Джил Шелвис - Маргаритки в раю

Когда наконец он закинул ее на плечо и осторожно выпрямился, его ослепил внезапно вспыхнувший свет. Зак инстинктивно поднял руку к глазам и в ту же секунду услышал приглушенный испуганный вскрик.

Это Ханна ахнула от изумления.

Она стояла у выключателя, по-прежнему полностью одетая.

— Ну вот, теперь ты меня испугал, — прошептала она.

Разинув рот, она глядела на него огромными, широко распахнутыми глазами.

— Э… Ханна…

— Что?

Зак держал вещевой мешок прямо перед собой, наподобие щита.

— Не могла бы ты потушить свет?

Взор ее так и прилип к его сумке.

— Ты совсем раздет…

Еще бы.

— Я в темноте уронил полотенце… забыл взять белье и… Проклятие, почему ты еще не в кровати?

— Я не лягу в кровать, ты — гость.

Взгляд ее был по-прежнему нацелен в одну точку и все так же полон самой жгучей недосказанности. Еще секунда такого взгляда — и весь эффект от холодного душа будет сведен на нет.

— Ханна.

— Ммм? — рассеянно промычала она.

— Свет.

— О! — Она потянулась было к выключателю, потом остановилась. — Если я погашу, как ты найдешь дорогу?

— Ничего, справлюсь, — заверил он сквозь зубы, выдавив бодрую улыбку.

— Ты ушибешься. Лучше я просто закрою глаза. — Что она тотчас и сделала.

— Отлично. — Зак опустился на корточки за своим упавшим полотенцем, но, прежде чем успел его поднять, глаза Ханны неожиданно распахнулись.

— Ханна!

Она закусила губу и продолжала поедать его взглядом, при этом отнюдь не походя на терзаемого совестью человека.

— Я только хотела сказать, что кушетка слишком мала. Ты будешь всю ночь упираться головой или больным боком, а то еще упадешь на пол или…

— Ну, хорошо! — Зак готов был согласиться на что угодно — лишь бы она выключила свет или закрыла глаза. — Пусть будет кровать. Только закрой же, наконец, глаза!

— Ура! Наша взяла! — воскликнула она радостно.

Подобрав с пола полотенце, молодой человек прикрылся им, как мог, взял рюкзак и направился к спальне.

Чертова девка следовала за ним.

— Я вполне в состоянии сам найти кровать, — заметил он.

— Просто я хотела удостовериться, что…

Оглянувшись через плечо, он обнаружил, что она уперлась немигающим взглядом в его поясницу.

— Ты что?

Она поспешно подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Лицо у нее покраснело.

— Ничего! — Ханна виновато метнулась назад, но в дверях вновь остановилась.

— Знаешь, я действительно хочу поскорее заснуть.

Она кивнула и… все так же продолжала стоять в дверях.

Зак мог бы досадливо плюнуть, повернуться к ней спиной и погрузиться опять в блаженное небытие, но он не привык искать легких путей, а в глазах Ханны читался целый букет эмоций, из которых, пожалуй, самыми слабыми были тоска отчаяния и острое одиночество. И Зак только вздохнул.

— Должен сказать, что под таким взглядом заснуть практически невозможно.

Она сделала судорожное глотательное движение.

— Ты смотришь на меня точно так же.

Да, пожалуй, так оно и есть.

— Хорошо, тогда давай оба прекратим. Потому что, если ты не перестанешь…

— То что? — прошептала она. — Что тогда будет?

— Просто давай оба прекратим — и все! — В ответ она только моргала, и Зак потер усталые глаза. — Я слишком надолго был оторван от реального мира. Слишком долго жил без друзей. — (Ханна продолжала бессмысленно и жалобно смотреть на него.) — Без женщин.

Тут в ней проснулся интерес.

— Долго — это сколько?

— Даже не могу припомнить.

— В любом случае, это не может быть так долго, как у меня.

Опасный разговор.

— Спокойной ночи, — мягко сказал он.

Оба испытали облегчение, смешанное с легким разочарованием, когда она погасила свет и оставила его в одиночестве.

— Свечи и музыка не подействовали! Необходимо что-то другое, срочно!

Майкл издал протяжный, страдальческий вздох и громко зевнул.

— Ханна…

— Ну, дай мне еще хоть один совет. Пожалуйста. У меня уже почти получилось, — поспешно проговорила она, прежде чем он успел повесить трубку. — Уже так близко, что в следующий раз будет легче.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? По-твоему, мне нужно это знать?

— Ну, пожалуйста.

— Проклятие! Ну, хорошо. — Он опять вздохнул. — Говоришь, музыка и свечи не подействовали? А ты при этом не забыла про остальное?

— Э… не то чтобы… Неужели больше нет никакого способа?

— Ханна… ну, мне правда неловко это обсуждать.

— Ничего подобного. Представь, что я парень. Расскажи мне о своей последней победе на любовном фронте. Только побыстрее.

Ханна перевела дух. У нее не было времени, она уже была близка к нервному срыву и утрате всякой надежды на успех.

Она сидела, скрючившись, на краешке ванны, опасливо поглядывая на дверь, и беспрестанно вздыхала. Честно говоря, были мгновения, когда ей казалось, что она близка к успеху, — особенно когда глаза Зака остекленело застыли при виде ее трусиков.

Но она упустила драгоценный момент. Очевидно, одурев от вожделения. Что теперь делать? Надо было не пожирать его похотливым взглядом, а переходить прямо к делу.

— Прежде всего, сейчас ночь, черт побери! — огрызнулся брат.

А то она не знает!

— А во-вторых, — продолжал он, — ты что, думаешь, я одерживаю победы по семь дней в неделю?

— Выходит, для тебя это тоже непросто? Может, это у нас семейное?

Он снова выругался, на сей раз уже более цветисто.

— Послушай, просто подойди и скажи ему… скажи: «Я тебя хочу». Этого ты еще не пробовала?

Вообще-то нет, этого она не пробовала. Но попробует обязательно.

Зак внезапно проснулся, как от толчка. Он лежал, не понимая ни сколько времени прошло, ни что его разбудило. Потом услышал шорох — кажется, звук выдвигаемого ящика. Он заморгал саднящими от недосыпа глазами, вглядываясь в залитую лунным светом комнату. Возле комода копошилась смутная тень.

Было два часа ночи.

— Ханна?

— О! — Она чуть не подскочила. И стремительно обернулась, прижимая руку к груди. — Прости! Я тебя разбудила?

— В чем дело?

— Искала свитер, — сказала она, стуча зубами. — Я замерзла.

На ней была только футболка, доходящая до середины ляжек. Переступая босыми ногами, девушка руками обнимала себя за туловище. Она казалась маленькой и беззащитной. Все это, против воли, рождало в Заке неодолимое побуждение укрыть, защитить, быть покровителем.

Проклятие!

— Залезай сюда, — сказал он, приподнимая край одеяла.

Ханна подошла, но замялась в нерешительности, глядя сверху на лежащего Зака.

— Здесь у меня тепло, — ободряюще подстегнул он. Даже жарко. Слава богу, она не видит, насколько.

— Но ты просил, чтобы я не смотрела на тебя таким взглядом, а если я залезу, то непременно буду.

— Я постараюсь не обращать внимания. Давай, иди, все в порядке.