Анна Кремпа - Долины Авалона. Книга Первая. Светлый Образ

“Мне снился сон… Уже который раз он навещал моё сознание своей обманчивой и властной красотой. И не было ничего прекраснее и лучше его безвременного постоянства, даже если я не знал до конца, что он мне сообщает”

Это был очень яркий образ. Слишком яркий для обычного человека. Обыкновенно их души тусклы – мало кто горазд выделяться средь остальных блеском и лучами самого настоящего света. Они не замечают этого, не замечают даже после смерти, кем же они были и какие после себя оставляли краски. Я видел цветущих стариков, переполненных мудростью и честолюбием. Я видел молодых мертвецов, сливающих свою злобу друг на друге массивным, мрачным грузом. Ругающихся пар, ругающихся матерей и отцов перед глазами чистых, светлых, но ещё несмышленых детей. И мне никого не было жалко. Все фигуры вокруг, в каждом доме, на каждой улице, куда не посмотрю я – всё собиралось в гул и шуршало внутри меня так, что даже пёрышки призрачных волос вздымались вверх, как уши у напуганного кота вздымаются от громкого звука. Именно это заставляет мелкого хищника навострить своё чутьё и защитить самого себя. Мне нечего было защищать. Некого. Я был недосягаем для поля зрения снующих тут и всюду комков чистой энергии. Но образ замечал меня и приходилось прятаться.

Это был мальчишка лет шестнадцати, не больше. Заметить его не составляло особого труда. Точней… он сам заметил меня. И не только благодаря его любопытному нутру мы столкнулись в этот час. В нашем клане не выбирают людей наугад. Точнее то, что представляют они в физическом виде. Сейчас по миру таких как я почти и не осталось: на Земле душа калечится. На Земле больно находиться в состоянии фантома. Это может быть не совсем понятно: как же без физического тела ощущается боль? Но, прежде чем узнавать, лучше просто поверить, что она нещадящая. Быть может, иные замечали за собой странное чувство падения, лёжа в собственной кровати, притом, присутствуя в своём физическом теле. Если это чувство усилить и продлить на дни, а то и на недели – человек скорей сойдёт с ума, не различая, идёт он, или уже давно в самом чреве планеты. Дышит он или отпустил дух. Я уже и не помню, кем был раньше, но я точно знаю, что если не получу тело в ближайшие минуты, меня отбросит прочь от мира живого в мир мёртвых. Мне уже тогда хотелось испортить этого кудрявого парнишку. Чистые, нисколько не высокомерные черты лица, но, как ни странно, при виде таких ярко-огненных волос у кого угодно, кто обратит внимание, по первому разу сведёт нижнюю губу. Но это не означает, что я не в восхищении. Внешность тут далеко не причём, так как, наслаждаясь рождением новой звезды, я предпочитаю наслаждаться самим фактом возобновления и раскрытия духа перед великим событием, нежели пожинать низкие и постные плоды зрительного контакта. Зачем мне наслаждаться картинкой игры света и теней, когда я могу заглядывать в историю любой жизни, что возникнет вокруг этого чуда? В космосе нет невозможного. При жизни, я понимал, что законы его изучены не до конца, отчего в физическом теле посмотреть и соприкоснуться с вечными гигантами даже нашей солнечной системы фантастически нереально. Что уж говорить за далёкие звёзды, окутанные вечной тайной бытия? Я не стараюсь быть слишком серьёзным со всем этим, не дай свет познать любому смертному, что такое скрывается за гранью существования вселенной и их обитателей. Сказано слишком громко, я знаю, как и не могу отрицать, что через тёмную материю мною так просто читаются знаки судьбы. И будущее. Всегда светлое, прекрасное будущее. И доказательством тому, несомненно, служит великая радость познания. Не стоит заходить слишком далеко, ведь тайны – они везде. Вокруг нас, наших близких. И сама душа есть тайна. Но всё оно не о том.

Именно его душа всё больше и больше заставляла меня возвращаться к своим самым ярким воспоминаниям, при коих я был так близок с природой. С тех пор я поклялся себе не оплакивать ни чью смерть, ни чьё падение – жизнь мимолётна, но это не означает, что она не ценна и там, дальше, нет ничего более. Пролетая мимо, я мог плохо слышать разговор мальчишки, но терять было нечего. Мне может дико не поздоровиться. Я не хочу возвращаться туда, откуда прибыл. Единственный мой выход – это вселиться, по возможности выгоняя его душу. Образ должен познать мир такой, какой его видят высшие существа. Хотя… это лишь моя личная отговорка. Мне просто нужно украсть его жизнь.

Снега было ещё не так мало, чтобы назвать это весной, но она постепенно начинала подкрадываться и в наши края. Мы стояли с Майком, моим лучшим другом, перед гигантским пожарищем, что я только что разжёг при помощи одной маленькой спички и каких-то ненужных бумаг. Всё горело, не задевая деревьев. Горел этот маленький розовый дом посередине леса. Я радостно улыбался, пританцовывая, Майкл хлопал меня по плечу и кивал, одобряя мой настрой. Горел этот ужасный дом, принёсший нам столько проблем. Майк подал мне баскетбольный мячик, слегка поигравшись с ним перед его кончиной. Я рассмеялся, смотря на то, на что мы потратили так много сил и кинул его, разбив окно дома. Мы надеялись, что он как можно быстрее сгорит.

– Что, Кугуар, доволен теперь? Когда это всё истлело наконец-то?

– Майк, почему огонь такой прекрасный, когда уничтожает что-то?.. Я же не говорю сейчас как зануда, нет?..

– Ты говоришь полную ерунду. Обычный огонь. Вот то, что ты его разжёг – вот это суперкруто. Мне так надоел этот долбанный баскетбол, ты бы знал!

– Ну, раз мяч мы уже испортили, считай, что я понял тебя, ха-ха!

Наши переговоры прервал Бенжамин – папа Майка. Он вышел на задний двор и скрестил руки в недовольстве. Мужчина этот был всегда в очках, официально одет и вечно спешил на работу. Так же, как и у Майка, у Бена были золотого оттенка волосы, только вот глаза его карие и всегда серьёзные. Майк, как видел отца, всегда расстраивался и прекращал со мной играть. Никакой дом мы ведь не жгли, а просто стояли и дурачились с костром на заднем дворе, уничтожая мой личный дневник.

Сейчас отец Майка собирался на работу и наши небезопасные игры ему не сильно нравились. Почесав свои густые усы, мужчина обратился к нам:

– Вы бы не могли потушить костёр и зайти в дом поиграть?.. Я, конечно, рад, что вам тут весело, как первобытным людям, что только огонь добывать научились, но… Это не безопасно. Давайте домой и больше на задний двор ни шагу, пока нас с Сарой нет!

Майк со злости пнул снег рядом с собой, запачкав свой ботинок и оторвав кусочки земли нестись к ступенькам веранды, прочь от себя: