Эстер Росмэн - Без покаяния. Книга первая

И чем больше разлаживались интимные отношения землевладельца и бизнесмена Чарльза Мэтленда с женой, тем продолжительнее становились его деловые поездки. А когда началась война, он сразу же взял в Министерстве обороны, а позже в Управлении по продовольствию военного времени подряды и весьма эффективно с этими подрядами управился. В те годы семейство его почти не видело, а позже Харрисон узнал, что его родитель распрекрасно проводил тяжелое военное время в Вашингтоне, в обществе некоей весьма привлекательной молодой особы.

Сразу же после войны Чарльза Мэтленда разбил паралич. Энтони и Харрисон лишились отца будучи еще подростками. Энтони оставался год до окончания колледжа.

Так и вышло, что Энн Мэтленд пришлось управляться с хозяйством единолично. Дочь сенатора США от штата Мэриленд, она внушала сыновьям моральные правила, необходимость дисциплины и предопределенность их политической карьеры. Энтони, любимец материнской ветви семейства, с его уравновешенным интеллектом, высоким ростом и прекрасным телосложением, всегда был маменькиным любимчиком. А поскольку Харрисону достался от отца сравнительно небольшой рост и горячий темперамент, это вряд ли способствовало тому, чтобы мать его особенно полюбила.

Внимание, в котором он так нуждался, Харрисон нашел среди сверстников. В школе он пользовался популярностью и быстро сообразил, что родительская любовь не так уж и важна для его будущего, для его пути в мир. Он посещал Джорджтаунский университет и в 1951 году окончил его. Затем, в чине младшего лейтенанта, его призвали в армию, где он два года активно исполнял свой воинский долг, включая четырехмесячное пребывание в Корее с участием в военных действиях. Спустя три года после его увольнения из армии, когда Энтони уже учился в Гарварде, Харрисон закончил свое обучение в школе правоведения при Нотр-Дам. В 1958 году, получив адвокатский сертификат, он вернулся в штат Мэриленд.

Как-то, еще учась на третьем курсе школы правоведения, во время праздничного визита в родительский дом на Восточном побережье, он познакомился с Эвелин Дейтон. Энтони пригласил на каникулы своего гарвардского приятеля, и Харрисон, угнетенный тем, что все свое внимание матушка уделяет Энтони и его дружку, послал все к черту и, в поисках иных развлечений, взял гребную лодку и переплыл Тред Эйвон. Стоял необычно жаркий день, и он неторопливо проплывал вдоль берега Дейтонов, как они его называли.

Дейтоны, протестанты и демократы, соперничали с Мэтлендами из поколения в поколение, хотя несколько последних десятилетий конкуренция значительно поугасла. Хэнли Дейтон, чудаковатый бакалавр, проживал в родовом поместье. Все другие члены семейства рассеялись кто куда, избавив братца от своего присутствия. Эллис Дейтон, конгрессмен, проживал в Коннектикуте и был во враждебных отношениях с их папашей, Чарльзом Мэтлендом, все те годы, что последний провел в Вашингтоне.

В тот день на берегу реки, неподалеку от дома Дейтонов, Харрисон увидел стройную девушку, прогуливающуюся в тени деревьев. Старый Хэнли был в некоторой степени затворником и не устраивал у себя никаких приемов. Так что девушка скорее всего просто его племянница, дочь конгрессмена. Она заинтересовала Харрисона, а почему бы и нет?

С раннего детства Харрисон был посвящен матерью не только в тонкости борьбы между Богом и сатаной, но также в тонкости войны политической, где противниками были, с одной стороны, республиканцы, такие люди, как его отец и дед по материнской линии, а с другой стороны — демократы, люди вроде этих Дейтонов. С младых ногтей Харрисон усвоил, что Тред Эйвон не просто речка, а демаркационная линия между воюющими сторонами.

Девушка Дейтонов — если она и действительно имела отношение к Дейтонам — производила приятное впечатление. И Харрисон в этот прелестный весенний день преисполнился безрассудства. Итак, умело маневрируя веслами, он по тихим водам устремил свою лодку к берегу и подплыл достаточно близко, чтобы разглядеть черты незнакомого девичьего лица.

Оказалось, что она гораздо симпатичнее, чем он себе представлял, видя ее лишь с расстояния.

— Эй, на берегу, — бросил он замысловатый клич, — нельзя ли здесь одолжить чашку сахара?

— А это смотря по тому, кто вы, враг или друг, — не менее замысловато отозвалась она.

— Я республиканец, студент-правовед, по прозванию Мэтленд.

— В таком случае должна предостеречь вас, воды здесь заминированы!

— Значит, мне на роду написано подорваться на чертовой мине, — весело проговорил он и добавил: — Полный вперед!

После чего Харрисон причалил к берегу, и они с Эвелин, усевшись на газоне, проговорили целый час. Затем, почувствовав вдохновение, молодой человек пригласил девушку в лодку и, перевезя ее через пресловутый Стикс местного значения, представил своей матушке. Энн Мэтленд была особой достаточно духовно развитой, чтобы принять девушку. Но когда молодые люди, сев в лодку, отплыли к другому берегу, потрясенная и совершенно вышибленная из колеи женщина оказалась на грани того, чтобы предать парочку вечному проклятию. После этого Харрисону, естественно, не оставалось ничего другого, как жениться на девушке.

А Эвелин, зная, что ее дядюшка никогда Харрисона и в глаза не видел, представила его как Дэвида Феррегута — реальное историческое лицо, в действительности некогда подорвавшееся на морской мине. Девушка приехала на Восточное побережье на все лето, так что свидания продолжались. Они встречались тайком, понимая, что их отношения слишком уж современны для родственников, почитающих старые обычаи. Их брак, оформленный в конце того же лета, практически свел на нет количество переездов через реку, а остатки феодальной вражды рухнули десять лет спустя, в 1968 году, вместе с кончиной Энн Мэтленд…

Приближаясь к «Роузмаунту», особняку, построенному еще его дедом, Харрисон замедлил ход машины, опустил стекло и выставил голову, вдыхая свежий полевой воздух.

— Ну вот мы и дома. Как тебе эти сельские ароматы?

Дом произвел на Мэджин неотразимое впечатление, и Харрисон подумал, что его пышногрудая красотка сразу же принялась воображать, как бы она в этом доме жила. Удивительно, но он и сам с удовольствием представил себе эту картину.

— Дом этот, — пустился он в объяснения, — принадлежит нам обоим, Энтони и мне, по сути, значит, ни тому ни другому. Если кто и владел им полностью, так это наша мамочка. Ее дух все еще витает в этом доме.

— Ну и как же вы пользуетесь им вдвоем?

— Мы с Энтони предупреждаем друг друга, если кто из нас собирается посетить родовое гнездышко, так что друг другу не мешаем.

— Надеюсь, ты не сказал ему, что собираешься провести здесь уик-энд со мной? — с ужасом спросила Мэджин.