Кира Фэй - В омут с головой

Холодный воздух, адреналин и физическая нагрузка слегка выгнали из меня алкоголь, но не настолько, чтобы я покаялась в совершённом. Довольно задрав голову, я вытащила из кармана ключи и вошла в подъезд. Теперь от меня бегала лестница, которую я пыталась поймать одной ногой, медленно опуская носок. Наконец, мне это удалось и я, довольно хмыкнув, дошла десять проклятых вредных ступенек, отделяющих меня от лифта. Время потеряло счёт, мне было так легко и хорошо как никогда.

Буквально вломившись в свою квартиру (замочная скважина ловко отпрыгивала от моих попыток пронзить её ключом), я стягивала с себя предметы одежды на ходу. Неожиданно веки сильно потяжелели, спать захотелось нереально.

- Ох, утомил ты меня, симпатюлечка, - устало потянулась я, стягивая через голову платье, которое несколько часов назад боялась помять. Разве это главное в жизни? Не а, главное отрыв и адреналин, как сегодня в клубе! Главное, быть самой собой!

- Ммм, какая я всё-таки классная, - не удержав себя от похвалы, брякнула я, смотрясь в зеркало в полный рост. Мир перестал от меня бегать, и я разглядела свою стройную загорелую фигурку.- Повезло кому-то, - отчего-то мысли совсем отказывались напоминать мне об Артуре, которого я так жестоко опозорила. Плюхнувшись на кровать, я улыбнулась сама себе и обняла подушку, от которой веяло знакомым ароматом горных трав кондиционера для белья.

- Томка - ты крутая, - пропыхтела я, чувствуя, что сейчас вырублюсь. Последней мыслью было желание ещё раз увидеть тёмненького симпатюлечку, которым так любезно поделился со мной бармен.

Сон пришёл быстро, постепенно стирая алкоголь из крови и выедая дыру на сердце.

2

У СИМПАТЮЛИЧКИ ЕСТЬ ИМЯ

или

ПРИВЕТ, ЭТО ИРАКЛИЙ

Первой мыслью после пробуждения было удавиться. Потом, немного подумав, я решила, что первой мыслью всё же были воспоминания, пулей проскочившие в голове, последняя, к слову, раскололась на миллионы осколков и бедной Танечке придётся собирать её по мелким крупицам. Может, до свадьбы заживёт?

Я откашлялась, чувствуя, как изо рта неприятно пахнет перегаром. Вот ужас. Я еле слышно застонала, ощущая боль во всём теле: правая лодыжка ныла, словно вчера я её подвернула, а потом ещё и кросс на шпильках пробежала; все мышцы выли, в особенности на ногах; спина трещала. Но самое главное - мой мозг опух до невиданных размеров, какой-нибудь гений наверняка бы позавидовал.

Хотелось оттянуть момент воспоминаний, но деваться было некуда, ведь судя по тому, как отвратительно мне было на душе и как виновато-гулко билось сердце, я натворила много дел.

Утро вчерашнего дня было обычным: учёба, переписка с Артуром. Потом я стала собираться на ужин...Ох! Чёртов ужин! Я почти физически ощутила ту боль, что пронзила моё сердце. Бабушка Таисия...Хотя какая она мне бабушка! Абсолютно чужая тётка, потому что с этого дня я приняла обед молчания относительно этой бестии. Как же она вчера взбесила меня своей речью! Мои щёки тут же стали пунцовыми от воспоминания, как я отвечала этой рыжеволосой даме, пропахшей клубничными сигаретами.

Но это оказалось не самым страшным. Смутные воспоминания о том, как я изливала душу охраннику, называла бармена симпатюлечкой и душила его галстуком, о том брюнете, которому досталось больше всего и, который обещал меня убить. Брюнет...

Я икнула, потом снова и снова, разразился приступ икоты. Если бы не добродушный охранник (правда, теперь, вспоминая лицо здоровяка я бы не сказала, что ему нравились мои жалобы), то, быть может, моё холодное мёртвое тело лежало бы за скамейкой в парке.

И главное - это было бы абсолютно заслуженно!

Я обхватила сотрясающуюся от боли голову руками и в перерывах между иканьем тихо стонала, вспоминая обрывки фраз, которые я говорила брюнету. Подумать только, я спасала чистую голубую любовь! Что за бред? И почему я решила, что тот парень принадлежит к сексуальным меньшинствам? И тот коктейль у него на голове, как все смеялись...Мужчины ненавидят, когда смеются над ними. Как я живой выбралась непонятно. Наверное, везенье.

Но как оказалось, тот "симпатюлечка" гонявшейся за мной как обезумивший Джек-Потрошитель, не был голубым. Мои губы неожиданно запылали, в такт уже давно пылающему лицу. Чёрт побери, за те три года, что мы встречаемся с Артуром, я всего второй раз целовалась с другим мужчиной! Можно сказать первый, потому как другой поцелуй был осуществлён в целях, чтобы заревновать девушку моего хорошего друга.

Но это, чёрт побери, ужас! Тот незнакомец поцеловал меня так...Если бы он целовал меня когда бы ла трезвой, то этот поцелуй пробрал бы меня до дрожи в костях! И самое главное я ответила ему...с не меньшей яростью и страстностью...

- О-о-о-о-о! - только и смогла взвыть я.

Ещё покарав себя, я замолчала и, поразмыслив над тем, как я буду смотреть Артуру в глаза, выползла из спальни, предварительно открыв окно, чтобы разогнать неприятный запах. Я поморщилась от отвращения к себе, глядя в зеркало. Хорошо, что хоть вчера догадалась стереть косметику с заплаканного лица, иначе можно было бы без проб пойти в массовку на роль зомби в каком-нибудь фильме ужасов. Мои тёмные волосы, которые вчера я два часа старательно завивала щипцами, теперь висели как пакля, едва завиваясь, цвет лица был зелёными, что не удивительно, учитывая то, что творилось у меня на тот момент в животе.

Спустя час, я более или менее отойдя, сидела на кухне с огромной чашкой самого крепкого в мире кофе и пыталась успокоиться. Знакомых я вроде бы в том клубе не видела. Больше сказать, что я была в том клубе некому. Вот и отлично. Артуру, перед которым я чувствовала себя безмерно виноватой, я расскажу краткую версию, не распространяясь о всяких там "симпатюлечках" и "симпапусечках". От любимого у меня секретов не было, меня слишком мучила совесть, если я что-то скрывала от него. Разумеется, это касалось лишь моих тайн, что касается подруг, то я хранила их тайны свято, и Артур понимающе относился к моей молчанке.

- Какой же ты у меня идеальный, - пролепетала я, поглаживая экран мобильника. Артур вчера звонил 19 раз и прислал несколько сообщений примерно одного и того же содержания, в которых говорилось о том, чтобы я не воспринимала близко к сердцу слова старой вороны и успокоилась. По сути, я уже это сделала. Только я ненавидела собственную бабушку ни сколько за то, что она не одобрила моего брака с Артуром, сколько за то, до чего она меня вчера довела своими словами. Я в жизни так не срывалась, а уж после встречи с любимым и подавно.

Отпив ещё глоток невыносимого напитка, который взорвал мозги и заставил неприятную тошноту отступить, я принялась печатать сообщение Артуру.