Анна Кремпа - Долины Авалона. Книга Первая. Светлый Образ

Как раз за этот случай мне сейчас и хотелось припомнить Майку, дабы разрядить обстановку моего внезапно унылого молчания. Так ведь и помогло же, смеялись, разговаривая попутно про эти недоумевавшие лица якобы “крутых парней” из школьной команды по футболу. “Зато у нас не мячик вместо головы”, – любил в своё время говорить друг, одёргивая любые мои переживания. Сейчас же одёргивала нас только Шин, стараясь привлечь общее внимание хоть каким-то образом. С третьей попытки, как ни странно, она вручила лампу мне в руки и попросила самому вести всех:

– С таким болтуном мы точно не потеряемся – тебя, наверное, и во дворе кузницы слышно. Что с твоим вниманием, брат? – ну, после таких наставлений, в пещеры шахты идти точно не страшно, страшней злая Шинни, какой бы там чудак за деревьями не шептал.

Внутри пещеры был достаточно сырой воздух, да и в целом было теплей, чем снаружи. Ветер лишь завывал с невозможности проникнуть, да пронестись через скалу, как летучая мышь. Мы оставили всю красоту природы позади и теперь двигались через тёмные места, заваленные камнями, обломанными досками, да незаконченным строительством укреплений. Удивился я, когда пространство вокруг нас начало увеличиваться по мере продвижения вперёд, открывая дорогу к рельсам с вагонетками. Уже давным-давно пустыми, конечно, но собирающими всю вездесущую атмосферу безмолвно-тихого подземелья прямиком внутрь себя.

– Я буду жалеть всю жизнь, если не сделаю этого! – загрохотал Майк позади и, растолкав нас по сторонам, выбежал вперёд, запрыгивая в вагонетку с ногами. Ну, хоть не грохнулся. – Ребят, не осуждайте меня, но у этого парня сбылась мечта всего детства! – радостно, он начал указывать на себя, да попробовал сдвинуть махину, притворяясь, что хочет смотаться быстрей и как можно дальше от нас. Зря, конечно, он так боится, я был и сам не против залезть в эту штуку. И даже не знаю почему, просто хотелось и всё. Что до “покататься”, однако… Шатание вагонетки ни к чему хорошему не привело: удерживающий её на месте рычаг легко сдвинулся с места, отправляя “карету” Майка вниз по шахте. Мы опешили, как только услышали сопровождающие всё это звуки, сразу ухватились вместе за железную махину, чтобы остановить её, но нас только потянуло следом – сам я едва не упал. Схватив сестру за руку, я пронёс лампу перед нами. Мы побежали вперёд, не разбирая, что же надо делать при такой ситуации. Но тут последовал совет от человека, обученного выживанию опытными в этом деле родителями. Шин закричала, чтобы наш приятель не паниковал, да согнул колени плотней, чтобы при остановке вагонетки у него ничего не сломалось. Я был готов поклясться, что слышу “Pater Noster” в быстром темпе со сбитым дыханием. Не обращая внимания, мы свернули налево по путям рельсов, освещая впереди себя какое-никакое пространство. И тут, чего не ждали, всё утихло. Свет быстро поймал железные стенки вагонетки, а потом и вовсе ясно стало, что это был конец путей. Внутри, свернувшись калачиком, всё ещё крупно дрожал Майк, схватившись за локоны своих светлых волос обеими руками.

Чуть погодя, мы перевели дыхание, да спросили в каком он состоянии, не дожидаясь, пока друг вылезет и опустится обратно на крепкую землю.

– Мда, сбылась мечта идиота. – Только обошёл я вагонетку с другой стороны, как ещё одно чудо поприветствовало меня своей невозможностью. – Как… Шинни, а тут, это… – О да, глаза меня точно не обманывали: до столкновения с железной преградой конца путей оставалось сантиметров пять или чуть больше. Вагонетка просто сама по себе замерла на покатом спуске из шахты.

Пока мы помогали Майку высвобождаться, обсуждали, как такое вообще возможно. Но кроме меня это сейчас важным никому не казалось: сестра радовалась, что парень живой, только синяк на лбу набил, сейчас мужественно прикрываемый лёгкой чёлкой. А сам Майкл с шоком как-то тяжело усмехнулся, называя это именно тем, о чём и мечтал, будучи маленьким. А не для таковых ли как он сказано быть аккуратным со своими желаниями? Пожалуй, я упущу это замечание, и не буду докучать другу – с него достаточно. Лучше… лучше я ещё немного посмотрю на это расстояние, между стыком и колёсами.

Чуть погодя, Майк просит показать, что же его там спасло всё-таки, ведь вагонетка должна была сойти с рельсов и перевернуться. Он опускается сначала на корточки, но потом на колени, чтобы выглянуть вперёд из-за моего плеча. Однако друг тут же отстраняется назад, испуганно хватая меня: вагонетка ударяется с грохотом об ограждение, не оставляя никакого предупреждающего звука, так, словно её специально что-то толкнуло.

Как выяснилось, это была Шин. Она прислонилась позади к этой железной громадине, рассматривая цифры года на ней. Предположительно, эта дата означала открытие шахт, которое состоялось где-то в конце прошлого века. Сестра извинилась, но звонкий смех резко пронзил наши уши, оповещая о том, как же мы интересно вскричали от испуга, когда повалились назад с ног. Это и вправду выглядело редчайше глупо, отчего я как можно быстрей поднялся, решив не собирать на джинсы всю грязь: шахты, в самом деле, были довольно пыльным местом; конечно же, столько лет простоять в закрытом и бесхозном состоянии. Не было жаль заброшенность всего этого окружения, скорей, я лишь отдавал большее предпочтение факту того, что с постройкой лыжной базы тут всё оживилось.

Иногда людям стоит оставлять в покое природу, дабы не нарываться на лавины и землетрясения, что когда-то было наверняка не редкостью. С такими мыслями я скрылся от друзей: позади Шин помогала Майку прийти в себя, рассказывая, что дальше уже не будет таких опасностей, с чего парень только возмутился, спеша заметить, что он совсем не испугался. Не так оно и важно, как то, что было с этой стороны горы. Вернее, что открывалось виду.

– Ты не говорила, что здесь есть фермерское хозяйство, – с воодушевлением кинул я пару улыбок ребятам позади, радостно пробегая мимо деревянного, давно сломанного фонаря. Камень под ногами сменялся настолько же крепкой землёй, поражающей своими восхитительно-зелёными полями. Пробегая вперёд по, местами заснеженной, траве, я оказался совсем рядом с пасущимися бурёнками, лениво жующим своё сочное лакомство, да, время от времени, дёргающими ушком. Я снял пуховую куртку, бросил прямо на холме. Солнце здесь было куда теплей: днём оно находилось прямо над этим местом, приходясь как раз на счастье местному фермеру. Коровы казались такими добродушными, украшенные всеми этими тёмно-коричневыми, а то и совсем светлыми пятнами на их белой шкуре. Розовые широкие носы время от времени фырчали, я подходил к одной из них, что была совсем близко – паслась дальше всех остальных, то ли отбившись от общего стада, то ли выбрав себе место с более вкусной травой – тут эти молочные мордашки не поймёшь. На ухе её красовалась картонная лимонно-жёлтая бирка с именем, телефоном фермера и местным адресом. Сзади я рассмотрел четырёхзначный номер: “2704”. Бумажка была мягкая в виду своей изношенности, а сама хозяйка лишь непонимающе моргала в мою сторону, подняв голову вверх, однако, не перестав лакомиться своей специфической едой. – Здравствуй… Дафна. Можно я?.. – аккуратно поднимаю руку, дабы не спугнуть животное, отчего та немного отстраняет морду, но затем, будто почуяв мои добрые намерения, сама опускает нос под руку, позволяя погладить себя. – Оу, так ты такая ласковая, Дафна. Славные пятнышки. – Кивком указываю на спину бурёнки, а та, в свою очередь, только трясёт ушами, опускаясь опять вниз за новой порцией зелени. Ещё пару раз треплю эту белоснежную шею с коротким, но мягким загривком, да оборачиваюсь, находя друзей взглядом: они оба зовут назад к себе. Похоже, это не всё, на что тут можно посмотреть. Поднимая куртку, бегу назад, размышляя о том, насколько же этот один день различен со всеми моими похожими днями, проведёнными в городе. Одна радость – место приключениям есть всегда и везде. Хотя, радость это всё-таки или же нет, обыкновенно сразу не понятно.