Рэдклифф - Честь превыше всего

— Я не хочу этим заниматься.

— У тебя нет выбора.

— При всем уважении к вам, сэр, я старший агент, и у меня есть право говорить то, что я думаю о моих заданиях.

Он молча разглядывал ее. Она похудела за то время, которое прошло с момента последней их встречи, и взгляд ее темных глаз стал жестким. Она смотрела на него с плохо скрываемым вызовом, гнев был готов выплеснуться наружу. На его столе лежала папка с ее личным делом. Безупречный послужной список, пример для подражания. Но одни лишь факты, никаких подробностей, которых никто не знал и вряд ли когда-нибудь узнает. Ведь она никогда не рассказывала о себе, да и никто особенно ее не расспрашивал. От нее требовалось одно – делать свое дело при любых обстоятельствах, а он как раз следил, чтобы все так и было.

— Комитет по вопросам безопасности выбрал тебя. Члены комитета считают тебя лучшим кандидатом на эту должность, и их решение не обсуждается.

— Черт возьми, да тут же просто надо быть нянькой! Любой новичок с этим справится, — процедила она сквозь зубы. Она рисковала нарушить субординацию. Она это понимала, но ей было наплевать. Уже ничто и никто были не способны причинить ей боль. Разве что похоронить ее вот на такой гребаной работе, как та, что ей предлагали. Ей нужно было настоящее дело, которое позволило бы выплеснуть всю накопившуюся в ней энергию и измучить так, чтобы у нее не оставалось сил думать и вспоминать.

— Все дело в ранении? Они думают, что я не готова к активной службе? – спросила она.

— А ты готова?

— Абсолютно. Я прошла реабилитацию и получила допуск от психологов.

— Хорошо, рад слышать. Приступишь к работе завтра. Полагаю, ты ознакомишься с отчетами нынешнего коммандера до отъезда в Нью-Йорк.

— Черт, Стюарт! Ты же знаешь, я этого не заслуживаю!

— Ничего личного, агент Робертс. Свободна.

Заместитель директора секретной службы Стюарт Карлайл смотрел вслед уходящей высокой, подтянутой Робертс, напряженной от ярости. Он не сомневался, что на новой должности она будет стараться по полной программе, она всегда выкладывалась на все сто. Интересно только, как она выплеснет всю свою злость…

— Седьмая кабина свободна, — сказал ей начальник тира.

Кивнув в ответ, она взяла наушники и из маленького кабинета пошла по длинному коридору, вдоль которого находились отдельные стрелковые кабины. Робертс была одета в серую футболку и синие спортивные штаны. Перед походом в тир она два часа провела в спортзале, и футболка на спине вся промокла от пота. В маленькой сумке с собой у нее был служебный пистолет и патроны. Глядя прямо перед собой, она ворвалась в узкую стеклянную кабину.

В кабине был пульт, позволявший выбирать тип мишени и устанавливать расстояние до нее. Робертс начала со средней стандартной фигуры и в легком темпе отстреляла всю обойму, держа пистолет то на уровне груди, то на уровне головы. По мере того, как она ритмично нажимала на курок, ее сознание медленно освобождалось от эмоций, и, наконец, она стала чувствовать лишь отдачу от пистолета и мерный стук собственного пульса. Перестав злиться по поводу нового назначения, которое представлялось ей незаслуженным понижением в должности, Робертс передвинула мишень на 15 метров дальше. Теперь требовалось еще больше концентрации для точной стрельбы. Она стала стрелять быстрее, и сжимавшее ее сердце чувство потери и тоски стало слабеть. К тому моменту, когда она выбрала самую мелкую мишень на самом дальнем расстоянии, Робертс уже не чувствовала ничего.

Свежая после душа, раздетая, Кэмерон прошла по ковру, устилавшему пол в гостиной, к барной стойке. Квартира, в которой она жила, находилась на 21-м этаже, и в ней были окна от пола до потолка, откуда открывался вид на ночное небо Вашингтона. От этой красоты захватывало дух. Кэмерон налила себе виски в тяжелый хрустальный стакан и облокотилась на стойку, разглядывая огни города вперемешку со звездами. Когда-то эта пронизывающая красота не оставляла ее равнодушной. Не раз она расслаблялась после напряженного дня, глядя на это пространство мерцающего света, обретая равновесие. Как раз ночным небом она часто любовалась перед тем, как лечь в постель, но в ту пору она была не одна…

Услышав стук в дверь, Кэм взяла со спинки стула серый шелковый халат. Через пять часов ей предстояло лететь в Нью-Йорк, и в восемь утра ее ждала встреча с новой командой. Еще ей нужно было ознакомиться с досье, которое уже доставил курьер. У нее было мало времени, и она подозревала, что ей вряд ли удастся заснуть.

Кэмерон пошла открывать дверь, успев бросить взгляд на часы. Час ночи. Ее посетительница была, как всегда, пунктуальна. Она открыла дверь. На пороге стояла блондинка лет тридцати пяти в бежевом льняном костюме и коричневых туфлях на низком каблуке. В вырезе шелковой блузке виднелась красивая округлость груди. Женщина улыбнулась ей знакомой улыбкой, элегантным жестом убрав с лица прядь волос.

— Привет.

— Здравствуй. Выпьешь что-нибудь?

— Все зависит от того, хочешь ли ты поговорить сегодня, — сказала блондинка, снимая пиджак и аккуратно пристраивая его на спинке кресла, стоявшего перед окном.

— У меня мало времени.

— Тогда я выпью в другой раз, — мягко ответила гостья. – Садись на диван.

Кэмерон направилась к дивану и по пути выключила свет. Комната погрузилась в темноту, в которой были видны лишь тени, возникавшие в лунном свете. Она пила виски и смотрела на звезды. Она уже была здесь раньше, но не так. Она едва заметила, как женщина развязала пояс и распахнула ее халат, но от первого легкого прикосновения она невольно вздрогнула. Постепенно прикосновения к ее упругому животу и бедрам стали сильнее и настойчивее, требуя ее внимания. Кэм подалась навстречу женщине, ставшей на колени перед ней, и почти болезненно напряглась, когда теплые губы коснулись ее между ног. Язык женщины ласкал ее медленно и умело, помогая избавиться от терзавших ее образов, спасая от мучительных мыслей через граничившее с болью наслаждение. Кэмерон застонала, откинув голову на спинку дивана и позволяя нарастающему напряжению завоевывать ее изнутри, уносить за пределы воспоминаний. В ее ушах раздавалось громкое биение сердца, она дышала шумно, тяжело, почти всхлипывая. Кэмерон постаралась сдержать пронзающую ее восхитительную пульсацию внизу живота, но не смогла. Когда оргазм накрыл ее, ускользнув из-под контроля, она положила руку на мягкие волосы блондинки, из нее вырвался стон. Дрожащая, беспомощная, несколько мгновений Кэмерон находилась в блаженном забытьи.

Робертс проводила блондинку до двери. В руке у нее был запечатанный конверт, который она положила на столик в прихожей.