Барбара Делински - Созданные для любви

—Куда она ушла в такую рань? — разочарованно протянула Лиа.

—Хозяйка в парикмахерской, — ответила Гвен. Гвен была больше, чем экономкой, она была правой рукой Вирджинии.

Лиа не собиралась так легко отступать.

— В таком случае я перезвоню в половине первого.

— Прямо из парикмахерской она поедет в клуб.

— Вряд ли ленч в клубе продлится долго, я перезвоню часа в два, — не сдавалась Лиа.

—После ленча она обычно играет в бридж. Казалось, в их разговор врывается эхо прошлого. Не одно, так другое.

—А что после бриджа? — настороженно спросила Лиа.

— Думаю, потом она пойдет к портнихе. — В голосе Гвен послышались извиняющиеся нотки. — Сегодня вечером Робинсоны дают обед, а новое платье, которое ваша мать заказала, еще не доставлено.

— Ах вот как… — протянула Лиа.

Новое платье для званого обеда действительно важнее, чем дочь, это каждому дураку ясно. Конечно, можно было бы застать мать дома в тот промежуток времени, когда та будет собираться на обед, но Лиа вдруг поняла, что дело того не стоит. Сказав Гвен, что передавать ничего не нужно, она повесила трубку и тут же сняла ее снова и набрала другой номер. Номер, по которому не звонила уже довольно давно.

Несколько часов спустя, удобно устроившись в углу знакомой изогнутой кожаной кушетки в кабинете Элин Маккена, Лиа изливала душу.

— Вчера вечером я была так взволнованна, возбуждена, — говорила она. — Мне показалось, что мать действительно нуждается во мне, ждет от меня поддержки и утешения, что, может быть, она вправду хочет быть со мной. Но сегодня утром я попыталась ей позвонить, и выяснилось, что она занимается всякими другими делами и эти дела, по-видимому, для нее важнее, чем я. Ладно, я с этим смирилась, ничего не изменилось, но тогда все это выглядит страшно глупо.

— Что «все»?

—Ее письмо. Она продала дом, это само по себе огромная перемена — моя мать всегда была светской женщиной мне просто не верится, что она бросает привычную цивилизованную среду.

—А она ее бросает? — спросила Элин в своей мягкой ненавязчивой манере. Она была почти такой же миниатюрной, как Лиа, только на двадцать лет старше, и волосы у нее были седые. Фигура, возраст и седина придавали Элин сходство с Вирджинией, и это обстоятельство они с Лиа долго обсуждали. — Что вы знаете о Даунли?

— Только то, что мать написала в письме — это маленький городок. Но моя мать всю жизнь прожила в большом городе, маленькие городки не для нее.

— Кто знает? Возможно, она всегда мечтала жить где-нибудь в другом месте.

Лиа обдумала это предположение. Каким бы невероятным оно ни казалось, она не могла сбросить его со счетов. Мир мечтаний Вирджинии, если таковой вообще существовал, оставался для Лиа загадкой.

— Но если она давно втайне вынашивала подобную мысль

разве это не должно было как-то проявиться внешне хотя бы за последний год? Мы с ней провели много времени вместе, сидя в приемных разных врачей. По-моему, более подходящего момента подумать о том, что все мы смертны, и вспомнить о своих мечтах и придумать невозможно.

Элин ничего не сказала. Через несколько минут Лиа продолжила:

—Кажется, я поняла. Мать никогда не делилась своими мыслями. После того как она столько лет держала свои мысли при себе, наверное, я зря удивляюсь. Просто я думала… — Лиа попыталась, как все четыре года ее учила Элин, взглянул на свои чувства и ожидания со стороны, более объективно. — Я надеялась, что последний год что-то изменил. В нужньй момент я приехала к матери и была с ней. Она меня даже поблагодарила. Но как только самое страшное осталось позади, все опять пошло по-старому. Она снова стала прежней замкнутой и отчужденной.

— А вы бы чего хотели? — тихо спросила Элин.

— Мне было бы приятно получить иногда букет цветов. Чтобы она хоть изредка звонила мне или пригласила бы меня в Палм-Спрингс… ну, не знаю… — Лиа развела руками. — Мне было бы приятно иногда встретиться с ней за ленчем, поговорить. — Она посмотрела на распечатанный конверт, лежавший у нее на коленях, и нахмурилась. — В этом письме, в самом конце, она написата, что сожалеет, что мы никогда по-настоящему друг с другом не говорили, и надеется, что мы сможем сделать это в Мэне. Она пишет, что с нетерпением ждет нашей встречи. — Лиа потрясла в воздухе письмом. — Ничего не понимаю. Не может же леопард изменить свои пятна!

— Возможно, это запоздалая реакция на прошлогодние события, когда ваша мать вдруг осознала, что может умереть, — предположила Элин.

— Я бы еще могла в это поверить, если бы она сидела дома и ждала моего звонка. Или хотя бы попросила Гвен узнать, приеду ли я — Гвен исполняет все желания хозяйки, — но ее не было дома. Как будто ей все равно, приеду я или нет. — Лиа вздохнула. — Ну хорошо, предположим, она хочет поговорить. Но моя мать — человек поверхностный, она терпеть не может серьезных разговоров, и боится их как огня.

Что совершенно не вязалось со словами, которые Вирджиния написала в письме, со словами, за которые Лиа ухватилась вопреки предостережениям здравого смысла.

— Может, она действительно хочет поговорить или хотя бы попытаться. Кроме того, — резонно заметила Лиа, — возможно, билеты на самолет — это своего рода благодарность за прошлый год. Я хочу сказать: ведь она пригласила в Мэн меня, а не Кэролайн и не Анетт.

— Вы говорили с сестрами?

— С тех пор как получила это письмо — нет.

Элин выразительно изогнула брови, как бы говоря: «Я спрашивала не об этом». Лиа вздохнула.

—Я давно ни с кем из них не говорила.

—Вам все еще неловко с ними общаться?

Лиа покачала головой:

—Когда я думаю, что надо бы позвонить Кэролайн, мне сразу представляется, что она завалена работой, как снежной лавиной. Она считает меня бестолковой, ей не понравится, если я стану отвлекать ее от дел. А когда я думаю о том, что нужно позвонить Анетт, то совершенно точно знаю, что она занята с детьми.

—Но это еще не значит, что ей не захочется с вами поговорить.

—Она же не звонит мне сама.

— Может быть, она думает, что вы не обрадуетесь звонку.

— Это не оправдание. Она старше меня, могла бы сделать первый шаг. Кроме того, из нас троих именно она больше всех ценит семью. Если бы она считала меня членом семьи, то позвонила бы.

— Возможно, она думает о вас примерно то же самое. Например, что у вас больше времени и вы могли бы позв'онить первая.

— Не сомневаюсь, что именно так она и думает. Она считает, что я живу впустую.

— Она когда-нибудь это говорила?

— Не такими словами, но я знаю, что она так думает.

— Откуда вы знаете?

Лиа судила по выражению лица, по интонациям. Существуют и другие признаки, по которым одна женщина может довольно точно догадаться о том, что о ней думает другая. Лиа, к своей досаде, обладала повышенной чувствительностью к таким вещам, и Элин помогла ей если не преодолеть, то, во всяком случае, понять это.