Анна Линн - Ветер и вереск. Книга первая

Редактор Наталья Зырянова

Фотограф Дариан Харди

© Анна Линн, 2020

© Дариан Харди, фотографии, 2020

ISBN 978-5-4496-4209-7 (т. 1)

ISBN 978-5-4496-4210-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лучше бы она не читала этого письма. Пусть бы сам ей сказал. Почему Лиза всегда должна была принимать решения первой? Как будто нарочно жизнь постоянно подталкивала её к выбору: «А ну-ка посмотрим, вот тебе исходные, – что ты будешь делать?». На этот раз долго раздумывать не пришлось, раз уж так вышло – одно к одному, оставаться в этой квартире Лиза больше не могла. «Я ухожу. Ухожу, ухожу, ухожу!» – проговорила она вслух, выдохнула и бросилась из комнаты, больно стукнувшись бедром о край стола. Лиза ойкнула и потерла ладонью ушибленное место. «Ну, ладно тебе, разве это боль?»

Чемодан на колесах стоял около лестницы в чулане. Джинсы и водолазки надо снять с сушилки, они ещё влажные, ну да плевать. В комнате Лиза рывком открыла ящик комода. Здесь, в этом ящике, были только её вещи. Слизень под подушкой. Зарядка от телефона валяется под кроватью, хорошо, что вспомнила. Пачка сигарет – одна на подоконнике, другая – на кухне. На столе – жестяная коробка голубого цвета «The Beatles» с изображением знаменитой четверки на крышке. Там Лиза хранила косметику и украшения. Вроде бы всё. У Лизы было две пары кроссовок: удобные серые порвались – сзади отклеилась подошва, Лиза даже привезла с собой клей из Москвы, но приклеить пока не успела. А вторые, красные, были ей велики – достались от старшей сестры. Лиза специально их взяла с собой: две пары шерстяных носков в сочетании с этими кроссовками – и холода не страшны. Лиза обула серые, плевать ей, в конце концов. Клей она тоже не поленилась найти в ящике на кухне и бросить в сумку. Он её не раз выручал – им можно было приклеить все, что угодно – выпавший камушек из колечка, подошву туфли, отвалившуюся часть от ноутбука. И ручку не забыть. Ручка с синей пастой – это очень важно, здесь в основном почему-то все пользовались черной. А Лиза терпеть не могла писать черными чернилами. Она взглянула в зеркало – угрюмое, мрачное было у неё лицо и губы сжаты. Лиза оглянулась. Как кадр из фильма – квартира-студия в солнечных квадратах, янтарное утро, широкие окна выходили на Headrow, центр города. Напротив окна была вывеска «Offices to let» и высокое ничем не примечательное здание. Зато внизу! Бесконечные людские реки; потоки смешивались, как Гольфстрим с Лабрадорским течением: девушка в маечке, коротких шортах и пляжных сланцах, и ей навстречу – дама в резиновых сапогах и ветровке с шарфом. Внизу просигналила машина, и Лиза вздрогнула, внезапно испугавшись этого звука. Она ещё раз взглянула в зеркало и шагнула к двери. Вот и все. Такие ситуации кажутся неправдоподобными – не верится до последнего, что всё уже случилось и кажется нелепостью, пока не затягивается. Письмо случайно прочитано, решение принято. Лиза открыла входную дверь и ахнула – кролик! Хорошо, что вспомнила, ну как же она без него была бы! Купленный в Оксфорде магнит – Белый Кролик из кэролловской Страны Чудес, в цилиндре, в перчатках и с часами на цепочке, милый и озабоченный «Боже мой, как я опаздываю!» К кому он торопился – к герцогине или королеве? Теперь и ей пришла пора бежать, как этот кролик. Только в отличие от него, пока неясно – куда. Но не в сказку, конечно. Сказка закончилась.

Лиза захлопнула дверь, повернула ключ в замочной скважине и швырнула его в щель для писем. Он с легким стуком упал на пол. Лиза выдохнула и стала спускаться. Любимая оранжевая лестница. Где она ещё найдет такую? Лиза вышла из подъезда и с размаху попала в людской поток.

«Спокойно. Никто не умер», – проговорила вслух Лиза. Это была любимая фраза её матери. Стоило кому-то подраться в её детстве так, что рёв стоял на весь дом, и тогда мамин голос гремел, заглушая все остальные звуки: «Ну и что? Никто не умер, все целы? Рты закрыли быстро!» И её слова действовали магически – слезы и крики прекращались.

Лиза зажмурилась от солнца. У неё были солнцезащитные очки где-то на дне сумки, но искать их не хотелось. «Ну, куда пойдем, дорогая моя?»

Надо было все обдумать. Можно было купить себе билет за 4 фунта и кататься на любых автобусах хоть весь день. В автобусах всегда хорошо думалось… Но это – 4 фунта, а денег у Лизы было не так много. «Нет, автобус отменяется. Пока пешком», – решила Лиза и отправилась бодрым шагом вперед по улице, ловко лавируя с чемоданом между людьми. В витринах отражалась высокая девушка – в пальто нараспашку, на шее болтался шарф, на ногах кроссовки с отклеивающейся подошвой.

– Спокойно. Никто не умер. Все отлично. Могло быть и хуже. Выше стропила, плотники! – и Лиза гордо подняла голову. Эта фраза была названием одного из рассказов Селинджера, которого Лиза любила, в том числе и за интересные названия. В рюкзаке погромыхивали в жестяной коробке её украшения. Наверное, так старьёвщики раньше гремели.

Итак, можно отправиться в здание Паркинсона, там тихо, спокойно, высокие потолки, большие окна, склоненные головы студентов. Там хорошо думается. Но далековато пешком. «Давай к Арт-галерее?» – предложила она чемодану. – «Там тоже тихо». Чемодан не возражал. Темно-коричневый, потертый, потрепанный, со сломанным замком, он прошел все, что только можно – ломался, терялся, был описан щенком, которого как-то подобрал Лизин брат, и в чемодан можно было впихнуть что угодно. Верный Лизин друг. Она подошла к галерее и села на ступеньки. Надо было подумать. У Лизы был обратный билет на 14 октября. До 14-ого оставалось ещё десять дней. И их где-то надо было прожить. Здесь, в Лидсе её могли теоретически приютить два человека: Одрэ и Кайли – француженка и англичанка, с которыми она познакомилась в группе на Фэйсбуке. Обе были студентками Лидского университета, изучающими русский язык. Одрэ была попроще и казалась Лизе более открытой по сравнению со сдержанной Кайли. Да и Кайли Лиза знала хуже, чем Одрэ – они виделись всего раза три-четыре, и всегда Кайли держалась отстраненно-вежливо, хотя и благодарила за помощь с русской грамматикой.

Лиза выдохнула и достала мобильник.