портсигар, закурил дорогую сигарету и лишь тогда обратил свое внимание на выложенное перед ним богатство красок.

Джоанна волновалась как никогда в жизни. Но она набралась терпения и ждала от него слов… каких угодно! Бертье все перебирал листы, смотрел их с начала до конца, потом возвращался к первому, перебирал листы в обратном порядке и вновь с начала до конца.

Нравятся ему эти модели или вызывают неприятие? На самом деле они интересны и современны или кажутся такими только ей? А может, прав тот преподаватель, который пришел в такую ярость, что обозвал ее модели одеждой для проституток?

Время тянулось черепашьим шагом. У Джоанны от напряжения пот заструился по спине.

- Вы чрезвычайно талантливы, - наконец произнес Бертье.

- Вам действительно понравилось?

- Эти модели самые новаторские из тех, что мне довелось увидеть за многие годы.

Джоанна лучезарно улыбнулась.

- Но они совершенно не годятся для продажи. - Эти слова произвели на нее эффект удара в спину, на какой-то момент она лишилась дара речи. - Вы плюете в лицо традиции, - продолжал он резко и категорично, не щадя ее чувств. - Ваши модели - это костюмы для театра, а не для реальной жизни.

Такое обвинение приходилось ей слышать и раньше, но никогда еще она не воспринимала его столь болезненно.

- Я пыталась стать новатором. Как Шанель в двадцатые годы со своими твидовыми костюмами, как послевоенный «новый взгляд» Диора. Как Ив Сен-Лоран, который совершил революцию, введя в моду женские брючные костюмы. И, конечно, как Куреж с его мини-платьем. - Она перевела дух. - Вы сами только что сказали - кутюрье всегда на грани риска. Все великие законодатели мод, да и вы сами, завоевали славу людей, добившихся права не изменять собственному вкусу.

- У вас есть талант, но вы не совсем ясно понимаете, в чем состоит задача модельера, - подытожил Бертье. - Модельер должен увидеть женщину такой, какой она хочет быть увиденной.

- Да, верно, - пошла на попятный Джоанна, хотя это утверждение противоречило ее идее: вместо того чтобы подсказывать женщинам, что им нужно, получалось, что модельеры обязаны спрашивать у них, чего они хотят.

«Терпение» - словно услышала она голос матери, предостерегающий ее.

- Вот, например, эта модель. - Он держал в руках набросок из числа ее самых любимых - вечернее платье из золотых кружев на черном шифоне, покроем напоминающее наряд танцовщицы фламенко. - Такой наряд подошел бы ряженой для вечеринки в честь американского праздника Всех Святых.

Его слова задели ее.

- Не понимаю, что плохого в том, если воспринимать жизнь как праздник. - «Терпение!» - послышалось ей. - К тому же я подумала, что оно еще и сексуально привлекательно.

- Первое, что вам нужно усвоить, Джоанна, это то, что мужья хотят видеть своих женщин одетыми как леди. Особенно отличаются этим американские мужья, которые имеют привычку менять жен и с каждым разом жениться на все более молоденьких, не узнав толком их родословной.

Он не дал ей вставить слово, хотя она уже набрала воздуха для очередного возражения, и продолжал:

- Поскольку именно мужья оплачивают счета, то мудрый дизайнер создает свою модель, ориентируясь на их вкус.

- Но это же неслыханный шовинизм!

- Пожалуй, тоже верно. У англичан есть выражение - молодящаяся старушка. Никогда не забывайте, мадемуазель Лейк, что нам платят именно за то, что мы учитываем такие вещи.

- А как же быть с торжеством женственности… - Джоанна не могла остановиться и продолжала спорить, - если ориентироваться в своей работе только на бесполых женщин, похожих на гермафродитов?

По его реакции она поняла, что сказала бестактность, задев самого Бертье. Ведь именно этот стиль в его новых работах доведен до предела. Застывшее выражение его лица заставило бы осторожную женщину отступить. К несчастью, Джоанна осторожностью никогда не отличалась.

- Вы считаете, что мы должны создавать модели для мужей, - горячо продолжала она, подавшись вперед. - Но я не могу поверить, что все мужчины так уж жаждут видеть своих любимых женщин похожими на страдающих от недоедания преждевременно состарившихся мальчиков.

- Не всем мужчинам это нравится, - признался Бертье, а его неотрывный взгляд, который он не спускал с мягких женственных линий ее черного платья и красного жакета, был еще откровеннее. - Но факт остается фактом, Джоанна, жены непременно должны быть похожими на леди. А не на сирен.

По мнению Джоанны, не было ничего дурного в том, чтобы днем выглядеть как леди, а ночью как сирена. В конце концов, времена меняются. Доказав, что они способны выполнять мужскую работу, женщины должны теперь снова выглядеть как женщины.

- Разрешите задать вопрос? - тихо произнесла она.

- Разумеется.

- Как вы можете считать меня талантливой, если все в моих моделях вам так ненавистно?

- Напротив, ничто в них не вызывает у меня ненависти. Мне нравятся ваша энергия, индивидуальность. Считаю, что вы изумительно владеете цветом, правда, кое-где с перебором.

- Ну, хоть что-то. - Джоанна позволила себе перевести дыхание.

- Это очень важно. - Он встал и, глядя на нее с высоты своего роста, улыбнулся. - Пора нам найти достойное применение вашим талантам.

- Вы хотите сказать…

- Я предлагаю вам работу помощника модельера, - подтвердил ее догадку Бертье. - Я сообщу Вивьен, чтобы вас перевели наверх. Немедленно.

Джоанну охватила бурная радость. Она с трудом удержалась, чтобы не броситься Бертье на шею. Она знала, что от широкой, до ушей, улыбки вид у нее, должно быть, самый нелепый, но не могла не улыбаться.

- Не знаю, как и благодарить вас, месье.

- Просто стараться. Вот и все, чего я от вас жду. - Бертье проводил ее до двери.

Ей удалось скрыть свои чувства от ледяного взгляда Вивьен, пока она переносила свои цветные карандаши и рисовальную бумагу в мастерскую дизайнеров, расположенную над демонстрационным залом.

Она уже вовсю работала за своей наклонной рисовальной доской, когда в тот же день Бертье зашел в мастерскую. Он медленно прошелся по комнате, делая замечания по работе каждого дизайнера. Не все замечания носили одобрительный характер, но ободрить он сумел каждого. Пока не дошла очередь до Джоанны.

- Молния здесь не подойдет, - заметил он достаточно громко, чтобы каждый в комнате услышал его слова. Пальцем он показал на спинку нарисованного ею вечернего платья. - Вашему платью не хватает живости. - Он выдернул грифельный сиренево-серый карандаш из мгновенно вспотевшей ладони Джоанны и ловкими изящными движениями изобразил завитками ряд пуговиц, обтянутых атласом. - Вот так. Теперь у нас здесь появилось чувство.