Арина Ларина - Шах вам, королева!

Ей хотелось наслаждаться жизнью, и она с радостью это делала, перелетая изо дня в день, как бабочка с цветка на цветок. Юля точно знала, что они с Вадиком будут вместе, потому что обоим этого хочется. А как долго и каким образом – не повод для размышлений. Жизнь, текшая, как мед, внезапно затвердела и дала нежной фее такого пинка, что хрупкое создание летело и кувыркалось до самого города, где и зависло в Татьяниной кухне.

– Юль, давай все по полочкам раскладывать, – вздохнула Таня, уставшая от неконструктивных причитаний. – Главное, ты не успела разбежаться с мужем. Это плюс.

– Да что ты такое говоришь? – захлебнулась негодованием подруга. – Какой муж? Это пройденный этап! Ты знаешь, что такое разбитое сердце? Когда действительно внутри что-то разбивается, и ты слышишь, и боль дикая! И жить не хочется! Это не как у тебя: с тем не вышло, попробую с другим! Это настоящее! Когда никаких других нет! Когда есть только один мужчина на планете, а ты ему не нужна!

– Стоп, Матвеева! Будешь хамить, отправлю тебя обратно Мите посылкой! Не надо намекать на мои неудачи, у меня все получится, потому что я мозг в отличие от некоторых не выключаю. И я тебе точно говорю: на планете еще есть мужики. Я сегодня в метро ехала, там этих подлецов пруд пруди, и ни одна зараза место не уступает. А кто сам не сидит, тот по ногам ходит, локтями толкается, газету тебе чуть ли не на башке расстилает или в зад дипломатом тычет, а ты потом ходишь вся в лиловых синяках, даже на пляже не раздеться. Не нужно тут врать про единственного.

– Не утешай меня, – всхлипнула Юлька. – Не помогает! Ты любила когда-нибудь?

– Каждый раз! Вот гляжу и думаю: наконец-то, нашла единственного! А он как устроит какую-нибудь подлянку, и все. Это, кстати, очень отрезвляет. Разумеется, врачевать твою душевную боль словами, это как простуду градусником лечить – бесполезно. Но поверь на слово – само пройдет. Потому что, если задумаешься, то поймешь, что он подлец.

– Да это просто я дура! Вадик не обещал ничего! Сама размечталась!

– Юль, хорошо, что ты сама понимаешь, что дура. Но Вадик-то подлец все же. Сама посуди. Вот у меня, например, Егор был, помнишь?

Егора Юлька не помнила, поскольку кавалеры у Татьяны менялись, как транзитные пассажиры в аэропорту, но кивнула.

– Представь. Я тебе рассказываю про мужика. Сосед. Свободный, молодой, захотел любви и ласки. Обаял, воспользовался. Я тоже, кстати, как неумная женщина, раскатала губищу, размечталась, а он хотел попользоваться за неимением иного варианта. И кто он после этого?

– Гад, – с трудом посочувствовала ей Юлька, затопленная своими горестями по самую макушку.

– И чем он отличается от твоего соседа по даче?

– Это совершенно другое! – с жаром воскликнула она и даже подскочила на табуретке. – Сравнила! У меня любовь была, а ты просто замуж выйти хотела.

– Да уж, куда нам со свиным-то рылом да в калашный ряд, – усмехнулась Татьяна. – Юль, хватит свои болячки расковыривать. Тебе попался обычный бабник на пару раз переспать. А ты напридумывала любовь какую-то…

– Тань, да я его правда люблю. А он меня нет. Я без него жить не могу и дышать. Хочу заснуть и не проснуться, потому что нет смысла просыпаться, если рядом нет моего Вадика.

– Вот ведь балда, – вздохнула Татьяна, с сочувствием глядя на всхлипывающую подругу. – Так пользуйся, пока он рядом. Зачем ты полезла к нему выяснять перспективы на будущее?

– Потому что мне стало страшно, что однажды его не будет рядом. То есть сначала я об этом не думала, а потом вдруг поняла и ужаснулась. И сразу стало ясно, что надо расставить все точки над «i».

– Наивная! Да мужики процесс расставления точек воспринимают как намазывание лба зеленкой! Он должен сам дозреть и осознать, что ему без тебя никак! Но это редко случается. Их к такому дозреванию готовить и готовить. Вся жизнь с мужиком до свадьбы – это сплошное нейропсихологическое программирование объекта. Не запрограммируешь, он так и будет болтаться на свободе в полной уверенности, что без ЗАГСа лучше.

– Караваева, при чем тут ЗАГС? Я не этого хочу!

– Все мы хотим этого в том или ином смысле. Ты же мечтаешь своего Вадика заполучить в индивидуальное пользование? Хочу ношу, хочу на полку положу, но все равно – мое, и чтобы никто не зарился!

– Оставь свой магазинный лексикон. У нас все иначе.

– Это у тебя, Юлька, иначе. А у него как у всех. Дала – взял. Не дала, другая даст. И не надо заламывать руки и выпучивать глазки. У них все по-простому, мальчики с детства не любят сказки про принцесс и свадьбы с медом на устах. Ой, не шевели губешками. Я даже знаю, что ты собираешься сказать! «Вадик не такой»! Не такие фанатеют от Элтона Джона и красят глазки. Они нам ничего не должны. Хочешь, чтобы стал твоим? Работай над этим. Только у тебя уже муж есть. Лучше бы занялась его совершенствованием, чем переучивать готового мужика. Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны, все остальные – сплошной стресс и беспокойство до самой старости. Кстати, о красивых мужиках. Оторвись от своих переживаний, временно меняем тему. Тут у нас с Валькой и ее бесхозным супружником проблема обнаружилась. Блондинистая такая проблема, с талией, глазками, губками и тонкими ножками. Я Рому с бабой застукала.

– Как? – Глаза у Юльки моментально высохли.

Чужая беда очень бодрит и включает в мозгу резервную функцию «хорошо, что не у меня». Не потому, что люди сами по себе плохие. Нет, они и посочувствуют, и помогут, и поддержат, но совесть и хорошее воспитание редко проникают на уровень подсознания. Именно по данной причине Юлька немедленно мобилизовалась и, перестав хоронить собственные разбитые чувства, переключилась на помощь ближнему. В данном случае ближним была Караваева, разрываемая желанием открыть Валентине глаза и страхом испортить ей жизнь.

– Юль, примерно как у тебя, только наоборот! – воскликнула Татьяна. – Пока Валя на даче, Рома тут зажигает. Только не думаю, что у него все серьезно, как у тебя. Поэтому и не знаю, как поступить. Говорить Вальке или нет?

– С ума сошла! – ужаснулась Юля. – Разумеется, нет! Не лезь! Надо с Ромой пообщаться. Поехали, напугаем его?

– Да он и так уже, как видит меня в «глазок», пугается. Я предупреждала, что к концу лета станет вздрагивать от любого звонка. Я его тестем припугнула.

– И как? Результативно?

– Не знаю. Обещал, что больше не будет. А глаза такие блудливые, что ему только Валька может поверить, и то лишь потому, что ей этого захочется. Роме помогут лишь радикальные меры – с членовредительством в буквальном смысле этого слова. Но тогда Валька тоже не обрадуется. В общем, ситуация безвыходная.

– Нельзя ничего говорить, – упорно стояла на своем Юлька. – Пусть сами разбираются.