Вероник Олми - Первая любовь

Теперь Джульетта торопливо поднималась вверх с одной террасы на другую, минуя садики, смотревшие на море, Средиземное море, которое уже не тянулось к горизонту, а прятало его. Наконец Джульетта подошла ко мне и села рядом, пот струился у нее по шее, стекал на грудь, ей оставалось совсем немного лет жить красавицей, а потом наступят другие годы, когда о ней будут говорить гадательно: наверное, она была хороша собой, — и отыскивать лишь следы ее былой женственности.

— Роберто, секретарь Дарио, пошел поискать его на холме. Он знает все его любимые места и непременно найдет. Слуги настаивают, чтобы я обратилась в полицию, но я никогда на это не соглашусь.

Она повернула голову к морю, словно советуясь с ним, а потом, будто немного успокоившись, улыбнулась.

— У Дарио страсть, он коллекционирует красивые машины. Мне пришлось спрятать ключи, чтобы быть уверенной, что он не сядет за руль. Я себя упрекаю за это, я поступила жестоко… Два месяца тому назад он уехал на "альфе", ничего плохого не случилось, просто чудо, что ничего плохого не случилось, но вернулся он в ужасном состоянии, совершенно… Совершенно уничтоженный, да, по-другому не скажешь…

Я только наблюдала за Джульеттой, ничем ей не помогая. Ее делом было разбираться со всеми своими решениями, даже если бы мне и хотелось тоже бежать искать Дарио, тоже ходить по саду и выкрикивать его имя.

— Он всегда был таким веселым, таким непринужденным, я прозвала его "invitato", гостем, потому что у него всегда был такой вид, словно он в гостях. Он входил в комнату, шел по пляжу, по улице, улыбаясь так, словно только его тут и ждали. Вы меня понимаете?

— Он и в семнадцать лет был точно таким же.

Я почувствовала, что Джульетта на меня посмотрела, впервые по-настоящему посмотрела на меня. Она превозмогла свою боль и решилась посмотреть на меня как на женщину, которая может знать то, чего она не знает. А потом наклонила голову и стала смотреть на свои темные очки, которые нервно теребила красивой смуглой рукой с первыми темными пятнышками.

— Временами я проклинаю себя за то, что так его называла… Гость… Иногда он смотрел на меня так, словно жизнь — прием, который вот-вот закончится. И сам напоминал человека, который уже надел пальто и готов приподнять шляпу, чтобы проститься перед уходом.

Джульетта откинулась на спинку кресла, положив руки на подлокотники, подняв голову. И я знала, что больше она ничего не скажет, она была не из тех женщин, которые любят доверительные беседы.

— Дарио — инженер, вы, наверное, знаете?

— Нет, откуда же мне знать?

— Он работал в порту. Я в порту почти никогда не бывала. Он любил свою работу. Очень любил.

— Он любил все, что делал.

Я немного урезала ее исключительные права. И продолжала:

— И все его любили… У нас в Эксе. В тот год Дарио был мечтой всех девочек, их страстной любовью. Дарио побыл с каждой.

Джульетта издала болезненный смешок.

— Дарио всегда был верным человеком.

— Для вас, безусловно.

— А для вас?

— Мы с ним совсем другое дело.

— Мне кажется, нам имеет смысл поискать в порту.

— А как он мог туда добраться?

Джульетта вскочила с кресла и с улыбкой сообщила:

— Он мог проголосовать на дороге, представьте себе!

Порт напоминал древний город, жизнь и заботы которого с веками не изменились, те же грузы, те же работники, и даже звуки остались прежними: гудки, крики, приказы, между лодками деревянные мостки, в воздухе запах смазки и ржавчины, в грязной воде с дохлыми рыбами отражаются городские огни. Краны, катера для туристов — генуэзский порт говорил на многих языках, он занимал свое место среди городских достопримечательностей, и море, всегда опасное для кораблей, здесь казалось картинкой для туристов, они смотрели на него, наклонив голову, потом отворачивались, ничего не почувствовав и не увидев.

Мы с Джульеттой долго бродили в порту, самые разные люди попадались нам навстречу, но нам они казались одинаковыми, потому что не были Дарио. Хотя иногда овал лица, походка, движение руки напоминали нам… только напоминали того, кого мы ищем, подпитывая сходством надежду его найти, укрепляя нас в уверенности, что мы не зря отправились на поиски в генуэзский порт. Джульетта указала мне на округлое здание с большими окнами, смотрящими на море. Там заключались договоры на большую часть международных перевозок товаров из Генуи. Этой компанией и руководил Дарио на протяжении двадцати лет.

— Может быть, там и нужно искать, — предположила я.

— Если бы он был там, мне бы позвонили, — с неожиданной горечью отозвалась Джульетта.

— Я хотела сказать другое. Может быть, имеет смысл поговорить с людьми, которые с ним работали. Узнать, не произошло ли что-нибудь… в его жизни… на работе…

— Не думаю, чтобы люди, которые работали на Дарио, захотели бы откровенничать с его женой… — Она помрачнела и внезапно нервозно заговорила: — А что, если вы? Может быть, вам они что-нибудь бы сказали? Вы бы представились как., друг. Очень близкий. Вы хотели бы понять, что произошло. Ведь так можно сказать? Мы так и сделаем. Так и сделаем!

Джульетта воодушевилась, нервно ухватившись за мелькнувшую надежду, ее мучило, что на протяжении года она так ничего и не смогла узнать.

— Я не говорю по-итальянски, — сказала я.

— Инженеры, которые работали у него под началом, хорошо говорили по-французски. И по-английски тоже.

— А по какой причине эти инженеры захотят помогать мне? Что я могу им сказать? О чем спросить? Я о Дарио не знаю ничего, ровным счетом ничего.

— Я не думала прибегать к вашим услугам у него на работе. Я думала, что все будет гораздо проще, что Дарио, увидев вас… Он вас не узнал? Я хочу сказать, может, было движение? Жест?

— Ничего, я же вам говорила.

Я не стала говорить ей, что приехала совершенно напрасно, потому что Дарио ушел в мир, на пороге которого стоял давным-давно, что никакие инженеры и прогулки к часовням не вернут его обратно. Раз уж я здесь, я решила поддержать Джульетту в ее игре, она любила Дарио и не могла смириться с тем, что ее мирок исчез навсегда. Она напоминала мне женщин, которые ищут среди развалин разбомбленного города свой дом и радуются, отыскав дверь. Даже если эта дверь никуда больше не ведет. Даже если стены рухнули.

В тот день я не говорила ни с какими инженерами. Друг Дарио разыскал его и позвонил Джульетте на мобильный. Мы вернулись обратно на виллу. Как ни странно, телефонный звонок не успокоил Джульетту, она находилась в состоянии, близком к панике, и я спросила ее почему.

— Уже не в первый раз его находят на этой дороге! Я первая должна была о ней вспомнить! Какой идиотизм, что я о ней не подумала!

— Но ведь главное, что он дома? Или я не права?