Иосиф Гольман - Не бойся, я рядом

В общем, техника двадцать первого века.

И не где-то на выставке, а в обычном жилом доме.

И хоть эта статейка уж точно имела энергетически-экологическую направленность, Олежка бы изменил себе, если бы не вставил в нее несколько сопутствующих, так сказать, эпизодов.

Например, как приятель показывал ему склад, а по совместительству – винный погреб.

Такой низкий, что здоровенному русскому мужику приходилось, входя, каждый раз наклонять голову.

Рациональная причина была той же: чем меньше объем, тем меньше энергопотребление.

Но друг объяснил иначе:

– Зимой тут такая тоска бывает!

– И что? – поначалу не понял Олег.

– Вот прихожу сюда, в погреб, стану в распор, – он показал, как это делает, упершись ногами в пол, а затылком в потолок, – и пью до весны…

Да уж, действительно, что немцу – сахар, то русскому – смерть.

Закончив с макетом, Будина снова залезла по сети в компьютер к Парамонову и нагло перечитала некоторые старые стихи, запомнившиеся с первого «несанкционированного доступа».

Его стихи Ольгу трогали и Ольге нравились, однако…

Здесь Будина задумалась.

В стихах, несомненно, присутствовала любовь. При этом менее всего Ольгу напрягало то, что написаны они были, как говорится, не в ее честь. (А может, теперь и настало ее время?)

Расстраивало другое: в них, сочиненных много лет назад – как и в сегодняшних, – чувствовались напряжение и боль, сопутствовавшие, похоже, всей Олежкиной жизни.

Тут и время обеда настало.

Ольга зашла за Парамоновым.

– Со мной пойдешь, или сам хочешь?

– С тобой, – сказал Олег.

Ольге стало тепло и приятно.

Нет, она не собиралась навязываться к нему в жены.

Но если такое случится – хорошая у них начнется жизнь, настоящая.

– Я начал пить таблетки, – сказал Олег, когда они подошли к лифту.

– Молодец, – обрадовалась Ольга. – Вот молодец!

– Доктор сказал, что ему было бы полезно поговорить… – Тут Парамонов слегка запнулся.

– С кем поговорить? – переспросила Будина.

– … с моей женщиной, – с некоторым усилием, но все же произнес непривычные слова Парамонов.

– Если ты разрешишь, я буду рада, – только и сказала Ольга.

Они вышли на залитую солнцем улицу, перешли дорогу и направились в столовку соседнего НИИ, по случаю кризиса открывшую двери чужим сотрудникам.

Мимо прогрохотал красный трамвай, с характерным шипеньем шин проносились редкие – улица почти тупиковая – автомобили.

Пахло нагретым асфальтом, и еще – цветами из близлежащего чахлого палисадника.

Но для Ольги все вокруг пахло счастьем.

Какой же сегодня отличный получался день!

Уже две недели, как Татьяна сидит дома.

Хотя дома как раз она бывает редко – все больше с поездками, походами и визитами: вдруг осознала, что за жвачкой ежедневных текучих дел упустила очень многое из того, что упускать нельзя.

Поиском работы почти не занималась.

Не хотелось.

Деньги еще были. Плюс – она сдала, правда, совсем недорого, их семейную дачку. Соседке с ребенком, на все лето.

Плата была небольшой, и соседка заплатила сразу за три месяца.

В итоге Логинова, пусть и с запозданием, но поняла, как же ей надоела ее прежняя трудовая деятельность: пока деньги не кончатся, искать новый хомут она не собиралась.

Вчера съездила к Вите Митяеву, Митяю, мальчику из их класса.

Конечно, давно уже Митяй не мальчик.

А морской офицер, спасатель.

Бывший.

Теперешний – инвалид первой группы, жертва страшной болезни водолазов – кессонки .

Это когда водолаз слишком быстро поднимается с глубин, где большие давления. Азот, содержащийся в крови в растворенном виде, «вскипает», и его пузырьки перекрывают кровоток.

Все в нашей замечательной армии есть: и бомбы атомные, и танки гремучие – а вот когда гром грянет, то опять эксплуатируют человеческую самоотверженность и самопожертвование.

Вот Витька и пожертвовал собой, пытаясь помочь достать парней с затонувшей подводной лодки. Пришлось погружаться без последующей отсидки в декомпрессионной камере, не соблюдая технологии, – потому что как ее соблюсти, если снизу, с этой чертовой затонувшей железяки, стучат по бортам люди, взывая к собратьям и моля о спасении?

И все же Митяев ни на миг не пожалел, что пошел тогда в воду: приказать-то ему никто не мог. Он сумел подготовить последующие работы и тем самым выиграть время, которого в подобных случаях всегда катастрофически не хватает. А к их бухте уже шла плавбаза, снабженная всем необходимым для спасательных операций. И из другого порта в район аварии вышел мощный плавучий кран.