Кристина Холлис - Никому не говори

— Вовсе нет, с чего ты взяла!

— Аморальным?

— Тоже нет, хотя я начинаю думать, что мои дела вряд ли подчиняются законам высокой морали.

Сиенна, с любопытством разглядывавшая его, никак не могла представить себе, чем таким мог заниматься Гаретт. Он смотрел куда-то за горизонт, не обращая никакого внимания на свою великолепную яхту. Сиенна же упивалась красотой «Сфинкса». Стоило ей только взойти на борт, как к ней тут же стали относиться как к дорогой вазе старинного китайского фарфора.

После пыльной виллы Альдо яхта казалась дворцом. Да один только навес над палубой для загорания был размером с кухню Сиенны, а по палубе сновало столько матросов, что у девушки мельтешило в глазах. Стоя рядом с Гареттом у перил и глядя на лазурные волны, Сиенна чувствовала себя настоящей принцессой. А Гаретт был ее принцем.

— Надеюсь, ты достаточно проголодалась Сиенна?

— О, но я неподобающе одета. Я ведь пришла с работы.

— Как и я.

Сиенна сжимала в руке бокал шампанского, которым угостил ее Гаретт, и не знала, что ответить ему. Он купил ей целый гардероб новых нарядов, но с утра она оделась в будничные вещи, чтобы ехать на рынок.

— О боже, твое предложение так неожиданно. Я бы надела что-нибудь более подходящее для такого случая.

— Ты отлично выглядишь.

— Правда?

— Синьора ди Империа, окажите мне честь отобедать со мной сегодня вечером. Форма одежды любая. — Гаретт протянул ей руку, приглашая.

Сиенна закусила губу, но все же вложила руку в его ладонь. Мужчина проводил свою спутницу в столовую и помог сесть за стол.

Волнение не испортило ее впечатлений от вкуснейшего лобстера, а шампанское смыло горький привкус стыда за неправильные выводы, высказанные ею ранее.

— Прости, что сомневалась в тебе, Гаретт, — извинилась девушка после обеда, когда ее спутник повел ее осматривать свою красавицу-яхту.

— Не переживай, — пожал плечами Гаретт и сменил тему: — Дела на «Энтротерре» идут на лад, мне остается только проследить, чтобы все шло по плану. Мне нравится работать на свежем воздухе, а не быть запертым где-нибудь на яхте.

Мужчина улыбнулся и распахнул перед Сиенной дверь своего рабочего кабинета.

— Кажется, тебе не хочется возвращаться к прежней жизни и оставлять свой летний проект, — отметила Сиенна.

— Но работы в нем осталось для меня не так много, правда? Ты же отказалась от нашего первоначального договора, — его глаза загорелись лукавым блеском.

— Значит, ты правда не собираешься требовать, чтобы я выполнила обещание, данное сначала?

Гаретт вздохнул.

— Нет никакого удовольствия в занятии любовью с тем, кто этого не хочет.

— Должна признаться, я очень нервничала тогда. — Девушка взволнованно посмотрела на Гаретта. — Видишь ли, это совершенно на меня не похоже. Обычно я так не поступаю…

Гаретт удивленно вскинул брови. Как можно нервничать перед наивысшим удовольствием в жизни? И ведь Гаретт не ставил ей никаких ультиматумов. И тем более не ждал, что такая застенчивая девушка согласится. Но почему то, что Гаретт считал райским наслаждением и чего с таким нетерпением ждал, вселяло в Сиенну страх? Невозможно представить, чтобы женщина силой заставляла себя вкусить блаженство от ночи страсти. Что такого пережила эта девушка, что теперь боится предаться удовольствию?

— Это твой выбор. Но ты многого лишаешь себя, Сиенна, — Гаретт наградил девушку многообещающей улыбкой.

Но ее было не так-то легко уговорить.

— Нет. Секс — это просто бесполезное занятие.

— Не со мной.

Сиенна взглянула на Гаретта, и он узнал боль воспоминаний в ее глазах. То же самое мужчина видел каждый день, когда смотрел на себя в зеркало.

— Я обещаю тебе, что в моих объятиях ты познаешь наслаждение, Сиенна.

— Почему я должна тебе верить? В прошлом секс не принес мне ничего хорошего. Так что как-нибудь обойдусь без него.

— Боже, откуда у тебя такие мысли? — Гаретт хотел бы говорить отстраненно, как и Сиенна, но он был слишком зол на мужчину, который так испортил ее жизнь.

— Секс только злит мужчин.

— Нет, Сиенна. — Он заглянул в глубины ее глаз.

— Да. Секс провоцирует злость. Альдо умер от злости.

— Твой муж умер потому, что злился на тебя?

Сиенна кивнула.

— Я не успела вовремя распутать телефонный провод после разговора, а ведь мне тогда пришлось делать два дела одновременно. Как всегда. А муж выяснил, что я звонила в магазин шерсти и кружев. Альдо ненавидел, что я тку и пряду, когда должна заниматься домом. Я разозлила его, и он умер от перенапряжения. Так сказал врач.

— Врач? — уточнил Гаретт. — Или Имельда?

В его голове начала складываться картина. И не очень счастливая.

— Имельда. В свидетельстве о смерти стоит причина «приступ», но Имельда говорила, что доктора дураки, которые просто щадят мои чувства.

— И… ты считаешь, что убила мужа?

Сиенна кивнула.

— Хотя иногда… мне кажется, что доктора все-таки… больше правы, чем… Имельда. — С каждым словом Сиенна поглядывала на Гаретта из-под полуопущенных ресниц, как будто просила разрешения продолжать.

— Ах, вот оно что. Почему ты не сказала мне об этом раньше, Сиенна? Поэтому ты спутываешь все телефонные провода на вилле?

Девушка подняла голову. Потом заговорила медленно и уверенно:

— Да. Я каждый день делаю еще один узелок после каждого разговора.

Выдержав ее взгляд, Гаретт улыбнулся:

— Хорошо. Тогда у тебя еще есть надежда.

— В каком смысле?

Не ответив, он задал ей свой вопрос:

— Скажи мне — как тебе кажется, что случилось бы, если бы мы с тобой переспали, Сиенна?

— Ты бы разозлился на меня. — Девушка снова опустила глаза.

— Никогда, Сиенна. Никогда в жизни, — мягко произнес Гаретт. Ему больно было видеть, как столь красивая женщина ведет такой затворнический образ жизни. — Это лучшее из удовольствий, которые есть у человека, Сиенна. — Гаретт с улыбкой наблюдал, как девушка обдумывает его слова. Только что-то неожиданное могло спасти эту ситуацию и эту девушку. И Гаретта посетила безумная идея. — Послушай, почему бы нам не заключить новое соглашение, Сиенна?

Она покачала головой, но, когда подняла глаза, в них отражались сомнения и искушение.

— Работа над твоим имением закончится через несколько недель. Потом мы могли бы отпраздновать это событие. И в эту ночь ты сама решишь, хочешь ли продолжения. Желаешь ли познать, сколько радости может подарить жизнь. Договорились?

Сиенна молча кивнула.

— А пока забудь об этом до того момента, как наступит тот самый день. Все в твоих руках, Сиенна.

Гаретт склонился к ней и заправил прядь волос за ухо девушке. Сиенна задрожала, хоть ей и не было холодно.

Она не смела заглянуть в его глаза, но не из страха, а из-за чувства вины. Ей нравились его прикосновения и поцелуи. Больше чем нравились, если честно. И теперь Гаретт предоставил ей свободу выбирать. В отличие от ужасного Альдо, Гаретт дал ей право решить, что делать дальше.