Рэйчел Гибсон - Отныне и навсегда

Брина подошла ближе и посмотрела вверх на прохудившийся дощатый пол их старого домика. Нескольких досок не хватало, некоторые прогнили и упали на землю.

— Частично он еще здесь. Похоже, у нас ничья.

Томас шагнул вперед, встав за ее спиной.

— Или мы оба наполовину выиграли.

Он положил руки на ее плечи, скользнув по гладким рукавам ее лыжного комбинезона.

— Я оплачиваю половину бутылки шампанского и получаю половину того, что хочу.

Брина повернулась и глянула ему в лицо, сокрытое в тенистом полумраке дерева.

— Что именно?

Он привлек ее ближе к себе, и почти прошептал:

— Я хочу половину тебя.

Конечно же, он шутит.

— Какую половину? — поинтересовалась она.

— Верхнюю, — Томас обхватил руками ее затылок и склонил к ней лицо. — Или может быть я возьму нижнюю.

Его теплое дыхание коснулось ее губ.

— Я всегда хотел хорошенько рассмотреть твою нижнюю половину.

Брина поперхнулась нервным смешком. А может он и не шутит.

— Держи руки подальше от моей задницы.

Он тихо рассмеялся ей в губы.

— Спорим, что я могу заставить тебя передумать? — Не став ждать ответа, Томас поцеловал ее. Он провел полураскрытыми губами по ее губам, посылая жаркую дрожь по спине.

Брина вскинула руки к его плечам, обнимая Томаса за шею. И встав на цыпочки, прильнула к его груди.

— Я так рада быть здесь с тобой, — прошептала она, и прикоснулась кончиком языка к его теплой верхней губе.

Его пальцы сжались, зарываясь в ее волосы. Томас отклонил назад ее голову, и ее губы приоткрылись, но вместо того чтобы как следует поцеловать Брину, он мягко втянул ее нижнюю губу. От каждого нежного потягивания его жарких влажных губ, она чувствовала ответное напряжение в груди, между ног и в сердце. Опустив трепещущие веки, она отдалась на волю чувственному потоку, жаркому, тягучему и сладкому как мед.

Это не был мальчик, которого она знала. Мужчина, от которого она таяла посреди зимы, знал, чего хотел, и знал, что делает, дразня ее своими губами. Он и раньше умело целовался, и был очень, очень хорош, вызывая у нее соблазнительные мысли. Такого Томаса она никогда не знала. Этот незнакомец вынуждал ее страстно желать большего, чем касания через плотную одежду. Она сорвала свои перчатки и кинула их на землю. Обхватила его голову, пройдясь голыми руками по коротко стриженым волосам. Прохладные и шелковистые, они обвивали ее пальцы, щекоча ладонь.

Томас склонил голову Брины на бок, накрывая губы своими. Смыкая и размыкая губы, и снова дразняще раскрывая их, как мужчина, жаждущий немного большего, чем такого простого проникновения. Его язык вторгался в ее рот в жарком чувственном нападении, терзая ее и напряженно посасывая. Он целовал ее долго, горячо, их языки сплетались, познавая друг друга на вкус и ощупь, пока низкий стон не вырвался из его груди. Отпрянув, он посмотрел ей в лицо, тяжело дыша и хватая ртом воздух.

Нет, это был не тот Томас, просто державший ее за руку и целовавший в губы. Этот Томас в упор смотрел на нее, опустив веки и давая понять, чего именно он хочет. Он хотел большего, чем держаться за руки, и где-то внутри, где хранились все ее воспоминания и старые чувства, где-то в глубине души, прошлое и настоящее смешались, слились воедино в сумбурном эмоциональном клубке, и мальчик, которого она когда-то любила, быстро превращался в мужчину, в которого она могла влюбиться.

— Помнишь те времена, когда я приходил в твой дом? — спросил он хриплым голосом. — Твоя мама открывала дверь, и я спрашивал, можно ли с тобой поиграть.

— Ммм-хмм.

Хватаясь зубами за средний палец перчаток, он стащил их и уронил на землю.

— Что скажешь, Брина?

Он взялся за молнию ее лыжного комбинезона и заглянул Брине в глаза. Он не спрашивал разрешения, но она знала, что может остановить его, если захочет.

— Хочешь поиграть?

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, хотя уже и сама понимала.

— Что-то такое, — Томас медленно расстегивал молнию до середины груди и ниже. Холодный воздух проник между металлическими звеньями, подбираясь к ее разгоряченному телу. По коже пробежали мурашки, и соски почти болезненно затвердели. Он не отрывал от нее глаз, хватаясь за края комбинезона и разводя их в стороны. — Примерно такое.

Затаив дыхание, Брина ждала. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем он перевел взгляд мимо ее подбородка, на шею и ниже, на кружевной лифчик. И внезапно застыл, дважды моргнул и покачал головой, словно захваченный врасплох.

— Иисусе, на тебе нет футболки.

— А должна быть?

— Думаю, нет, — сказал он, проскальзывая руками вовнутрь. Его теплые ладони коснулись ее живота, и плавно двинулись вверх, накрывая чашечки лифчика.

— Может ты и не была такой до окончания школы, но ожидание того стоило. Ты совершенна.

Дыхание застряло у нее в груди, и Брина толкнулась грудью в его руку, наклоняясь вперед и целуя Томаса в губы. Затем, отвернув в сторону воротник его куртки, сунула руку под водолазку. И прижавшись ртом к теплой коже его шеи, она попробовала его на вкус.

Томас согнул колени и подхватил ее за бедра, закидывая ноги вокруг своей талии. В два широких шага он подошел к сосне и прижал Брину спиной к стволу, притягивая ее лицо к своему. Мгновенно нашел ее губы, целуя сладострастно и чувственно, на этот раз без всяких нежностей и поддразниваний. Он распахнул комбинезон, обхватывая руками ее груди. Ладони коснулись сосков, пальцы сжали грудь, и он проник языком в ее рот, вжимаясь пахом между ног Брины. Она чувствовала его через гортекс и нейлон, твердого и длинного, и сжала ногами бедра Томаса. Широко расставив ноги, он целовал ее подбородок, шею, впадинку на горле и припухшие соски. Брина выгнула спину дугой, упираясь плечами в шероховатую древесную кору, и запустила пальцы в его густые волосы.

Томас провел кончиком языка по атласному краю лифчика, дойдя до вышитой дуги в центре. Затем скользнул сомкнутыми губами по выпуклой вершине, пройдясь туда и обратно по напряженной плоти. Пальцы Брины запутались в его волосах, когда он взял сосок в рот и всосал его через нейлон.

С одной стороны, она знала, что не должна позволять этого, что это неправильно, но она не чувствовала неправильности. Все ощущалось правильным.

Брина посмотрела на его темную голову, на ямочки на щеках, когда он потягивал ее губами за грудь, и закрыв глаза, просто позволила себе отдаться во власть чувств, которые он вызывал в ней. Ощущение его влажного нежного языка, ласкающего ее через жесткую ткань лифчика. Жар, так пронизывающий ее тело, что она поджала пальцы ног. Она пробежалась руками по его волосам, по шее, по его плечам, обтянутым курткой, и вернулась к волосам, как можно больше прикасаясь к нему, но этого было мало. Брина задвигала бедрами, и он уперся в нее через все слои их одежды. И все же, этого было недостаточно. Она хотела большего. Она хотела его целиком, и больше всего ей мешала их зимняя одежда.