Элизабет Кейли - Золотая любовь

— Но ведь…

— Вы можете делать все, что хотите со мной, но только дайте мне сначала таблетку аспирина! — взмолилась она. — Всего одну таблетку!

— Мне нельзя оставлять свой пост. У меня есть четкий приказ. Не хотелось бы вызвать неудовольствие мистера Уайта. Мало ли что может случиться с вами, пока меня не будет, — пробормотал охранник с таким неуверенным видом, что Мейбл поняла: она уже близка к победе.

— Куда же я смогу деться из этого подвала? — удивленно спросила она, выразительно обводя рукой сырые, все в потеках стены. — Если вы закроете дверь, я никогда не смогу открыть ее. А выламывать — у меня просто не хватит сил. У меня сейчас и на то, чтобы сидеть, сил нет, не то что пытаться убежать. Ведь дом полон ваших людей?

Охранник смутился, но быстро справился с собой.

— Да, здесь около десяти Мужчин, — выпалил он. — Крепких мужчин. И они не так добры, как я.

Мейбл постаралась сдержать саркастическую усмешку. Она сразу же поняла, что, скорее всего, здесь только напарник этого мальчишки. Мейбл слышала, как они переговариваются за дверью.

— Значит, мне очень повезло, — сказала Мейбл и проникновенно посмотрела на него. — Вы же понимаете, что спасли мне жизнь? Кто знает, как ею распорядится мистер Уайт, но я рада, что у меня есть еще несколько минут, а может быть, и часов. Только в такой ситуации начинаешь ценить время…

Охранник удивленно таращился на нее. Но у Мейбл уже пропало философское настроение.

— Если вы так боитесь отойти, можете попросить кого-нибудь принести аспирин или посторожить меня, — предложила она устало. Любому, даже самому тупому громиле стало бы понятно, что без таблетки аспирина жить ей осталось совсем недолго.

— А вдруг у вас случится еще один припадок? Что же вы будете делать без помощи?

— Если в ваше отсутствие случится припадок, я ничего делать не буду. Это будет последнее, что я почувствую. Я его просто не переживу, — мрачно ответила Мейбл, закрывая глаза. — Мне слишком плохо…

— Хорошо, только вы же должны понимать… — Охранник замялся, и Мейбл поняла, что выиграла этот раунд. Осталось совсем чуть-чуть.

— Значит, вы мне принесете аспирин? — встрепенулась она, словно умирающий от неизлечимой болезни, вдруг узнавший, что ученые открыли новое лекарство.

— Да, только вы ничего не подумайте, я не боюсь, что вы сбежите, вы просто не в силах… — зачастил он.

Вероятно, ты очень волнуешься и пытаешься убедить самого себя, что бояться нечего, подумала Мейбл.

— …но проблему можно решить! Я свяжу вас, — наконец закончил свой монолог охранник.

Мейбл вскинула на него огромные серые глаза, в которых плескался неприкрытый испуг. Охранник тут же отвел взгляд и заговорил вновь, его голос был совершенно убитым.

— Понимаете, вдруг кто-то войдет сюда, когда меня не будет… — окончательно смутившись, пробормотал он. — Это для вашего же блага, мисс! Если увидят, что вы высвободились, вам несдобровать. Мистер Уайт и так очень зол на вас за то, что вы попытались его обмануть…

Мейбл устало закрыла глаза, запрокинула голову и протянула ему руки.

— Вы не думайте, я не буду сильно стягивать, но так нужно, — бормотал он, обматывая Мейбл веревками.

Она безразлично пожала плечами.

Как только охранник завязал последний узел, Мейбл поняла, что теперь она почти на свободе: если бы она изо всех сил не выпячивала грудь и живот, веревки уже давно бы соскользнули на пол!

— Я вернусь через пять минут, — пообещал охранник, проверяя узлы. — Если вам снова станет плохо, кричите. Думаю, вас услышат.

Мейбл вновь кивнула, всем своим видом выражая абсолютное пренебрежение ко всему. Создавалось ощущение, что она уже одной ногой в могиле и теперь ничто вокруг просто не может ее заинтересовать.

— Только не гасите свет… — слабо пробормотала она, изо всех сил стараясь придать своему голосу мягкость и незащищенность с капелькой панического страха. — Здесь крысы…

Охранник внимательно посмотрел на Мейбл и кивнул. Она же в ответ с трудом улыбнулась. План удался, охранник более чем уверен в том, что Мейбл не в состоянии пошевелить даже рукой от слабости. Как же он ошибается!

Как только за тюремщиком закрылась дверь, Мейбл распахнула глаза и принялась ёрзать на жестком стуле, медленно, но уверенно освобождаясь от веревок. Это ей удалось очень быстро, и она тут же вскочила, но ноги мелко дрожали и не держали ее, а в глазах стоял непроницаемый туман.

Давай, Мейбл, возьми себя в руки! — приказала она себе, но слабость все же не проходила, и Мейбл пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Если ты сейчас сдашься, больше никогда не увидишь ни солнца, ни неба, ни украшенной рождественской ели, ни глаз Криса. Если бы он только знал, как сильно мне хочется увидеть его!

Мейбл открыла глаза и с удивлением поняла, что туман рассеялся. Она могла нормально видеть, а ноги больше не дрожали от слабости. Открылись какие-то таинственные резервы ее организма, и силы вновь наполняли ее.

Сейчас или никогда! — твердо решила она.

Очень тихо, опасаясь, что кто-то может подслушивать с той стороны, Мейбл взяла стул и подошла к железной двери. Теперь оставалось только ждать.

Ну, не подведи меня! — попросила она стул. Мы ведь с тобой почти сроднились. Мне нужен всего один удар. Для второго у меня просто не будет времени! Надеюсь только, я нигде не допустила ошибки…

Мейбл внимательно осмотрелась и поняла, что она сделала неправильно. Из-за такой глупости мог полететь к чертям весь ее план — единственная возможность вырваться отсюда!

Она бегом — времени уже почти не оставалось, на лестнице Мейбл отчетливо слышала чьи-то шаги — метнулась к лампочке и, обжигая пальцы, выкрутила ее из плафона. Подвал тут же погрузился в темноту.

Мне не нужен свет, его будет достаточно, как только откроется дверь. А ведь если бы я оставила свет, этот мальчишка сразу же увидел бы, что меня нет на месте, и заволновался бы. Видно, припадок все же сказался на моих мыслительных способностях! — недовольно подумала Мейбл.

Шаги раздавались почти у самой двери.

Она покрепче ухватила стул за две ножки и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. От одного удара зависела, быть может, вся ее жизнь. И Мейбл была готова если не победить, то хотя бы попытаться хоть что-то сделать для своего спасения.

Наконец мужчина (а в том, что это мужчина, Мейбл не сомневалась ни секунды) остановился и толкнул дверь.

Для него, пришедшего из освещенного коридора, было слишком темно, а Мейбл, глаза которой уже привыкли к темноте, легко различила Широкоплечий силуэт в дверном проеме. Вдруг он показался ей удивительно знакомым, но стул уже начал опускаться на голову вошедшего, и Мейбл могла лишь чуть изменить его траекторию.