Александра Торн - Драгоценный дар

В ней рассказывалось о страшном случае на открытии «Заповедника Прайд». Кэрол Детвейлер, ветеран Вьетнама, был убит диким русским вепрем в той части заповедника, который закрыт для широкой публики. Ее отец, Кэт и местный шериф в числе прочих стали свидетелями его гибели.

Имя Детвейлер было ей знакомо. У Пич сохранились неприятные воспоминания о Кэроле Детвейлере, когда тот приехал в Бель-Терр через пару лет после войны. Что-то в нем так ее испугало — возможно, его внушительный рост или жестокие глаза, — что она спряталась за отца, а потом убежала. С тех пор она о нем больше не слышала. Странно, подумала Пич, она считала, что отец не поддерживал с ним отношения.

Она скопировала статью, потом прервалась, чтобы прочесть ее. В короткой статье не упоминалось о знакомстве Детвейлера с ее отцом, не говоря уже о причинах его присутствия в «Заповеднике Прайд». Или статья была небрежно написана, или кто-то оказал на журналиста давление и заставил его отредактировать первую версию.

Мог ли этот кто-то быть ее отцом? У него было достаточно влияния. Но зачем? Почему? Все чудесатее и чудесатее, подумала она, чувствуя себя Алисой, падающей в кроличью нору.

Пич уехала из библиотеки четыре часа спустя с толстой пачкой отпечатанных статей под мышкой. За это время она узнала о политической карьере своего отца больше, чем за целую жизнь до этого. Она поневоле задала себе вопрос, а что бы сказал Блэкджек, если бы она проявила такой же интерес несколько лет назад. Был бы рад? Или, наоборот, недоволен? Смогла бы она что-то изменить?

По дороге домой мысли Пич все время возвращались к тому, что она теперь знала. В течение первых трех сроков на посту сенатора Блэкджек был искусным политиком, мастером втирать очки избирателям Техаса, скармливая им многообещающие прожекты. И они его за это обожали.

Затем, без всякого предупреждения, он созвал пресс-конференцию, заявил, что больше не верит в действенность двухпартийной системы, и провозгласил себя независимым сенатором.

Шокированные демократы, как писали газеты, назвали его решение результатом «плохих советов» и «плохой услугой его избирателям». Один из влиятельных сенаторов, который раньше считался близким другом Блэкджека, даже зашел так далеко, что назвал поступок Блэкджека «последней отчаянной попыткой потерявшего популярность политика привлечь к себе внимание нации».

Произошедший за три дня до этого случай в «Заповеднике», по-видимому, был переломной точкой в карьере отца. После, в подтверждение провозглашенной независимости от влияния партии, он начал произносить речи о коррупции в сенате и в палате представителей. Призывал к созданию более малочисленного правительства, отмене федеральных мандатов, принятию сбалансированного бюджета, введению вето на отдельную строку бюджета, ограничению срока работы на выборных должностях и немедленной реформе правил проведения избирательной кампании. Требовал назначить особого прокурора для выявления связей между некоторыми лоббистами, сенаторами, конгрессменами и теми законами, которые они проталкивали в конгрессе.

Что же такое произошло, что превратило его в активного борца за общественные интересы, который не ограничивался интересами собственного штата, а обратил внимание на состояние всей страны в целом? Неужели смерть Детвейлера каким-то образом подтолкнула его на это? Могла ли потеря товарища по оружию заставить отца пересмотреть все свои политические ориентиры?

Первая негативная статья появилась в «Кроникл» через два месяца после того, как Блэкджек стал независимым сенатором. В ней рассказывалось, что Блэкджека проверяет Главное налоговое управление по поводу неуплаты налогов. За ней последовали другие, и это закончилось тем, что Блэкджека выставили из сенатского комитета по юридическим вопросам. Затем сенатский комитет по вопросам этики назначил особого следователя, чтобы разобраться в различных обвинениях, выдвинутых против него. За этим последовали разговоры о вынесении порицания, и сердце отца не выдержало.

Теперь копии всех этих статей лежали на переднем сиденье «ягуара» рядом с Пич. Ей казалось, что она слышит голос Герберта, убеждающий ее в том, что она откусила кусок больший, чем может проглотить, и что лает не на то дерево. Герберт и его клише. Как она могла так долго верить в его блестящий ум? Ари никогда не пользовался клише, даже сегодня, когда своими словами разбил ей сердце.

Ох, нет. Опять она о нем думает. Неужели непонятно, что сегодня своим поведением Ари сжег все мосты? Так что о нем теперь можно забыть. Есть дела поважнее!

Когда Пич вернулась домой, Белла сидела в гостиной, потягивала мартини и смотрела вечерние новости.

— Вот и ты, дорогая, — весело произнесла она. — Я думала, ты вернешься раньше. Ты все время провела с Ари?

— Отнюдь, — ответила Пич, порадовавшись про себя, что мать, похоже, забыла об их утреннем неприятном разговоре. Лучше не говорить ей, что она сегодня делала, а то Белла опять расстроится. — А на меня хватит? — спросила Пич, кивая на мартини в руке Беллы.

— Целый кувшин. Он на стойке бара.

Мама готовила потрясающий мартини — взбитый в шейкере, но не размешанный, — как любили ее отец и Джеймс Бонд. Пич налила себе, потом села на диван рядом с матерью.

— Как прошел день? — спросила Белла.

«Просто ужасно!»

— Прекрасно. А твой?

— Тоже ничего. Написала кучу писем — мне хотелось поблагодарить людей, приславших цветы на поминальную службу, — пообедала с Делией, а потом немного посидела у пруда. Здесь так красиво. Ты будешь скучать по этому дому, когда продашь его?

Пич огляделась вокруг.

— Я никогда не забуду те годы, которые мы провели здесь, пока росли мальчики. Но по дому скучать не буду. Герберт его очень любил, а я так и не смогла к нему привыкнуть. Куплю себе что-нибудь поменьше и поскромнее.

Белла кивнула:

— Я тебя понимаю. Мне очень тяжело было продать Бель-Терр, но теперь, когда умер твой отец, я рада, что уже не живу в нем.

Пич нежно коснулась ее плеча.

— Я так рада, что ты здесь. Не знаю, что бы я без тебя делала.

— Пока тебя не было, звонил Ари. Он хочет поговорить с тобой как можно скорее. Судя по его голосу, дело срочное.

Пич почувствовала, как у нее запылали щеки. Ну и наглость! Не все ей высказал за ленчем? Появились какие-то новые, более уничижительные определения? Ну уж нет!

— Свяжусь с ним, когда вернусь.

— Вернешься откуда?

— Я решила провести пару деньков в «Заповеднике Прайд».

Белла бросила на Пич взгляд, который ясно говорил, как она рада, что Пич наконец образумилась.

— Это чудесно, дорогая. Смена обстановки пойдет тебе на пользу.

— Ты не будешь скучать одна?