Майкл Дойл - Наследство Рэчел Хауэлз

Недавно мое внимание привлекло еще одно удивительно интересное дело. Узнал я о нем от известного лондонского издателя. Один из отделов его компании возглавлял мужчина по имени, предположим, Месгрейв. Он был человеком весьма трудолюбивым, но не блиставшим ничем особенным. Спустя несколько лет после его смерти на адрес издательства пришло письмо, адресованное Месгрейву. На нем стоял штемпель туристического городка на западе Канады, а также имелось две пометки: «Confl films» в правом нижнем углу конверта и «Report Sy» — в левом верхнем.

Издатели не знали, остались ли у покойного родственники, и потому решили вскрыть письмо. Внутри обнаружилось два чистых листа бумаги. Следует заметить, что письмо зарегистрировала секретарь издательства. Глава издательства, не зная, что делать с этим странным посланием, отправил его мне. Я подверг пустые страницы всевозможным термическим и химическим тестам, но так ничего и не выявил. Кроме того что конверт был подписан, видимо, женской рукой, ничего определенного я так и не узнал. Загадка казалась совершенно неразрешимой. Автор письма хотел сообщить мистеру Месгрейву какой-то очень важный секрет и при этом не знал, что его адресат уже несколько лет как скончался. Как такое вообще возможно? Зачем он послал конверт с пустыми страницами заказным письмом? Ко всему этому могу добавить лишь то, что я не осмелился проводить эксперименты лично, но доверил это самым лучшим специалистам. И все безрезультатно. Это дело стало моей неудачей, и его тайна мучает меня до сих пор.

За долгие годы сотрудничества мы с мистером Шерлоком Холмсом наблюдали на нашей маленькой сцене в доме 221-б по Бейкер-стрит немало занятных персонажей. Каждый из них становился объектом самого пристального изучения с нашей стороны, однако едва они переставали быть центром всеобщего притяжения, как тут же растворялись вдали, чтобы никогда не вернуться. Я часто размышлял, какая судьба постигла этих клиентов и других участников сотен подобных дел, которые до сих пор ждут, чтобы на них обратил внимание какой-нибудь хороший биограф.

Были, конечно, и исключения. Например, профессор Мориарти, который постоянно присутствует в нашей жизни и, похоже, не собирается никуда исчезать; видно, темная сторона человеческой души всегда будет рядом с нами. Его коллега полковник Моран, свидетель рейхенбахской трагедии, также появлялся на нашей сцене не раз и не два, как и инспектор Лестрейд, его коллеги из Скотленд-Ярда, наша дорогая миссис Хадсон, посыльный Билли, моя жена Мэри и некоторые другие личности. Тем не менее дальнейшая судьба большинства наших клиентов оставалась для нас тайной. Шерлока Холмса, с раскрытием дела мгновенно терявшего интерес к его участникам, это не волновало: для него дружба, как и любые другие эмоции, была делом обременительным и неприятным. Меня же эти мимолетные встречи с растворяющимися в неизвестности людьми немного печалили; и я тем более рад представившейся возможности поведать публике об одном деле и вновь привлечь внимание к весьма изворотливой и хитрой женщине, чьи ум и алчность Шерлок Холмс, столкнувшись с ней впервые, сильно недооценил. Это занимательное дело пока далеко от завершения. Поиск последних, решающих улик, установление и арест убийцы, которого ни я, ни Холмс пока не видели, — все эти сложности искупает одно: нам доведется побывать в Америке и в чудесной юной стране Канаде. И я очень надеюсь, что сопровождать в этой поездке меня будет сам Шерлок Холмс, если, конечно, ему позволит это криминальная обстановка в Лондоне.

С Холмсом или без — осмелюсь предположить, что смогу взять в свои руки завершающий этап следствия, — но эта экспедиция докажет виновность указанного выше лица; хотя заранее называть его имя было бы неэтично. Надеюсь, читатель простит меня за то, что я, руководствуясь здравым смыслом, скрою истинную дату написания этих строк.

О смерти Реджинальда Месгрейва мы с Холмсом услышали весною 1901 года, когда расследовали исчезновение ученика из интерната и убийство учителя немецкого языка [1] См. «Случай в интернате», где речь идет о похищении сына герцога Холдернесса. . Заметка в газете оказалась немногословной:

Сэр Реджинальд Месгрейв, член парламента от Харлстона, Западный Суссекс, эсквайр, владелец поместья с земельными наделами, погиб в понедельник 13 мая, став случайной жертвой перестрелки. Следствие вынесло вердикт: смерть в результате несчастного случая. Панихида состоится в ближайшей к поместью деревенской церкви. Поместье и земли перейдут к ближайшему родственнику покойного, его кузену Натаниэлю Месгрейву.

— Какая горькая ирония, — заметил Холмс, явно расстроенный этим известием. — Мы узнаём о смерти Месгрейва, унаследовавшего состояние от отца, но умершего холостяком, и одновременно с этим выясняем, что у герцога Холдернесса, напротив, сыновей чересчур много. Младший сын сбегает из интерната, словно юный Копперфилд, соблазнившись надеждой обрести материнскую любовь, которой ему так недостает дома, а подбивает его на это подлый старший брат, мечтающий о его смерти. Что же лучше — стать отцом двух сыновей и пережить такую трагедию или не иметь их вовсе, как в случае с Месгрейвом?

— Думаю, каждый решает для себя, — сказал я. — Новые возможности всегда ходят рука об руку с риском.

— Это, конечно, так, но я все же сожалею, что Месгрейв скончался столь скоропостижно и лишился шанса обзавестись наследником, — задумчиво продолжал Холмс. — А заодно и удовольствия оставить ему наследство. Да и что такое вообще «случайная перестрелка»? Наша пресса могла бы выражаться определеннее. Впрочем, коронера этот случай не заинтересовал. Если только не вмешается судьба и меня не привлекут к этому делу, значит, придется просто сказать последнее «здравствуй и прощай» моему старому университетскому товарищу и давнему клиенту.

Судьба все-таки вмешалась, но лишь спустя два месяца, — в лице своей посланницы Атропос [2] Атропос ( греч. неотвратимая) — одна из трех мойр, «богиня, перерезающая нить». Олицетворяет неминуемую смерть. . Богиня явилась к нам в личине нашей домовладелицы и несла в руках поднос с утренней почтой — письмами с просьбами о приеме, медицинского характера для меня и криминально-уголовного — для Холмса. Она постучалась к нам в дверь так тихо и нежно, что мы даже не заметили, как она вошла в комнату. Богиня не предостерегла нас, не предупредила, что вскоре произойдут удивительные события, едва не свершится злодейское преступление и воздастся кара за ужасающее преступление прошлого. Никак не ожидал я и того, что мне снова доведется стать свидетелем блистательной работы интеллекта моего друга, отточенного применения им метода дедукции, умения наблюдать и делать верные выводы, придумывать и проверять на прочность теории до тех пор, пока правда не засияет так же ярко, как золотая пыль в лотке старателя.