Джудит Майкл - Наследство

Оуэн подмигнул Лоре в слегка усмехнулся:

— Она — людоед. Теперь можешь поцеловать меня.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Лоб был прохладный, почти ледяной.

— Что-нибудь болит?

— Моя гордость. Старый человек, сбитый с ног вором. Нет уважения к возрасту. Проклятый трус.

— Он бы не сделал этого, если бы знал — я имею в виду, не могу поверить, чтобы кто-то мог сделать вам больно, если… если бы знал, что вы намного старше, чем он сам.

— Может, ему восемьдесят. Подумал, что я моложе.

Лора тихонько рассмеялась. Она была вся напряжена, зла на Бена, но защищала его, любила Оуэна, но сердилась, что он назвал Бена трусом.

Но Бен и был трусом, — мне не следует защищать его, — и это чудесно, что Оуэн шутит, это означает, что ему скоро будет лучше, он не умрет, и мы не будем причиной его смерти.

— Скоро вы поправитесь, — сказала она.

— Я надеюсь. Садись. Я так не вижу тебя.

Она пододвинула стул поближе к кровати, наклонилась вперед, поставив локти на кровать и подперев рукой подбородок.

— Сестра сказала, что я могу побыть только несколько минут.

Он покачал головой:

— Я хочу, чтобы ты осталась. — Он раскрыл ладонь и подождал, пока Лора не положит свою руку на него. — У меня много планов.

У него не было сил, чтобы сжать ее руку, но Лора чувствовала тепло его ладони и сжала его руку своими крепкими пальцами.

— Какие планы?

— В отношении тебя. Я хочу, чтобы ты приехала в Бостон, жила в моем доме и помогала мне. Ты не возражаешь?

Волна радости мгновенно захлестнула Лору и так же быстро отступила.

Сэлинджерам нет дела до тебя или Клэя, вы — люди не их круга.

— Я не медсестра. Я ничего не знаю… Оуэн покачал головой:

— Не сестра. Компания. Работа. Говорить со мной, читать мне, помогать в библиотеке. Там будет больше работы, чем здесь. И беспорядка больше. — Он опять украдкой взглянул на нее и улыбнулся. — И ты сможешь ходить в колледж.

У нее вырвался вздох.

— Я думал, тебе это понравится, — сказал Оуэн.

— Да, это все, чего я хотела. Мне это очень нравится. Но… у меня есть еще Клэй.

— Клэй. — Он замолчал, дыхание было учащенным и поверхностным. — Ленни нравится Клэй, она найдет что-нибудь для него. Но ты — это то, что нужно мне. Жесткая и ранимая. Как я сам когда-то. — Легкая усмешка тронула его губы. — Каким я бываю сейчас иногда. Ты сделаешь это?

— Да, о да! Спасибо, не могу передать… Спасибо.

Его дыхание замедлилось. Он улыбнулся Лоре, на этот раз очень слабо.

— Теперь почитай мне. — Он слегка повернул голову в сторону окна, где среди цветов и зеленых растений Лора увидела его любимый сборник коротких рассказов. Она взяла книгу.

— Что бы вы хотели?

— Что-нибудь забавное, со счастливым концом.

Она наклонилась и быстро поцеловала его, на мгновение прижав губы к его колючей щеке.

— Я буду заботиться о вас, и вы поправитесь, станете сильным. Я обещаю. Я люблю вас.

Оуэн медленно поднял руку и положил на голову Лоры.

— Дорогая Лора, лежа здесь, я думал, что не могу еще умереть, слишком много надо сделать, и Лора мне поможет. — Он закрыл глаза, и рука бессильно упала на кровать. — Читай. Я должен поспать. Ты не возражаешь?

Лора улыбнулась, сморгнув горячие слезы.

— Я не возражаю.

— Ты будешь здесь, когда я проснусь?

— Я всегда буду здесь, столько, сколько нужно вам. — Она наклонила голову, и слезы покатились на книгу, лежащую на коленях. Она осторожно смахнула их кончиками пальцев. — Спасибо, что думаете обо мне, — прошептала она. А потом она принялась листать книгу, искать рассказ со счастливым концом.

В восемь часов утра все корты были пусты, единственным звуком в огромном зале с высоким потолком был гулкий звук теннисного мяча, отбиваемого на лету сильным ударом, до тех пор, пока Эллисон или Лора не выигрывали очко.

— Черт! — воскликнула Эллисон, когда мяч упал за чертой. — О чем я думала, когда учила тебя играть?

— Ты думала о том, чтобы сделать меня более совершенной, и ты добилась этого, — ответила Лора.

Они играли в сосредоточенном молчании, составляя в игре прекрасную пару — обе были упорными, быстрыми, но все же Эллисон удалось наконец-то сделать решающий удар, который Лора не смогла отбить.

— Чуть не проиграла, — сказала она, задыхаясь, и с нежностью прикоснулась к руке Лоры, когда они менялись сторонами. — Но проиграю, если не буду внимательна. Не могу поверить, что еще три года назад ты никогда не играла в теннис, ты уверена, что не разыгрываешь меня?

— Ты же знаешь, что это так. Я никогда не держала в руках ракетку, пока ты не научила меня. У меня так получается, потому что я очень люблю играть. Разве ты не учишься чему-нибудь быстрее, если любишь это дело?

— Вероятно. Но ты — настоящая спортсменка. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь двигался, как ты — словно кошка.

Казалось, тень пробежала по лицу Лоры, но через мгновение оно снова просветлело.

— Я научилась этому у тебя, — спокойно ответила она. — Еще один гейм?

Эллисон кивнула. А наверху, в ресторане, Поль Дженсен сквозь стеклянные стены наблюдал за стремительной игрой, восхищаясь своей кузиной Эллисон, но невольно его взгляд снова и снова возвращался к Лоре, которую он не видел почти год. Последний раз они встречались прошлым летом, когда он приехал на неделю домой после путешествия на Запад с друзьями. Уже тогда было очевидно, что Лора стала частью семьи, но он едва удостоил ее внимания. Он помнил, что отметил, как она повзрослела и больше не казалась пугливой, неуютно чувствующей себя девочкой, которую он встретил на Кейп-Коде, или, по приезде в Бостон, неуловимо-непонятной, замкнутой, проводящей все время с Оуэном или Розой на кухне, когда не посещала лекции в колледже. Она все еще была несколько угловата, хорошенькая, но погруженная в свои мысли и, казалось, витавшая где-то далеко, и не было в ней той победительной красоты и уверенности, которые так привлекали Поля.

Ему было двадцать восемь лет, и знатоки утверждали, что у него блестящие способности, наблюдательный взгляд и большое будущее художника-фотографа, если он серьезно займется этим. Но он никогда нигде не жил подолгу, чтобы серьезно заняться чем-то или кем-то.

— Ты молод, — говорила мать, — ты остепенишься, когда придет время.

— Ты будешь жалеть об этих годах, — говорил его дядя Оуэн. — Они могли бы стать самыми созидательными, а ты растрачиваешь их на пустяки.

Но его тетя Ленни советовала ему не торопиться:

— Лучше не спешить и не совершать ошибок.

— Ты найдешь свой собственный путь, — сказал ему отец, разочаровав таким ответом Поля, так как он все еще надеялся на его совет.

А его дядя Феликс презрительно выразился: