Лилиан Тревис - Выполненное обещание

— Да, он пил слишком много, — прошептала Сьюзен, вновь сжимаясь от новой волны нахлынувшей боли. — Он не был счастлив, ему было плохо с нами.

Она с горечью вспомнила, как вел себя ее муж, особенно в последние месяцы. Совершенно не созданный для того, чтобы быть мужем и отцом, он тяготился ребенком и семейной жизнью и явно жалел о том, что связал себя узами брака. К этому примешивалась и изрядная доля злости. Он-то рассчитывал, что будет купаться в роскоши, но, хотя отец Сьюзен и оказывал им материальную поддержку, она казалась Фрэнку слишком скромной.

— А ты была с ним счастлива?

У Сьюзен сжалось сердце.

— У меня был мой ребенок, — в горле у нее застрял комок, и она сделала отчаянную попытку его сглотнуть. Удалось это не сразу. — Теперь ты понимаешь, почему я не могу иметь детей. И твоя мать права. Наш брак обречен на неудачу. Верни дяде его деньги и подыщи себе настоящую жену.

— Ты и есть моя настоящая жена. Самая что ни на есть настоящая.

— Но мое приданое…

— Не было никакого приданого. Твой дядя разорился и вместе со своим состоянием потерял и наследство твоих родителей.

— Разорился?!

— Я оплатил его долги, отделался от кредиторов и купил ему небольшую виллу в Швейцарии.

— Боже мой! Бедная тетя! Что же с ней теперь будет?

— Не переживай. Дом этот они собираются сдавать, а сами переедут к старшему сыну в Канаду. Твоя тетя давно мечтает жить поближе к детям и внукам.

Сьюзен смотрела на него во все глаза. Казалось, до нее только сейчас дошел смысл его слов.

— Стало быть, никакого состояния у меня нет? Вообще ничего?

— Только я, — улыбнулся Бен. — Прости меня, Сусан-джан. Я все время ломал голову, как сообщить тебе об этом, но так ничего и не придумал.

Сьюзен внезапно ощутила прилив радости. Деньги эти никогда ей не были по-настоящему нужны, она даже не знала, как ими распорядиться.

— Полагаю, деньги дядя тебе все равно не вернет, даже если мы разойдемся, — с сомнением сказала она.

— Да зачем они мне? К тому же мы вовсе не собираемся расходиться. Я, во всяком случае, никому тебя не отдам. Я ждал тебя десять лет. Ведь я впервые увидел тебя на совещании промышленников в Париже. Мы все собрались в кабинете у твоего отца, а ты ворвалась прямо на это сборище.

— Так ты там был? — удивилась Сьюзен.

— Да. И меня просто потрясла твоя юная женственность. Ты была такой легкой, воздушной, такой беззаботной. И я поклялся себе, что в один прекрасный день ты станешь моей. Узнав, что ты живешь у Джамала, я понял, что это и есть мой реальный шанс получить тебя. Да, я заключил с ним сделку, но не ради денег, а ради нас с тобой. Я твердо знал, что смогу сделать тебя счастливой. Хотя у меня было большое желание придушить Джамала, когда я увидел, во что ты превратилась за годы жизни в его доме. Я ведь не знал о твоей трагедии. Увидев тебя в день нашей свадьбы, я просто испугался. Ты стала совсем прозрачной, казалось, еще чуть-чуть — и ты растаешь в воздухе. И я вновь поклялся — на этот раз, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы вернуть тебя к жизни. Так оно и будет, обещаю тебе.

— Вот только сможешь ли ты мне доверять после того, что случилось с Джимми? И к тому же твоя мать меня ненавидит.

— А мне ее одобрение не требуется. Я люблю тебя и хочу быть с тобой, а все остальное для меня неважно.

— Но у меня же почти нет денег, так, какая-то мелочь сохранилась на личном счете, не известном дяде Джамалу.

— Это верно. Ты бедна, как церковная мышь.

— Ну и Бог с ними, с деньгами! — Глаза Сьюзен наполнились слезами, однако это были слезы радости. — Но ты меня действительно любишь?

Бен заглянул ей в глаза. В его взгляде, казалось, светилась вся его душа, и Сьюзен даже зажмурилась от счастья.

— Я люблю тебя всем сердцем и душой.

— Повтори.

— Всем сердцем и душой, всем телом, всем моим существом. Я создан для тебя, для того чтобы любить тебя — тебя одну. — И он поцеловал ее, заглушая протесты, заглушая голос разума, оставив лишь чувства и ощущения…

Наутро Сьюзен проснулась в объятиях Бена. Было еще очень рано, около шести. Первой мыслью ее была мысль о Джимми. Она любила сынишку и всегда будет любить его. Сьюзен глубоко вздохнула и стала молиться, ощущая, как на ее измученную душу нисходит чувство покоя.

— Сьюзен? — Бен пошевелился и, обхватив ее рукой, крепче прижал к себе. — В чем дело?

— Я молилась за Джимми. — Голос Сьюзен прервался. — Но теперь все хорошо. Я знаю, он в руках Господа, и ради него я должна начать новую жизнь.

— Да, пока ты жива, Джимми тоже будет жить — в твоем сердце и в твоей памяти.

— Тогда я должна прожить долгую жизнь.

Сьюзен попыталась сглотнуть застрявший в горле комок, но не смогла и спрятала лицо на груди Бена. Прильнув губами к его коже, она отпустила себя на свободу. Она плакала о тех, кого любила и потеряла. О Джимми, о папе и маме. Она даже горевала, что не смогла наладить отношения с дядей. Бен продолжал крепко прижимать ее к себе. Наконец, когда слезы иссякли, Сьюзен подняла к нему измученное лицо.

— Извини, — прошептала она и потянулась к прикроватной тумбочке за носовым платком. — Теперь все прошло.

Бен нежно поцеловал ее в лоб, в кончик носа, в губы, залитые слезами.

— Тебе это было просто необходимо. Выплакаться, дать выход своему горю. — Он снова поцеловал ее, и губы Сьюзен дрогнули. — Ты можешь говорить со мной о Джимми сколько захочешь. И не смущайся, если захочешь поговорить о нем с кем-нибудь еще. И вообще, делай то, что тебе нужно, то, чего ты хочешь.

Сьюзен снова прильнула губами к груди Бена, словно впитывая в себя биение его сердца.

— Ты даешь мне надежду.

— Тогда поверь мне, Сьюзен, поверь, что мы проживем чудесную жизнь — новую жизнь, которая будет лучше той, что мы прожили.

— А это возможно?

— Я знаю, что да.

— Откуда у тебя такая уверенность?

— Я просто знаю, как знал в тот день в Париже, что обязательно найду тебя и ты станешь моей. Я создан для того, чтобы любить тебя. И я буду любить тебя вечно.

Сьюзен, склонив голову на плечо, рассматривала фотографии. Последняя серия, которую она сделала во время их короткого отдыха на французской Ривьере, получилась особенно удачной. Глядя на снимки резвящихся в воде мужа и трехлетнего сына, она слегка улыбнулась. Теперь даже Бен говорит, что у нее настоящий талант и надо бы устроить выставку ее работ. Впрочем, с этим придется повременить. Сьюзен положила руку на живот и мечтательно вздохнула. Еще пара месяцев, и в их доме появится еще один член семейства Асади. Бен, конечно, хочет, чтобы снова был мальчик. А Сьюзен мечтает о девочке, хотя вслух об этом она не говорит. В конце концов, какая разница. Они живут душа в душу, и этот ребенок наверняка не последний.