Крис Мэнби - Месть моя сладка

Ей тут же пришлось отбиваться от береговых охранников, которые мгновенно облепили ее со всех сторон, наперебой предлагая свои услуги. Наконец, добившись своего, Эмма осталась в одиночестве и с грустным видом воззрилась на доктора Мартина.

— Похоже, я никому не нужна, — со вздохом сказала она.

Инструктор поманил ее рукой и усадил на стул рядом с собой. Устраиваясь поудобнее, Эмма незаметно подмигнула мне.

— А сейчас я еще раз продемонстрирую вам, как правильно накладывать пращевидную повязку, — сказал он.

Пока доктор Мартин прибинтовывал ее руку к груди, Эмма, как мне показалось, едва не испытала оргазм. Потом прыщавый курсант начал бинтовать меня и каким-то образом ухитрился всадить мне в ягодицу иголку.

— Может, поцелую, чтобы не болело? — предложил он.

— Не советую, — свирепо процедила я. — У меня опоясывающий лишай.

— А теперь переходим к самому главному, — сказал доктор Мартин, когда мне наконец удалось стянуть руки прыщавого у него за спиной с помощью самой нелепой повязки, которую накладывали больному со времен Гиппократа. — Я имею в виду процедуру искусственного дыхания, с помощью которой удается возвращать людей к жизни. Иначе она именуется «Поцелуй жизни».

— Партнеров можно не менять? — с надеждой спросила Эмма.

— Придется, — ответил доктор, качая головой. — На людях эту процедуру проводить не рекомендуется во избежание возможных повреждений.

— Но ведь можно просто сделать вид, что вдуваешь воздух? — предложила Эмма, подобно утопающему хватаясь за соломинку.

— Так вы не получите необходимых навыков, — пояснил инструктор. — Встаньте вокруг меня, леди и джентльмены! Сейчас я продемонстрирую вам «Поцелуй жизни» на Долли!

Эмма отступила ко мне, а доктор склонился над резиновой куклой.

— Везет же этой Долли! — со вздохом прошептала Эмма. — А ты видела, как он бинтовал мое бедро? Так и знала, что нужно было мини-юбку надеть, а не эти дурацкие джинсы!.. Может, в обморок упасть? — шепнула мне на ухо Эмма. — Тогда ему придется оживлять меня.

— Он может поручить это одному из курсантов, — рассудила я.

— Да, верно, — вздохнула моя подруга. — Причем наверняка — самому простуженному.

— Ты имеешь в виду того прыщавого, которого подсунула мне? — поинтересовалась я. — Пожалуй, нужно занять очередь на право надуть куклу до него.

— А я тогда встану за тобой, — быстро сказала Эмма. — И еще, пожалуй, губы подкрашу. Как-никак дополнительная защита от всякой дряни будет.

Она отвернулась от остальных и, вынув помаду, принялась подкрашивать губы. Следя за манипуляциями подруги, я прослушала, о чем говорил инструктор. И вдруг он попросил:

— Эмма, будьте любезны, продемонстрируйте на Долли «Поцелуй жизни».

Курсанты расступились, оставив Эмму лицом к лицу с резиновой куклой.

— А мужского муляжа у вас нет? — шутливо спросила Эмма.

— Боюсь, при оказании первой помощи мы половые признаки не различаем, — серьезно ответил доктор Мартин. — Приступайте.

— Хорошо, — согласилась Эмма. — Если она только щекотаться не станет. — С этими словами она прильнула к резиновым устам и, крепко обняв Долли за шею, минуты на две застыла в одной позе. Когда моя подруга наконец, горделиво улыбаясь, оторвалась от куклы, грянул дружный хохот.

— Только что вам продемонстрировали классический поцелуй взасос, — сухо констатировал доктор Мартин, вытирая ярко-красную помаду с губ Долли. — Однако это был, скорее, прощальный поцелуй, нежели «Поцелуй жизни». А почему? — Он обратился к ближайшему курсанту.

— Потому что она не запрокинула жертве голову, — бойко отрапортовал тот.

Инструктор перевел взгляд на его соседа.

— Потому что она забыла проверить, не забито ли дыхательное горло, — сказал курсант.

— И еще потому, что она не вдувала воздух в легкие, — добавил инструктор, довершая уничтожение Эммы. — Одним словом, не хотел бы я утонуть в вашем бассейне, — закончил он.

Под обидный смех курсантов Эмма, красная как рак, пробилась ко мне.

— Почему ты не сказала мне, что нужно делать? — прошипела она.

— Да я и сама не знала, — неуклюже оправдывалась я. — Ты трещала как сорока, и я ничего не слышала.

— Прошу не шуметь, — потребовал доктор Мартин. — Чем внимательнее вы будете слушать, тем быстрее мы закончим сегодняшнее занятие.

— Все, я пошла, — решительно заявила Эмма. — С меня хватит.

— Так нельзя, — возразила я. — Мы у всех на виду.

— Плевать на них! — процедила Эмма. — В жизни меня так не унижали!

— Это ведь твое хобби, — ядовито напомнила я.

— Было когда-то!

— Ну потерпи до конца, — взмолилась я. — Между прочим, бинтуя твое бедро, доктор Мартин посматривал на тебя с явным интересом.

Глаза Эммы загорелись.

— Неужели?

— Да, представь себе.

— Надо же… — протянула Эмма. — Что ж, тогда я, пожалуй, дождусь окончания занятий.

В итоге мы не только досидели до конца, но и задержались еще на час. Под предлогом врожденной тупости Эмма упросила доктора Мартина объяснить ей самые заковыристые особенности процедуры искусственного дыхания еще по меньшей мере раз одиннадцать. Я уже собиралась напомнить ей, что нас ждут в пабе (тем самым предоставив Эмме шанс пригласить инструктора составить нам компанию), когда доктор заявил, что, к сожалению, не может больше продолжать занятия, поскольку торопится на ночное дежурство.

— Какой он самоотверженный! — восклицала Эмма, пока мы с ней дожидались автобуса на остановке. — Днем спасает чьи-то жизни, по вечерам проводит с нами занятия, а по ночам еще и дежурит. Даже не думала, что в мире остались такие люди. Да он просто святой!

Я молча кивнула.

И тут же лицо Эммы вытянулось.

— Но ведь святых людей не бывает! — промолвила она. — Послушай, Эли, а вдруг он приплел это дежурство просто как предлог, чтобы от меня отделаться?

В ответ я неопределенно пожала плечами, поскольку и сама это заподозрила.

— Господи, что же мне делать? — проныла Эмма, ломая руки. — И почему со мной вечно такое случается? Почему я всегда влюбляюсь в мужчин, которым до меня никакого дела нет? Почему, Эли? За что мне такое наказание?

— Не знаю, — ответила я. — Но может, ты зря паникуешь? А вдруг он и в самом деле дежурит? А плечами я пожала из-за истории с Дэвидом. Уж если у кого и есть основания для того, чтобы разочароваться в любви, так это у меня!

Эмма сочувственно обняла меня:

— Извини, Эли. Я совсем забыла про твое несчастье. Кстати, как ты себя сейчас чувствуешь?

— Значительно лучше, — ответила я, ничуть не кривя душой. — Очень здорово, что ты меня с собой вытащила. Даже не представляешь, как я обрадовалась, когда правильно лодыжку забинтовала!

— Замечательно. Значит, через недельку опять придем.