Филлис Холлдорсон - Подкидыш

— Я… я даже не знаю, что сказать…

— «Да» меня очень устроит, — улыбнулась Дороти, подхватывая тарелки. Она добавила еще картофельные чипсы, а булочки уже горкой лежали на хрустальном блюде.

— «Да» — это именно то, что я собиралась сказать, если, конечно, вы позволите мне заплатить вам за стол и кров.

Дороти села, со вздохом нахмурилась, но потом кивнула.

— Хорошо, если вам так удобней, но имейте в виду: в этом нет никакой необходимости.

Джоди улыбнулась:

— Я понимаю, для вас — нет, но мне это важно.

Дороти ответила на улыбку.

— Ну, теперь, когда с этим покончено, расскажите мне о себе. Рик сказал, вы внучатая племянница Ареты Колдуэлл и живете в Цинциннати. Примите соболезнования по случаю смерти Ареты. Неприятно, что кто-то влез в ее дом. Она по мужу была отдаленной родней моего мужа, но последний раз мы ее видели Бог весть когда. Она жила замкнуто и редко выходила из дому.

— Она была сестрой моего дедушки Хопкинса, я совсем не знала ее. Единственный раз видела на похоронах отца, и было мне тогда всего шесть лет. Моя мама рассказывала, что Арета не ладила с отцовской родней. После смерти папы никто из нас больше ее не видел.

— Какая потеря, — пробормотала Дороти. — А что ваша мама? Вы живете с ней?

Джоди понимала, что Дороти не выспрашивает. Ей действительно интересно.

— О, нет, — ответила она. — Когда мне было восемь, мама вышла замуж за Пола Осборна, и он стал жить с нами. Мы жили вместе, пока его не перевели в Атланту. Мне не хотелось покидать Цинциннати, и мама с папой не стали продавать дом, а оставили меня там. Я плачу им за аренду.

Дороти взяла булочку и стала ее рассматривать.

— Я заметила, вы назвали отчима папой.

— Так и есть, — кивнула Джоди. — Он и есть папа. Своего родного отца я едва помню, а Пол помогал мне во всем и был мне отцом в полном смысле этого слова. Я очень его люблю.

Дороти прослезилась и погладила Джоди по руке.

— Как это трогательно. Вашему Полу повезло.

Джоди тоже растрогалась.

— Нет, это мне повезло…

Вечером того же дня Джоди, Рик, Дороти и отец Рика Шон сидели за ужином вокруг большого стола на кухне. Джоди чувствовала себя совсем как дома.

Шон Макбрайд был дружелюбен и гостеприимен под стать Дороти. В его черных волосах пробивалась седина, но в остальном он был очень моложав, и седина выглядела преждевременной. Это был крупный мужчина ростом почти с сына и с такими же могучими плечами.

Его синие глаза сверкали, когда они с Джоди обсуждали проблемы образования.

— Какие у вас планы? Собираетесь сделать карьеру в системе дошкольного образования, — спрашивал он ее, — или вернетесь в школу, чтобы получить право учить в старших классах?

Она не удивилась: ее часто спрашивали об этом.

— Не знаю пока. Мне нравятся малыши, и хотелось бы завести собственных. В идеальном случае, когда это произойдет, я буду сидеть дома и растить их, по крайней мере пока младший не пойдет в школу. — Она рассмеялась. — Если к тому времени устану от памперсов и кормления с ложки, то сдам экзамены и буду преподавать детям постарше, но мне кажется, моя стихия — малышня.

У Рика при этих словах опять упало сердце. Он слушал, как она беседует с его отцом. Вернее, не отрывал от нее глаз весь ужин. Такое удовольствие смотреть на нее… Она положительно сияет здоровьем и воодушевлением. Розовые щеки без всяких румян, розовые полные губы…

Он разбирается в женщинах и знает, где косметика, а где естественные краски. Цвет лица свеж, а кожа гладкая, как у ребенка. Пальцы так и зудят потрогать, погладить, ощутить ее нежность и тепло…

Нет, надо остановиться. Он чувствовал, что его засасывает. Не следовало приглашать ее к родителям. Он знал это с самого начала и все равно пригласил. Теперь никуда не денешься, уже не удастся ее избегать.

Нельзя сказать, чтобы ему этого хотелось. Будь все по-иному, он бы приударил за ней со всем пылом, который его сейчас обуял. Но все так, как есть, а не иначе, и он знает, что останется для нее не более чем приятелем-полицейским.

Так какого же черта он привел ее в дом к родителям!

Рик переменил позу, стараясь избавиться от этих мыслей, но взгляд так и тянуло к выразительно жестикулирующим рукам Джоди. Руки были маленькие, но сильные. Он знал об этом с тех пор, как поздоровался с ней. Но ручки были еще и белые, изящные, с розовыми, наманикюренными ноготками, не очень длинными, чтобы ненароком не поцарапать какого-нибудь малыша, однако достаточно длинными, чтобы чертить на спине мужчины круги и стрелы, отчего он будет стонать от страсти.

Рик едва и впрямь не застонал, борясь со своими мыслями. Черт, надо бы поскорее убраться отсюда, покуда не брякнул что-нибудь, о чем потом пожалеет.

Отодвинув стул, он поднялся.

— Прошу прощения, у меня еще есть работа.

Обошел стол, наклонился и поцеловал мать.

— Спасибо за ужин, ма. Лучше ростбифа нигде никогда не ел.

Дороти потрепала сына по щеке.

— Ты же знаешь, мы всегда тебе рады. И спасибо, что привез к нам Джоди. Так славно снова видеть в доме молодое лицо.

Он удивился, увидав, что Джоди тоже поднялась.

— Не возражаете, если я вас провожу? — застенчиво спросила она.

Какие могут быть возражения! Последние пять минут ему только этого и хотелось! Он ответил ей улыбкой и взял за руку.

— Пока, папа, — кинул он через плечо и, выйдя с Джоди из кухни в холл, крепко прикрыл за собой дверь.

У выхода Джоди отняла у него свою руку и повернулась, запрокинув голову, чтобы его видеть.

— Рик, — тихо сказала она, — не знаю, как вас и благодарить за то, что вы уговорили родителей приютить меня…

Рик положил палец ей на губы, они были мягкими, как он и ожидал.

— Ничего я их не уговаривал, — хрипло сказал он, — я бы, конечно, стал, если б мама первой не предложила…

Его палец нежно скользнул по ее губам.

— Завтра встречаетесь с Лаури? — Не очень понимая, что говорит, он взял ее руку в свою.

— Да. Мы договорились на десять утра. Осмотрим весь дом.

— Если что не так, дайте мне знать, ладно?

Она посмотрела ему в глаза.

— А вы с нами не поедете… если, конечно, будет время? — Губы ее дрожали, и Рик спросил себя, где ему взять силы отказаться от этого сладкого, безыскусного приглашения. Он прекрасно отдавал себе отчет, что стоит ему наклонить голову к ее запрокинутому лицу, как их губы сольются. От одной мысли об этом его бросило в дрожь, и он понял, что долго сопротивляться не сможет.

— Я найду время, — прошептал Рик и последним усилием воли отпустил ее руку, погладив кончиками пальцев по щеке. — Спокойной ночи, Джоди. Завтра в десять тридцать я подъеду к вашему дому.

Он поспешно вышел, тихо прикрыв за собой дверь.