Жаклин Филлипс - Нежные сумерки

— Повтори-ка, пожалуйста, еще раз, — прошептала она.

— Мне не нужна Биндабурра, если там не будет тебя, Дороти, — мягко произнес Гатри. — Мне не нужна твоя собственность. Все, что я хотел, — это чтобы ты осталась со мной.

В глазах девушки загорелся потаенный огонь.

— Ты действительно любишь меня? — спросила она с надеждой, и он погладил рукой ее волосы.

— Дороти, как ты могла сомневаться в этом? — произнес он, затем притянул ее к себе и подарил ей долгий поцелуй. Дороти была потрясена: наслаждение, такое же острое, как и недавняя боль, охватило ее, когда губы ее смогли наконец коснуться его губ, а отчаяние и горечь сменились счастьем и покоем.

Белка оставила свои попытки получить лакомый кусочек и направилась к двум клеркам на соседней скамейке, бросающим завистливые взгляды на влюбленных.

— Теперь ты веришь, что я люблю тебя? — прошептал Гатри.

— О да, — вздохнула Дороти, целуя его шею.

— А ты не хочешь сказать, что тоже любишь меня?

— Да ты это и так знаешь!

— Как я могу это знать, когда ты сказала мне, что собираешься вернуться домой, чтобы снова стать актрисой? — не без основания заметил он.

— О, Гатри, простишь ли ты меня когда-нибудь за то, что я вела себя так глупо? — прошептала Дороти, уткнувшись лицом в его грудь. — Я совсем запуталась. Когда я нашла то письмо дяде Стиву от нотариуса, я не знала, что думать. Я не могла жить с мыслью, что это правда. Я и понятия не имела, что у дяди были и другие компаньоны, кроме тебя.

— А разве Шейла не говорила тебе о своем отце? — произнес Гатри, стараясь придать голосу как можно больше строгости, в то время как руки его еще крепче обняли девушку.

— Говорила, и я так обрадовалась тому, что, может быть, это был он, но она тут же, начала рассказывать, что единственное, что тебя интересует, — это Биндабурра, и я стала вспоминать некоторые твои слова… — Дороти замолкла. Сейчас снова в его объятиях она не могла поверить, что когда-то сомневалась в его любви. — А ты только осложнил все в тот вечер, не обращая на меня никакого внимания и флиртуя с женщинами, которые так и вешались на тебя, — добавила она извиняющимся тоном.

— Ну если уж мы будем говорить о том, кто флиртовал весь вечер…

— Я просто хотела, чтобы ты заметил меня, — опустив глаза, призналась Дороти, поглаживая пальцами его ладонь. — Я хотела, чтобы ты увез меня оттуда и убедил, что любишь меня, но ты, казалось, не замечал меня. Тогда я и подумала, что Шейла, должно быть, права.

— Я просто ревновал тебя, — сказал Гатри. — Ты так странно вела себя весь вечер, что я подумал, что тебе начала надоедать Биндабурра, и ты заскучала по той жизни, которую вела в Лондоне. Так что я не удивился, когда услышал, что ты хочешь уехать домой. Ну а потом, когда ты обвинила меня в том, что я запугивал Стива… мне показалось, что я сам хочу, чтобы ты уехала.

— Прости меня, — проговорила Дороти убитым голосом. — Мне следовало верить тебе, но мысль о том, что кто-то хотел причинить зло дяде Стиву, не давала мне покоя. Так это был отец Шейлы?

— Нет, Бен Джефри был честным человеком. Он ничем не досаждал Стиву, но когда Шейла вышла замуж, ему пришлось продать свою долю Бобу. А ее рассказ о том, что я хотел жениться на ней только из-за Биндабурры, — чистой воды выдумка. Безусловно, она знала, как я мечтаю вернуть себе имение, но об этом знали все в округе. Стив и мой отец не разговаривали друг с другом, и поэтому, когда настали трудные времена, он принял предложение Бена купить у него половину собственности, но вскоре пожалел об этом. С отцом Шейлы он уживался, но вот когда собственностью завладел Боб, тогда-то и начались неприятности. Боб вбил себе в голову, что он найдет в Биндабурре нефть. Его не интересовали инвестиции в землю, он хотел эксплуатировать ее и не мог стерпеть, что Стив стоит у него на пути. Конечно, твой дядя мог постоять за себя, но он становился уже старым, и постоянные споры выматывали его. Это была одна из причин, по которым он поехал в Англию. Биндабурра стала не такой, как прежде, и, мне кажется, он подумывал о том, чтобы сдаться. Но твои слова заставили его вернуться домой и продолжить борьбу. Дороти подскочила в изумлении.

— Мои слова?!

— По всей видимости, разговор шел про игру на сцене. Ты сказала, что жизнь заключается в том, чтобы делать то, что любишь, и не жалеть потом, что не сделал чего-то. — Гатри улыбнулся и нежно убрал с ее лица прядку волос. — На Стива произвело огромное впечатление то, как ты отдаешь всю себя тому, что делаешь, ты заставила его вспомнить, как много значит для него Биндабурра, и, вернувшись, он встретился со мной.

— Так он же вроде не разговаривал с О'Нилами?

— С моим отцом, но не со мной. Должно быть, ему нелегко далось признать, что он совершил ошибку, отклонив мое предложение. Но он знал, по крайней мере, что мне судьба Биндабурры дорога не меньше, чем ему, и я не допущу, чтобы ее превратили в нефтяное месторождение.

— И как вы избавились от Боба?

— Как и все бесчестные люди, он трус в душе. Я просто-напросто пришел к нему и заявил, что отныне я партнер Стива, и ему придется несладко, если он продолжит свои попытки запугать его. Я предложил ему хорошую цену за его часть имения и объяснил, что ему лучше поискать нефть в другом месте.

— Не верю, что он так просто уступил!

Гатри мрачно улыбнулся.

— Скажем так, я доходчиво разъяснил Бобу, что поступить так будет в его же интересах, — сказал он, и Дороти подумала, что Боб, пожалуй, поступил в высшей степени разумно, выполнив требования Гатри. — С тех пор он никак не может простить мне то, что он называет оскорблением, и никогда не упускает возможности отомстить мне. Поэтому-то он и заварил эту кашу с тобой. Ему достаточно было лишь один раз взглянуть на тебя, чтобы догадаться, какие чувства я могу испытывать к тебе, и желание нанести мне удар побольнее оказалось для него непреодолимым.

— Но почему Шейла наврала мне насчет тебя? Ее-то ты никак не оскорбил.

Он пожал плечами.

— Думаю, Шейла не могла смириться с тем, что я уже не питаю к ней любви. Я должен был всю жизнь оставаться безутешным, а вместо этого я полюбил тебя. Ей это не понравилось. Она, вероятно, была уверена, что стоит ей только поманить меня пальцем, как я тут же упаду к ее ногам. Она взбесилась, когда я высказал ей все, что о ней думал.

Дороти тотчас вспомнила сцену, которую она наблюдала на вечеринке, и искаженное лицо Шейлы, когда она отпрянула от Гатри.

— Ты хочешь сказать, что она пыталась заставить меня уехать, чтобы ты достался ей самой?

— Шейла не допускала и мысли, что у нее могут быть соперницы, особенно такие, как ты.

— Не могу себе представить, чтобы Шейла с ее-то внешностью ревновала к кому-нибудь! — удивленно проговорила Дороти.