Шейла Нортон - Тело и душа

Я закончила жевать. Надо было что-то сказать.

— Ну, если мне за сорок, значит, и тебе тоже, — ответила я обиженно. Он улыбнулся и вернулся к ужину, вполне довольный собой.

— Я не собираюсь с этим мириться! — вновь начала я разговор, со злостью бросив вилку. — Я не хочу стареть, не желаю быть просто удобной для кого-либо!

— Ну и что ты намерена делать? — спросил он, тяжело вздохнув, посмотрев на меня как на школьницу, провинившуюся перед преподавателем.

Что я собираюсь делать? Как поступить со старым развалившимся креслом? Обновить его, купив новые подушки? Сменить обшивку? Поставить новые пружины, обить заново?

— Буду меняться, — заявила я уверенно, хотя, может, мои слова могли показаться смешными. — Я стану другим человеком, активной, творческой, яркой личностью.

— Рад за тебя! — спокойно ответил Барри, направляясь к посудомоечной машине. — Пудинг остался со вчерашнего дня?

Наверное, мне стоит объяснить, почему я так разозлилась, когда меня назвали старым креслом, развалиной, после того, как мой собственный муж напомнил мне о возрасте с таким надменным видом. «Почему это настолько важно? — можете задать себе вопрос вы. — Что ужасного в том, что человек проходит по жизни подобно старой развалине, в то время как есть люди, у которых не хватает денег на корку хлеба?» Я понимаю ваше негодование. Если оставить моего мужа в стороне, то я должна сказать, что у меня трое взрослых детей. Они молоды, юны. Эмма, старшая дочь, переехала в Лондон к своему молодому человеку, Тому. Средняя дочь — Наташа, первокурсница университета Лестер, — лишь время от времени появлялась дома, в основном на длинные каникулы. Правда, большую часть времени она проводила в своей комнате, слушая музыку. Кроме того, не упускала случая предъявить свои права на собаку своему брату, моему младшему сыну, Стюарту. Но поскольку Таша приезжала домой только на каникулы и не заботилась о псе, не кормила его, не гуляла с ним, в той мере, как это делал он, то битву за право на Биглса, нашего питомца, она проиграла. Биглс тоже молодой щенок, помесь кокер-спаниеля и лохматого существа неизвестной породы.

Когда детишки были маленькими, лежали в колясках, я думала, что как только они вырастут, станут взрослыми, то будут заботиться обо мне, помогать так же, как и я им в детстве: относить грязную посуду на кухню, выкидывать мусор, разговаривать со мной, рассказывать о своей жизни, друзьях, спрашивать совета. Я мечтала, что мы будем обсуждать политику, затрагивать религиозные темы, спорить, кто первый отнесет мусор. Вместо этого Стюарт, равно как и все его друзья, вбегал домой после школы, бросая портфель, забирал футбольную форму и убегал вновь. Мимолетные обрывки фраз мало напоминали задушевные беседы, которые я представляла.

— Куда идешь?

— На улицу.

— Когда вернешься?

— Не знаю.

— Сделал домашние задания?

— Не задавали.

Их молодость, энергия, немногословие угнетали меня. Я смотрела на них и чувствовала, что жизнь проходит, пыталась поговорить, но лишь слышала, как мои слова улетали в пустоту.

Каждое утро я шла на работу, где оказывалась в окружении молодых, энергичных Бекки и Сары, а также молодых привлекательных мужчин в белых халатах. Они выглядели не старше студентов последних курсов мединститута.

Да, я согласна, должна признать, что у меня действительно есть проблема. Я не хочу становиться старой развалиной среди полных жизни, красивых, современных людей, не собираюсь сидеть сложа руки, не дождетесь, я буду бороться! Думаю, что когда-нибудь в будущем я поблагодарю судьбу за то, что произошло. Да, этот день перевернул мою жизнь.

Я загрузила посудомоечную машину и пошла спать. Мне приснилось, что Альпинистка с сегодняшней лекции преследует меня и прохожие надо мной смеются. Ну, уж нет, я вам еще покажу! Вы еще меня узнаете!

— Что? — переспросила Наташа во время очередного звонка. — Ты использовала ваучер из «Бутс»?

Мы обсуждали, сколько стоила пинта сидра в пятницу на студенческом собрании, с противоположного конца линии доносился голос моей дочери, рассказывающей о ее подружках, как вдруг она упомянула о ваучере. Должна сказать, что мгновенно воцарилась гробовая тишина. К сожалению, молчание не могло продолжаться вечно.

— Ваучер? — переспросила я с удивлением. — Какой еще ваучер?

— Тот, что мы подарили тебе на День матери! — напомнила она обиженно.

— Ах, ну да, конечно, — выпалила я поспешно. — Нет, то есть… еще нет, но я в процессе. У меня есть несколько идей, как потратить деньги, что купить.

— Очень хорошо, не покупай ерунду, как обычно! — сказала она без особого энтузиазма.

Ерунда? Значит, я покупаю ерунду, опять начинается.

— Что ты имеешь в виду?

— Обычные, повседневные вещи, мелочи… например, зубную пасту, салфетки, туалетную бумагу, шампунь.

— Видишь ли, без этих мелочей вряд ли можно обойтись. Они необходимы для семьи. — Я почувствовала себя уязвленной.

— Да, это так, но не на деньги, которые мы тебе подарили. Купи что-нибудь только для себя, мам!

— Но я не знаю, что… что ты думаешь о?..

— Извини, мамуль, мне сейчас надо бежать, хорошо? Я немного занята, эссе надо написать. — «Договорились, Хелен, только возьму кошелек, — услышала я в трубке. — В какой бар мы идем?» — Пока, мам, побежала.

Я послушала короткие гудки какое-то время, затем повесила трубку. Как мне хотелось, чтобы моя дочь жила вновь со мной, в нашем доме, а не ходила по барам с неизвестными подругами. К несчастью, Лестер не ближний свет, я не могла просто так сорваться туда, чтобы привести ее домой здоровой и невредимой. «Дети, — подумала я, повесив трубку, — никогда не перестаешь о них беспокоиться». Так говорила моя мама, когда ей было за сорок, и ее тоже все считали занудой.

Стараясь не думать о том, что мою дочь могут ограбить, накачать наркотиками, изнасиловать или убить, я принялась за уборку на туалетном столике. Выдвинула ящики, вытащила оттуда все, после чего обнаружила четыре пузырька лака примерно одного оттенка, бледно-розового. Причем все

флаконы были начаты и не использованы даже наполовину. Также я нашла одиннадцать ключей, сама не знаю отчего, семнадцать шиллингов, девять пенсов и два ваучера из магазина «Бутс». Один был на сумму десять шиллингов и шесть пенсов, другой — на двадцать пять фунтов. Последний был подарен моими детьми в этом году на День матери. Я посмотрела на него, прочитала памятную подпись, поставленную Ташей, Стюартом и Эммой. Мне вспомнилось, сколько было споров из-за того, кто сколько вложит в него денег. Большую часть суммы оплатила Эмма, поскольку она единственная работала, но младшие настояли, что тоже добавят по пять фунтов. Они долго обсуждали, какой именно ваучер подарить. Сын советовал приобрести ваучер из магазина, торгующего аудио- и видеоаппаратурой, средняя дочь предлагала отдел одежды, однако Эмма рассудила по-своему. «Давайте подарим маме ваучер на любую покупку в магазине «Бутс», — вспомнились мне слова старшей дочери. — А она сама решит, что ей купить, что ей больше всего нужно».