Франсуаза Бурден - Оковы прошлого

— Перестаньте драться! Чтобы я вас не слышала, или поедем назад в город!

Пустая угроза, но дети тут же угомонились.

— Коляʹ тоже приедет? — тоненьким голосом осторожно спросила Анна.

— Не знаю, дорогая. Наверное.

Дети обожали, когда все внимание взрослых было обращено на них. У Альбана и Коля своих детей не было, поэтому и они, и прабабушка баловали детвору, как могли.

«И я была бы рада, если бы все оставалось по-прежнему! Малори не хочет заводить ребенка, тем лучше. А вот Валентина…»

Даже мысль о том, что у Валентины и Альбана может родиться ребенок, казалась Софи невыносимой. Ну не может Альбан превратиться в одного из этих сорокалетних папаш! Она не представляла его в роли отца и тем более — в роли мужа.

«Если эта шлюха забеременеет, то только затем, чтобы привязать его к себе!»

Софи даже не задумывалась о причинах своей антипатии к Валентине. По ее мнению, ни одна женщина на свете не достойна Альбана, поэтому его участь — всю жизнь оставаться идеальным деверем-холостяком, всегда таким очаровательным и готовым услужить, за которым ей так приятно присматривать.

— Но Жо говорит, что нам нельзя туда ходить! — крикнул Поль.

Разгорался новый спор, и Софи резко вмешалась:

— Ходить куда?

— Наверх.

— На чердак! Тот, что над маленькими комнатами, — уточнил Луи.

— Что вам делать на чердаке? И потом, если Жозефина говорит «нет», вы должны ее слушаться. В доме полно места для игр.

— Если играть в прятки, то везде, — заупрямился Луи. — По-другому неинтересно!

Он был старшим и, конечно, зачинщиком всяких глупостей.

— А я боюсь лезть на чердак, — пожаловалась матери Анна. — Жо говорит, что призраков надо оставить в покое.

— Призраков? — усмехнулась Софи. — Откуда в доме призраки? Дети, Жозефине очень много лет, а старые люди часто…

Она вдруг замолчала, осознав, что с помощью страшных рассказов о привидениях Жозефина отваживает внуков от железной лестницы, ведущей на чердак, и от хранящихся там старых, набитых всяким хламом чемоданов.

— Вот что я вам скажу: вы должны с уважением относиться к прабабушке, — попыталась она исправить положение. — Никаких игр на чердаке! Вы меня поняли?

— Ты веришь в привидения, мам? — насмешливо спросил Луи. — В призраков, живых мертвецов и…

Анна завизжала от ужаса, а ее братья громко рассмеялись.

— Если не успокоитесь, вернемся в Париж! — взорвалась Софи.

Она включила указатель поворота, чтобы выехать из Довиля, но дети в страхе замолчали. Они замерли, глядя, какую дорогу она выберет, и с облегчением вздохнули, убедившись, что мать не собирается поворачивать назад.

— Я хочу есть, — прошептала Анна.

— Мы почти приехали, дорогая.

Хорошо хоть дом будет теплым, светлым, гостеприимным. Одним из преимуществ того, что Альбан решил в нем обосноваться, было наличие продуктов в холодильнике и сухих простыней. До его переезда вилла оживала на короткие промежутки времени, теперь же она воскресла.

Валентина распечатала текст, переведенный в течение дня, чтобы иметь возможность перечитать его завтра. По утрам она всегда перечитывала сделанное накануне и вносила правку, прежде чем снова сесть за работу. На этот раз она переводила по-настоящему захватывающую книгу — триллер, да такой страшный, что у читателя волосы вставали дыбом. Главная трудность заключалась в том, чтобы сохранить леденящую душу атмосферу и во французском варианте, не вмешиваясь при этом в авторский замысел. И все же периодически приходилось вносить в текст оправданные с литературной точки зрения изменения, но только ради того, чтобы перевод произведения раскрыл все грани авторского таланта.

Валентина выключила компьютер, встала и потянулась. Пора спуститься к Альбану и помочь ему накрыть на стол. Он сказал, что Софи привезет ужин с собой. И все же Валентина успела испечь пирог с яблоками во время своего вечернего чаепития, около шести вечера. Неплохо было бы принести в кабинет электрический чайник и чай в пакетиках, если она не хочет полжизни бродить по коридорам и лестницам.

Завернув по дороге в ванную, чтобы освежиться, она спустилась с третьего этажа в кухню. Оттуда доносился громкий гул голосов. Софи и дети были уже там, посреди груды чемоданов и пакетов с готовой едой.

— Я не слышала, как вы подъехали! — с улыбкой воскликнула Валентина. — Хорошо добрались?

— Как обычно по пятницам, но я уже привыкла, — язвительно ответила Софи.

Женщины посмотрели друг на друга, потом Софи указала на продукты.

— Я привезла ужин. Надеюсь, вы любите колбасу?

— Может, перейдем на «ты»? — предложила Валентина все тем же любезным тоном.

—Хорошо, мне это будет приятно!

И все же, общаясь с Валентиной, Софи оставалась ироничной и отстраненной. Совсем по-другому она заговорила с Альбаном:

— Жиль приедет завтра в одиннадцать, поездом. Ты ведь встретишь его на станции? Я мечтаю подольше поваляться в постели…

— Конечно, встречу. И заодно куплю нам на обед морепродуктов.

Было очевидно, что он рад приезду родственников, и Валентина в очередной раз спросила себя, не скучает ли он с ней. Она целыми днями сидит над переводом, а чем занят Альбан? Два дня назад Давид силой заставил его съездить в аэропорт Сен-Гатьен-де-Буа, но по возвращении Альбан рассказал ей так мало, что она так и не поняла, предложили ему там работу или нет.

— Коляʹ и Малори приедут завтра вечером, — объявил он. — И довольно поздно. Не бросать же бутик открытым!

— Может, они успеют к ужину? — спросила с надеждой Анна.

— Нет. Вы будете ужинать первыми! — сухо ответила ей мать.

Валентине показалось, что Анна вот-вот заплачет, но Альбан подхватил малышку на руки и закружил по комнате.

— Ну, завтра — это завтра, а сегодня мы будем есть все вместе! Признавайся, плутовка, ты хорошо учишься в школе?

Альбану нравилось возиться с детьми. Он будет прекрасным отцом, Валентина была в этом уверена. Пока дети рассказывали Альбану о своих школьных подвигах, она подошла к стоящей у шкафа Софи.

— Держи, постелем эту скатерть и салфетки, — безапелляционным тоном заявила та. — Вы не могли бы… О прости, ты не могла бы взять бокалы в форме тюльпана? Это мои любимые!

— Все зависит от того, что мы будем пить. Вот эти тоже очень красивые!

Софи посмотрела на Валентину, сдвинув брови.

— Те, что ты показала, лучше не трогать, они очень тонкие. И уж точно нельзя давать их детям!

Объявление войны, казалось, не за горами. Софи не понадобилось много слов, чтобы дать Валентине понять: она здесь у себя дома, в отличие от какой-то там подружки Альбана. Не желая ссориться из-за пустяка, Валентина молча повернулась, перешла на другой конец кухни и стала нарезать хлеб. Она клала в корзинку последние кусочки, когда за ее спиной возникла Софи.