Мэг Кэбот - Королева сплетен выходит замуж

- Я понимаю, - говорю я.

На самом деле, я ничего не понимаю. Я не могу принять, то, как они, после того, что я для них сделала (я говорю о моей тяжелой работе в течении последних шести месяцев), могут так со мной поступить. Я имею ввиду - в конце концов, это их бизнес, и у них есть право продать его, при желании. Но мне это кажется совершенейшим абсурдом. По шкале плохой девчонки, я бы дала их послупку примерно... 500 баллов.

- И так... Он действительно хочет все бросить и уехать?

- Он хочет снова вернуться во Францию.- хмуро сказала мадам Анри. - Это так странно. В течении всех трех лет, до его сердечного приступа, я уговаривала его отдыхать побольше, умоляла провести время со мной в нашем доме в Провансе, а он даже не хотел об этом слышать. Для него всегда существовала лишь работа, работа, работа. Затем у него случился сердечный приступ, и неожиданно... Он больше не хочет работать. Совсем. Вообще. Все, чего ему хочется - играть в петанк. Петанк то, петанк се. Он хочет засесть в нашем доме в Авиньоне и играть в петанк до смерти. Он уже позвонил отсюда своим старым друзьям - одноклассникам - и сформировал команду. У них есть лига. Лига игры в петанк. Это сумасшествие. Полагаю, я должна быть счастлива, что он нашел что-то его интересующее. После операции, я уже думала ничто не сможет его привлечь снова. Но это... это уже одержимость.

Я посмотрела на Диетическую колу, которую я купила, но так и не открыла. Я с трудом могу поверить в то, что происходит. Как может день, начавшийся безупречно, стать таким отвратительным так быстро.

- Но что насчет ваших мальчиков?- спросила я,- Они не собираются ехать с вами?

Не могу представить, что Прованс сможет произвести хоть какое-то впечатление на двух, вечно зависающих в клубе парней Анри.

- О, нет, конечно же, нет, - говорит мадам Анри. - Они не хотят ехать с нами. Они должны остаться и закончить обучение. Вот именно поэтому мы должны продать здание. Нам будут нужны деньги, чтобы платить за это. Нью-Йоркский университет очень дорогой. - Вздыхает она. Линия на ее глазах, обычно так тщательно и умело проведенная, смазана - ясный признак того, что она находится в напряжении. - И потом, нам ведь нужно на что-то жить. Если он будет целыми днями играть в петанк… в принципе, я могла бы поискать работу, но сомневаюсь, что женщина средних лет, которая большую часть жизни была управляющей в магазине по реставрации свадебных платьев, сможет найти работу на юге Франции. - Она снова вздыхает, и я вижу боль, которую причинило ей это признанье.

- Конечно, - сказала я. Ко мне вернулось чувство тошноты, которое появилось при разговоре с Тиффани раньше. - И вы думаете, что вам не хватит тех денег, которые вы получите, продавая дом в Нью-Джерси?

- Ну, мы надеемся получить неплохую прибыль от продажи, конечно, - говорит мадам Анри. - Но далеко не те деньги, которые нам нужны. Мисс Левенштейн собирается позвать инспектора и получить от него оценку, но она говорит, что здания в этом районе продаются за четыре-пять миллионов долларов.

Я почти поперхнулась собственной слюной.

Четыре-пять миллионов долларов? Четыре-пять миллионов?

Нечего и надеяться самой купить ателье. Я абсолютно уверена, что в банке не получишь ссуду под проценты на такую сумму. Особенно если это я, зарабатывающая 30 кусков в год, на счету у которой лежит всего две тысячи.

В общем, я безработная и бездомная. Потрясающе. Просто супер.

- Это.. - говорю я, откашливаясь. - Дела в ателье идут очень хорошо. На самом деле, хорошо. - Ни в какое сравнение с четырьмя-пятью миллионами, конечно. Но я не буду упоминать об этом. - А поскольку у вас уже есть свой ​​дом в Провансе, и у вас будут деньги от продажи своего дома в Нью-Джерси, это кажется, как..

- О, - говорит мадам Анри. Она смотрит через дорогу. Ее муж выходит из риэлторского агенства и нетерпеливо оглядывается на нее. - Вот и он. Элизабет, слушайте ... я знаю. Я чувствую себя ужасно. И я сделаю все, что могу для вас. Я ... поговорю с Морисом, если хотите. - Я смотрю на нее с ужасом. Морис? Соперник по реставрации свадебных платьев, который пытался выкинуть ателье месье Анри из бизнеса, когда он впервые нанял меня... но не сделал этого, благодаря моим усилиям?

- Эээ ... спасибо, - говорю я сдавленным голосом.

- Поговорим позже. Ладно? По телефону. А сейчас, до свидания, - она поцеловала меня в обе щеки и ушла.

Я сижу там, пытаясь осознать, что только что произошло. Жена моего босса только что сказала мне, что они продают ателье и переезжают заграницу? Я теряю одновременно и работу и жилье? Еще хуже, что мне придется увольнять своих сотрудников? Куда пойдут Сильвия и Марисоль? Я не волнуюсь насчет Тиффани и Моник. Они найдут не богатенькую забегаловку и наймутся туда отвечать на звонки. Но что насчет моих швей? Как я смогу преподнести эту новость Шери? Я же обещала ей позаботиться о них.

Черт, неужели все может стать так паршиво за один день?

Такого не может быть. Просто не может. И что же мне дальше делать?

Вздохнув, я вытаскиваю свой ​​сотовый телефон и смотрю на контакты. Кому мне позвонить? Во время кризиса в прошлом, я всегда звонила ... домой. И ладно, вообще я хотела поговорить с мамой. Но отвечала всегда бабуля. Нравилось мне это или нет, бабуля обычно давала единственный совет, который почти всегда помогал мне.

Но бабули больше нет.

Я думаю о звонке Чазу. Но это не проблема Чаза. Это - моя проблема. Если я когда-либо собираюсь самостоятельно встать на ноги, то я не могу бежать к своему парню каждый раз, когда что-то идет не так, как надо. Я должна сделать все самостоятельно.

Кроме того, я знаю, что Чаз скажет: “О, ты можешь переехать ко мне.”

Нет! Я не могу позволить этому случиться! Я должна решить это сама, без парня, помогающего мне. Кроме того, это - то же самое что произошло с Люком, когда я съехалась с ним из необходимости, потому что Шери и я не могли снять квартиру, в противоположность тому, что двое из нас были фактически готовы к совместному проживанию.

Внезапно, мой сотовый телефон звенит … и когда я вижу, кто это, я почти оседаю с облегчением.

- Привет, - говорю я в трубку.

- Привет, - нежным тоном говорит Шери, который, как я уже поняла, всегда используют, когда соболезнуют тебе по поводу потери близкого человека. - Как ты?

- Не хорошо, - говорю я. - Мне очень нужно поговорить. И не по телефону. Где.. - Я прокашливаюсь. В последнее время я так часто делаю. Когда вы плачете столько, сколько я, думаю, это естественно. - Есть кое-что, что я должна тебе рассказать. Ты можешь взять перерыв и встретиться со мной где-нибудь?

- Конечно, - заинтересованно говорит Шери. - Как насчет той чайной, что недалеко от моего офиса?

Где Шери говорила мне, почему она уходит от Чаза. Как уместно.